Волхв-самозванец - Алексей Зубко Страница 69

Друг – это не тот, кто приходит, когда ему плохо, а тот, который не уходит, когда плохо тебе.

Энциклопедия исчезающих видов

Не успели шаги палача затихнуть, как из пляшущих у стены теней вышло некое подобие привидения. Призрачная, размытая фигура в рваном сером балахоне, сквозь зияющие прорехи которого просвечивает синюшное тело; плешивая голова с редкой порослью чахлых кустиков волос и огромными пятнами коросты, совершенно пустые глаза – два матовых пятна. Постукивая нестрижеными ногтями по полу, оно приблизилось ко мне и принялось внимательно рассматривать. При этом скрежетало огрызками зубов и выбивало своими ногтями дробь на каменном полу темницы.

– Здравствуйте, – приветствовал я привидение.

– Кто ты? – проскрипело привидение.

– Аркадий, волхв, – представился я.

– Странный ты, – решил незваный гость. – Не от мира сего.

– Сам дурак, – выпалил неслышимый для посторонних голос за моим левым плечом.

Против ожидания привидение не только услышало, но и рассмотрело моих спиногрызов.

– Подари мне их, – попросило оно. – Тебе ведь они уже без нужды. А я за ними ухаживать буду: выгуливать, по головкам гладить...

– Себя погладь, – огрызнулся Гнусик.

– Мы друзей в беде не бросаем, – добавил Пусик.

– Не гавкайте! – рыкнуло привидение.

– С тобой, искривление пространства, не гавкает, а разговаривает Гнусик из Тени, – блеснул эрудицией скандальный братец.

– Шо? – опешило от подобного обращения привидение.

– Хватит! – прикрикнул я, прервав зарождающийся скандал, и добавил уже спокойнее: – Они останутся со мной, раз так решили.

– Ты мне отказываешь? – Привидение широко разинуло рот, наверное, от изумления. – Мне?!

– Да не переживайте вы так, бывают в жизни огорчения. Все наладится. Заведете себе крысу или там таракана. Будете ему усы щекотать.

Привидение затряслось от злости и пронзительно завизжало, дыхнув на меня могильным холодом.

Переждав, пока прекратится выброс негативных эмоций, я поинтересовался:

– А медитацией не пробовали заниматься? Говорят – помогает.

– Я кричал, – сообщило привидение.

– Да пожалуйста, сколько угодно, если от этого легче.

– От моего крика люди сходят с ума.

– А наоборот? – встрял Гнусик. – Может, лечебницу откроете, сумасшедших исцелять будете. Заработаете пару миллионов, купите костюмчик с отливом, в косметический салон наведаетесь... сейчас и не такие дефекты внешности исправляют.

Привидение как-то сникло, бормоча себе под нос:

– Не действует. Кричал... не действует. Но как?

– Да ты не расстраивайся. – Мне захотелось приободрить несчастное привидение, уж очень у него был потерянный вид. – Крик был весьма хорош. Его бы оцифровать, микшировать... стадионы собирать будешь, назло Витасу.

По всей видимости, столь радужные перспективы его окончательно сбили с толку. Привидение взвыло, но тотчас оборвало себя на полувыдохе и пробормотало:

– Никакого уважения к старшим.

– Да я воспитанный и место уступил бы... вот только встать не могу – веревки мешают.

– Да? – разом оживая, переспросило привидение.

– Да-а, – неуверенно протянул я, чувствуя, что сказал что-то не то, но еще не осознав, с чем это связано.

– Ха!

– Что «ха»?

– И что мне помешает отомстить тебе? – вопросило привидение.

– За что?

– За мое унижение.

– Я-то тут при чем?

– При том. Вот сейчас убью тебя и заберу этих трех борзых зверушек.

– Ты чё, дед? – вспылил Гнусик. – Соображаешь, на кого наезжаешь? Да волхв самого Чудо-Юдо голыми руками, как Тузик тряпку, порвал, Змея Горыныча объездил и ваше...

– Испугал, – отмахнулось привидение. – Он же связанный.

Вновь обретя уверенность в собственных силах, настырное привидение пустилось пространно описывать ожидающие меня мучения.

И тут сработал главный закон кинематографа: «Хороший герой побеждает, потому что плохой слишком долго наслаждается триумфом над поверженным, но недобитым противником».

Кусок стены с треском отвалился и, рухнув на пол, рассыпался в пыль. В образовавшееся отверстие просунулась небольшая, но страшно грязная рука. Она пошарила в пустоте, затем отломила еще несколько кусков от стены, расширяя отверстие, и наконец показался владелец этой руки. Он спрыгнул на пол, отряхнулся и раскатисто чихнул.

– Что это? – опешило привидение.

– Домовой Прокоп, – представил я новоприбывшего. – Привет, Прокоп.

– Здравствуйте, хозяин. Как вы тут?

– Да вот, лежу, никого не трогаю, казни дожидаюсь, а тут пришло привидение и собирается меня убить, – пожаловался я.

– Да я пошутил, – пятясь, проблеяло привидение.

– Так... – Мой домовой упер руки в боки и насупился. – А ну вали отсюда, пугало заблудшее. Ишь, чего удумал?! Да я тебе...

Привидение поспешно нырнуло в стену и там растворилось под дикий свист и улюлюканье Троих-из-Тени.

– Больше никого нет? – деловым тоном поинтересовался Прокоп.

– Палач ушел куда-то, – сообщил я.

– Вот и прелестно, просто-таки расчудесно. Никто побегу не помешает.

Домовой проворно распутал узлы, освободив меня от опостылевших веревок. Я размял кисти рук, похлопал по ногам и довольно улыбнулся. А жизнь-то налаживается!

– За мной! – скомандовал домовой и юркнул в дыру. Я приблизился к ней, почесал затылок и пришел к выводу, что этот путь для меня недоступен. В вырытый домовым лаз протиснется только моя голова, да и та с риском лишиться ушей.

– Эй, Прокоп!

– Что?

– Ты давай, ползи домой, а я пойду другим путем.

– Это почему?

– Лаз слишком узкий.

– Ой! – хлопнул себя по лбу Прокоп. – А ты попробуй выдохнуть...

– Столько не выдохнешь...

– Что же делать? – пригорюнился домовой, пятясь из отверстия.

– Надо на диету садиться, – посоветовал Гнусик.

– Попробую сбежать через двери, – игнорируя моего теневика, ответил я.

– Не выйдет.

– Это почему?

– На выходе четверо стрельцов в карауле...