Ключи от Рая. Часть 1 - Антон Медведев Страница 69

Перевернувшись на живот, я встал на четве­реньки, кое-как поднялся. Голова раскалывалась— не иначе, меня чем-то стукнули. Приподнял голо­ву — и оторопел.

Передо мной стоял довольный Игорь, его лицо сияло.

— Видите, господин Марк, — произнес Игорь,— все так, как я и говорил. Он хотел убить вас вот этой железякой. — Игорь толкнул ногой все еще лежавший на земле металлический прут.

— Я всегда держу обещание, — сказал Марк.— Отпустите его.

— Да благословит вас Бог, господин Марк! — выкрикнул Игорь, двое охранников тут же оттесни­ли его в сторону. — Да будут долгими ваши дни!

Шорох ног, удаляющееся пламя фонаря. И злые холодные глаза Марка...

Только сейчас я начал понимать, что именно произошло. Не иначе, мой новый друг меня попро­сту подставил. Ну да, его отпустили — только что, на моих глазах. Он получил свободу — ценой моей жизни. У меня не было никаких сомнений по пово­ду моей дальнейшей участи.

— Цокараульте его до утра, — сказал Марк и сонно зевнул. — Завтра с ним разберемся... — Он повернулся и вошел в дом.

— Пошел... — Один из охранников грубо тол­кнул меня в спину, я послушно шагнул вперед.

Меня привели к одному из соседних домиков, это оказался каменный сарай без окон, с плоской крышей. Внутри стоял густой сумрак. Хлопнула за спиной тяжелая дверь, глухо прогремел засов, я остался один на один со своими мыслями.

Мысли были муторными. Опустившись на чет­вереньки, я ощупал пол, наткнулся на солому. Лег, обхватив голову, и закрыл глаза.

Никогда раньше я не сталкивался с предатель­ством. И теперь, лежа в этом каменном склепе, не мог понять, как это могло произойти. Ведь свой, поч­ти земляк, я бы за него жизни не пожалел. Правду говорю, не для красного словца—в моем положении можно говорить только правду. А он предал. Это не укладывалось в сознании, я пытался представить, что чувствует сейчас Игорь, — и не мог. Да, отпу­стили его, свободу дали. И не узнает никто никогда о его предательстве, ведь завтра меня уже не бу­дет. Да, никто не узнает. Ну а как же он сам, как ему жить после этого? Неужто не шевельнется у него в душе ничего, неужели не станет ему тошно — от осознания подлости своей, низости и продажности? Как жить ему с этим — вот в чем вопрос...

А может, и проживет. И душа у него болеть не будет, потому как нечему болеть. Ведь предупреж­дал меня Уно: не верь никому. Не послушался я его, забыл об этом. Думал, своего встретил...

Такая вот жизнь. Эй, вы, Боги, где вы там? Что- то не вижу я, чтобы вы со мной были. Впрочем, глу­по на вас обижаться. Не вы виноваты, сам вляпал­ся. Самому и расхлебывать.

Когда я проснулся, сквозь щели в двери про­бивался солнечный свет. Все правильно, зачем им меня подымать затемно. Уно ведь говорил, что казнь должна быть показательной, а в темноте ни­кто ничего не увидит.

Словно подтверждая мои мысли, загремел за­сов, дверь открылась.

— Выходи...

Поднявшись, я медленно вышел из дома, щурясь от яркого света. Высоко уже солнышко. А охраны сколько...

— Руки...

Я покорно протянул руки, один из охранников тут же туго скрутил их ремнем. Больно, но ниче­го. Это ненадолго.

— Шагай...

Шагаю, а куда денешься. Интересно, куда меня ведут?

Ответ на этот вопрос я получил очень быстро: меня вели как раз туда, где я работал. Ну, еще бы, мои коллеги по рабству должны видеть, что происходит с теми, кто пытается сбежать. Хотя нет, мое преступ­ление хуже — я ведь, если верить Игорю, покушал­ся на жизнь этой бородатой сволочи Отсекут голову? Да разве я против? На кой мне сдалась такая жизнь-

Мы подходили все ближе, рабочих уже согна­ли — для образцово-показательной казни все было готово. Даже плаха была, я с невольным изумлени­ем — и с содроганием, чего греха таить, — увидел крепкий, массивный чурбак, рядом прохаживал­ся плечистый детина. Не иначе палач. Не хватало только самого Марка, но я не сомневался, что он скоро появится. Кстати, а почему бы слегка не ис­портить ему мероприятие?

От этой заманчивой мысли у меня даже повы­силось настроение. Нет, мне не сбежать, я это знаю. Но ведь имею я право умереть по-своему?

— Стой...

Стою. А плаха совсем новая, чистенькая. Это даже приятно: видимо, давненько у них никто не пытался бежать. А вот и господин Марк-

Хозяин рудника подъехал с шиком, когти его роскошного коня скрежетали по камням, едва не высекая искры. Лихо спешившись, Марк попра­вил пояс, смахнул невидимую пылинку с рукава своего богатого красного кафтана. Я ненавязчиво огляделся, запоминая расположение охранников, прикинул расстояние до бурлившей чуть в стороне от меня воды. Получится? Должно. Без Марка по­лучится точно, но лучше сдохнуть на плахе, чем упустить шанс достать этого выродка.

Собравшаяся вокруг толпа рабочих притих­ла, я заметил среди них Уно, его глаза были пол­ны укоризны. Увы, дед, так получилось. Не сер­чай на меня.

Марк подошел ко мне, я слегка шевельнул ру­ками. Хорошо, что их связали перед грудью. А вот длинный кафтан Марка слегка мешает, это плохо: придется бить вслепую.

— За последние годы на меня никто еще не пытался напасть, — сказал Марк, остановившись передо мной. — Беглецам я обычно отрубаю ноги, но у нас с тобой особый случай. Если тебе есть что сказать, говори.

Каюсь, мелькнула мысль сказать ему, что я не виноват, что все подстроил Игорь. Но тут же при­шло понимание того, что все это глупо и бесполезно. Зрители собраны, эшафот готов. Даже палач на ме­сте. И неужели Марк решится отменить казнь из- за таких мелочей? Впрочем, играть так играть...

Я демонстративно обвел взглядом притихшую толпу, оглянулся, словно ища поддержки в лице охранников. Неплохо стоят ребята, у меня будет се­кунды две, не меньше. А больше мне и не нужно.

Оценив ситуацию, я снова посмотрел в лицо Марку и улыбнулся. Вероятно, улыбка моя была слишком нахальной, так как Марк нахмурился. Впрочем, спустя секунду он охнул и согнулся от боли, потому что в пах я ему стукнул от всей души, попав как раз железякой кандалов. Можно было добавить еще коленом или сцепленными руками, но на это у меня уже просто не оставалось време­ни, а потому приходилось довольствоваться ма­лым — все равно я ему праздник испортил. И с девками ему теперь долго не забавляться — при мысли об этом мне стало совсем хорошо. Не опу­ская ноги, я ударил пяткой назад, сбив одного из охранников, второго с разворота ударил сцеплен­ными руками в ухо.

Судя по всему, я снова сделал что-то совер­шенно невозможное для гасклита. Оторопели не только зрители, но и охрана. Этого я и добивался. Путь был свободен — рванувшись вперед, я в не­сколько прыжков достиг края реки и прыгнул в бурлящую воду.

Я знал, что вода здесь холодная, но не ожидал, что настолько. Разом перехватило дыхание, меня подхватило и поволокло течением. Мелькнули оше­ломленные лица рабов и стражников, громоздкие промывочные машины, затем все исчезло — оста­лись лишь белая от пены река и стремительно не­сущиеся мимо меня стены ущелья.