Река времен. Жребий брошен - Михаил Дьяконов Страница 69

Без пятнадцати секунд час я вышел из номера и зашагал к концу коридора – туда, где в дешевых отелях и мотелях располагались санитарные заведения.

Так, кто-то смотрит мне в спину. Это чувство никогда не подводило меня. Ведут? Да и хрен с вами! Я смело вошел в приоткрытую дверь, отмаркированную треугольничком, направленным своим острием вниз, с кружочком над ним.

Кабинки в заведении располагались вдоль левой стены от входа. Их было четыре. В правой средней виднелись ноги в серых кроссовках, владелец которых время от времени негромко покашливал. Я понял, что буду прав, если займу место по соседству. И не успел занять крайнюю левую кабинку и кашлянуть в ответ, как слева внизу из-под стенки проявился уголок белой бумажки.

«Пиши кратко», – значилось там.

Я достал листочек, в котором, предполагая подобный способ общения, заранее описал в нескольких предложениях проблемы, с которыми мне довелось столкнуться, и не спеша перечитал его.

За дверью кабинки послышались шаги. Кто-то прошел к писсуарам и зажурчал слева от меня.

Я просунул свою записку к Санычу тем же образом, каким получил послание от него. Он выдержал паузу, наконец от него опять появился белый уголок.

«Через час. Ночное кафе «На дорожку». Вид твой стандартный, в «цифре», надень очки. Сядь справа у окна. Закажи что-нибудь спиртное. Поешь. Иди к туалету. Туда придет твой двойник. Свалишь через кухню. Я встречу. Поговорим».

В туалет вошел еще кто-то. Я повертел бумажку, вникая в содержание. Саныч за стенкой зашевелился, послышался шорох бумаги и звук сливаемой воды. После чего соседняя дверка стукнула, и мой невидимый визави не спеша затопал каблуками по плитке. А еще через пару минут пошел к выходу и я, уступив дорогу двум трясущимся тинам, у которых мочевые пузыри едва сдерживали позывы от безмерно выпитого пива.

Ольга мирно спала, разметавшись по подушкам, когда я, влекомый призыву старого товарища, ушел в кафе «На дорожку», оставив на столе короткую записку: «Мне надо уйти, не скучай, родная! До скорой встречи!»

У меня в самом деле закончились сигареты, поэтому я уверенно пошел «прогуляться» прямо к барной стойке кафе.

– «Кент вайолет», пожалуйста, и меню.

Девушка, не отрываясь от сбивания коктейля, забрала свободной рукой оставленные мною на стойке рубли, потом локтем подтолкнула мне кожаную папочку меню и, уже когда я раскрыл его, как-то мастерски почти незаметно вбросила на верхнюю страницу светлую пачку сигарет.

Я поправил очки, не спеша просмотрел меню по вертикали, потом заказал большой бокал «черного русского» с ягодами, пару салатов и что-то горячее.

Как и было предписано в записке, выбрал место у окна и, не снимая очков, занялся неспешным уничтожением салатов, при этом мелкими глотками отхлебывал ледяной «блэк рашн», принесенный боем удивительно маленького роста. Ведь если, в самом деле, кто-то следит за мной и увидит, что я хлебаю спиртное, – наверняка расслабится, так как в течение как минимум двух-трех часов после этого ни в коем случае нельзя садиться за руль самостоятельно. Даже бокал этого слабоалкогольного пойла не обманет дорожную полицию, которая в этом отношении архибдительна, да и контрол-центр «Селесты» не допустит такого безобразия, как пьяный за рулем.

Кстати, а ведь я сегодня на полдня напрочь забыл о задаче, которую был призван решать! Эта шпионская игра, похоже, всерьез захватила меня! Мне даже стало интересно, черт возьми! Особенно с момента, когда в дело включился Саныч. Но все-таки что там у нас на программистском фронте?

Итак, все предположения, что система способна «жить» лишь при единственных условиях, похоже, близки к истине. Но эти условия не дискретны, а сходятся в некоторых областях, и, похоже, мне уже удалось немного вывести систему из положения равновесия так, что она демонстрирует иные варианты развития событий. Правда, как в любой хорошо сбалансированной системе, этот вывод из равновесия, очевидно, временный, и вскоре она, качнувшись туда-сюда, обязательно вернется на круги своя; как камень, брошенный в реку, не заставит ее потечь вспять, но лишь образует на ее поверхности локально расходящиеся волны, которые вскоре улягутся.

Теперь мне надобно найти тот самый Рубикон, до которого ее можно качать, покуда она в состоянии удержать равновесие, но максимально возможно удалившись от исходного положения. Покуда этот компьютерный мир сможет сам восстановиться и не рассыплется в дым. Хотя чтобы качнуть все как следует, воздействие на систему должно быть соразмерно с падением в ту пресловутую ранее упомянутую реку громадного астероида, который сам по себе способен зачеркнуть существование и той реки, и самого того мира на хрен. Тут важнее другое. Чтобы окружение нашего реципиента более адекватно перенесло мое вторжение в потроха их мира.

Но все-таки что-то тут не так. Неужели до меня никому не пришло в голову внедряться в систему по моему способу? Ведь это же элементарно. Система самосбалансирована, и лучше не пытаться все перелопатить, но лишь слегка раскачивать все. Хотя хрен их знает, как оно там на самом деле? Между тем салаты мои закончились, горячее я распробовал, пора, наверное, и честь знать.

Подозвав боя кивком головы и расплатившись с ним за принесенное, заказываю кофе с рогаликом и полста сливочного ликера с шоколадкой. Ничего, моему двойнику это, возможно, будет в жилу. Дождавшись, когда бой убежал, семеня своими короткими ножками, распечатываю пачку сигарет и, вбросив одну себе в рот, перемещаюсь туда, куда вел указатель туалета и штубины. Моя куртка осталась на спинке стула, подтверждая, что ее хозяин отлучился ненадолго.

Местный туалет был похож на такие же заведения в иных подобных местах общего пользования. Округлая или, скорее, овальная в плане курительная комната с соответствующими разрешительными значками располагалась чуть левее заветного коридорчика с индивидуальными «креслами мыслителя». Я завернул сначала в этот «овальный кабинет» с хорошей вентиляцией и стенным покрытием, активно поглощающим все мыслимые запахи, не забыв, впрочем, пожертвовать на входе полста «деревянных» преградившей было путь «морде контры». Здесь я наконец-то раскурил сигарету, что держал во рту и, откинувшись на спинке дивана из искусственной кожи, расслабился.

Пока все шло по плану. Никто за мной не входил и на глазах у меня не маячил. Мимо курительной то и дело туда-сюда сновали какие-то посетители и работники кухни, а я пускал дым в потолок и, судя по отражению в зеркале, глупо улыбался. Вдруг лицо одного поваренка, или работника кухни, судя по его белой курточке и круглой шапочке, показалось мне ужасно знакомым. Он проскочил в туалет, заговорщицки подмигнув мне при этом. Кого-то он явно напоминал мне. Кого-то удивительно знакомого!