Черная Луна - Дэвид Геммел Страница 69

Форин пожал плечами.

— Вначале я думал, что с ними вообще невозможно управиться, но мы понемногу приноровились. День ото дня у нас получается все лучше. Почему ты сделал лезвия такой странной формы? Они смахивают на крылья бабочки.

— Именно так я и задумывал, — сказал Озобар. — Обычные лезвия — в форме полумесяца — плохи тем, что когда секира врубается в тело, лезвие может зацепиться за ребра. Новая форма лезвия исключит такую возможность. Надеюсь, вы уже заметили, что лезвия заточены по всему краю, и таким образом секиру можно использовать как колющее оружие.

— Секира не может быть колющим оружием, — возразил Форин.

Вместо ответа Озобар взял со скамьи черный топорик с короткой рукоятью. Замахнулся им, как копьем, — и вдруг со всей силы метнул в дверь. Лезвие топора глубоко врубилось в дерево. Озобар распахнул дверь, и все увидели, что с другой стороны торчат из дерева два стальных острия — точь-в-точь лезвия кинжалов.

— Мой топорик, — сказал Озобар, — тоже колющее оружие. Чтобы это понять, надо обладать хоть малой толикой воображения.

— Превосходный довод, Оз, — кивнула Карис. — И доспехи, которые ты сделал, на мой взгляд, достойны восхищения.

Сокращенную форму имени Озобара дозволялось употреблять только нескольким самым близким друзьям, и вначале он едва не взвился от такой фамильярности… но тут же обнаружил, что ему крайне нравится, как Карис произносит его имя. Покраснев до ушей, мастер пробормотал какую-то банальность. Карис улыбнулась, поблагодарила его и Брека за любезность и вместе с Форином вышла из мастерской.

Брек понимающе ухмыльнулся.

— Посмей только слово сказать! — предостерег его Озобар.

— Да ни в жизнь! — отозвался тот.

Снаружи царила оттепель, и снег превратился в жидкую грязную кашу.

— Остались считанные недели, — пробормотала Карис.

— Да уж, — согласился Форин. — Вид у тебя усталый, Карис. Тебе бы поспать.

Карис хихикнула.

— А знаешь, ты был прав. Ты действительно смахивал на здоровенного жука.

После этих слов воцарилось молчание. Карис отчаянно не хотелось расставаться с зеленоглазым великаном, да и он, похоже, испытывал те же чувства.

— Что ж, увидимся завтра, — наконец сказала она.

— Завтра уже наступило, — заметил Форин. Карис пожала плечами и пошла прочь. Форин тихонько окликнул ее. Она на миг замерла, потом пошла дальше. Чтоб ему провалиться, этому зеленоглазому! И почему он никак не выходит у нее из головы?

Из проулка вдруг вынырнул большой черный пес и как ни в чем не бывало затрусил рядом с Карис. Женщина-воин остановилась и поглядела на непрошеного спутника.

— Куда это ты собрался? — осведомилась она. Пес наклонил крупную голову и искоса глянул на нее. Присев на корточки, Карис погладила его по косматой макушке, потом провела ладонью по спине — как оказалось, довольно костлявой. Из темноты вынырнул человеческий силуэт, и Карис схватилась за кинжал.

— Этого не надо, — сказал старик, — я человек безобидный. — На скрюченной от возраста и ревматизма спине он с трудом волок вязанку хвороста.

— Поздновато для гуляния, — заметила Карис.

— В доме у меня слишком холодно, вот я и решил пощипать немного изгородь у богатого соседа. — Старик одарил ее беззубой ухмылкой и, глянув на пса, сообщил:

— Его звать Ворюга.

— Это твой пес?

— Да нет, ничейный. Живет сам по себе и кормится тем, что ловит крыс. Ворюга здорово разбирается в людях. Нюхом чует доброе сердце.

— На сей раз нюх его обманул, — отозвалась Карис.

— Вот не думаю, — убежденно заявил старик. — Ну да ладно, я здорово продрог, так что спокойной ночи.

С этими словами он шмыгнул в темный проулок. Карис пошла дальше, а пес все так же трусил рядом с ней.

У дворцовых ворот Карис помахала рукой стражникам и направилась в свои покои. Прошло несколько часов с тех пор, как слуга развел огонь, и угли в очаге еще отливали тускнеющим багрянцем. Черный пес по кличке Ворюга тотчас ринулся к очагу и блаженно вытянулся на коврике, поближе к теплу. На столе стояло накрытое крышкой блюдо. Приподняв ее, Карис увидела ломоть солонины, большой кусок сыра и каравай хлеба — и вдруг поняла, что страшно проголодалась. Она села к столу, и Ворюга немедленно оказался рядом с ней, умильно уставился на нее влажными карийи глазами.

— Да вы попрошайка, сударь, — заметила Карис. Пес с готовностью склонил голову набок. Карис отдала ему мясо, а сама как следует закусила сыром и хлебом. Ворюга не сводил с нее глаз, покуда не исчез последний кусочек еды, а тогда с независимым видом вернулся на коврик у очага. Карис подбросила в огонь остатки угля и устало побрела в спальню.

Задув лампы, она разделась и нырнула под одеяло. И тут из гостиной донесся оглушительный рык. Отбросив одеяло, Карис помчалась в гостиную — и застала душераздирающую сцену. Вент с ножом в руке прижался к стене, а перед ним, грозно оскалив зубы, замер громадный черный пес.

— Ко мне! — крикнула Карис.

— Это ты кому? Мне или этой тварюге? — раздраженно вопросил Вент. Карис хихикнула. Ворюга не двинулся с места. Карис подошла к нему и, опустившись на колени, погладила по голове.

— Этот человек, разбойник ты блохастый, мой друг. Так что и не вздумай перегрызть ему горло.

Она похлопала зверя по макушке и, взяв Вента за руку, увела его в спальню.

— Тебя-то мне и не хватало, — сказала она.

Минуты и не прошло, как они оба уже сбросили с себя одежду. Увлеченная бурными ласками, Карис вдруг обнаружила, что Вент как-то странно замер.

— Что случилось? — прошептала она.

— Треклятая тварь на меня смотрит, — шепотом ответил он. Карис повернула голову — и увидела, что Ворюга положил передние лапы на постель и едва не тыкается носом в лицо Вента. Это было уже чересчур, и Карис звонко расхохоталась.

Вент бессильно рухнул рядом с ней.

— Похоже, я ему не нравлюсь, — пробормотал он.

— В следующий раз принеси с собой мяса. Я подозреваю, что Ворюгу очень легко подкупить.

— В жизни не видал более уродливого пса. Где ты его подцепила?

— Это он меня подцепил.

— Одного у тебя не отнимешь, Карис, — твое обаяние просто неотразимо для мужского пола.

Ветер выл меж иззубренных скал, хлестал мокрым снегом по стылым склонам утесов. Замерцал лиловый свет — и на безлюдной тропе, где мгновение назад было одно только сухое дерево, возникли двое мужчин.

Тарантио сразу метнулся вперед и нырнул под скальный карниз, спасаясь от ледяных уколов мокрого снега. Дуводас без колебаний последовал за ним.