Рыжие псы войны - Эльдар Сафин Страница 69

Айра откинулась в кресле, отхлебнула сильно разбавленного вина из высокой кружки — Голос требовал, чтобы она разбавляла вино, это позволяло всегда быть разумной.

— Значит, будем ждать ответа от Дайрута, — сказала королева. — Все сроки вышли, но это наш единственный шанс.

А на следующий день после этой беседы пришли новости — хан выступил против своего темника, и силы их были неравны: один тумен, хотя и большой, и отлично обученный, с союзниками из людей и нелюдей, против нескольких туменов Разужи.

Причем у хана в войске были людоеды — страшные великаны, твари, каждая из которых в бою стоила многих бойцов.

— Дайрут не устоит, у него нет ни единого шанса, — заявил капитан Морик, когда они вчетвером собрались обсудить происходящее — Айра, Сечей, Парай и капитан стражи. — Никакие наручи его ж спасут.

— Нам выгодно, чтобы он проиграл, — неожиданно заявил Парай Недер. — Если темник выиграет битву, он подомнет под себя Орду, и мы будем нужны ему только как добыча. Если же он проиграет, но выживет, мы согласимся принять его у себя. Он талантливый полководец, у него есть наручи, и вместе он и вы, наша королева, можете стать знаменем, под которым мы будем противостоять Орде.

— Но у него не будет его тумена, не будет кораблей, военных орудий, — возразил герцог Сечей. — Зачем нам проигравший бунтарь?

— С нами никто в Орде говорить не станет, — медленно произнесла Айра. — Мы для них — добыча, которую можно пожрать, но с которой нет смысла договариваться. Если Дайрут Верде станет моим мужем, он сможет точно предсказать, что и когда предпримет против нас хан Разужа. Он сумеет подготовить наших солдат, доставить в Дорас боевые машины гномов, помочь переправить к нам корабелов, оружейников и других мастеров из вольных городов. Он в состоянии сделать нас достаточно сильными для того, чтобы Разужа отступился от Дораса или был вынужден начать переговоры.

Капитан Морик сразу склонил голову, признавая мудрость королевы.

Герцог некоторое время хмурился, а Парай Недер улыбался, чисто, по-доброму, так, как давно не делал, если вообще делал когда-либо.

«Он уверен, что сделал из испуганной девчонки настоящую королеву, — произнес Голос. — Хотя на самом деле это не так».

«А ты уверен, что это сделал ты? — поинтересовалась Айра. — Да?»

«Нет, — ответил Голос. — Ты была рождена для того, чтобы стать королевой. Обстоятельства просто ускорили неизбежное. Мы с Параем помогали тебе в этом, но дать то, что может дать только кровь, не могли. И еще помни, что не все закончено».

Тем же вечером королевские маги начали творить сложнейший ритуал, благодаря которому королева и ее полководцы смогли бы наблюдать за битвой. Айра сунулась было помочь, утверждая, что училась чародейству, — однако верховный маг небрежно сравнил ее умение с навыком новобранца, впервые взявшего копье, а затем спросил:

— Зачем такой новобранец нужен на совете предводителей?

Айра настаивать не стала, хоть и осталась недовольной.

Она очень хотела увидеть битву, в числе первых узнать о том, кто победил, кто выжил — для Дораса было бы лучше, чтобы Разужа разбил войска Дайрута, но при этом темник выжил и сумел отойти с остатками своего войска.

Затем можно было бы предложить ему переправиться через Внутреннее море в Дорас, пополнить армию его ветеранами и заполучить самого Дайрута, вроде бы хорошего полководца.

Айра ничего не имела против половинчиков и гномов — хотя этих народов в Дорасе и не было, но про них говорили, что и первые, и вторые достаточно разумны и могут привнести что-то полезное.

Следующие четыре дня прошли в обычных королевских заботах.

На востоке страны дюжина демонов напала на поселок, но там успели запалить огни на вышке, и солдаты вместе с магом явились прежде, чем отродья Хаоса успели уничтожить всех. В одном из королевских подвалов семнадцать бочек вина превратились в молоко.

Пить его никто не решился, и тогда молоко раздали пленникам короны, а когда с теми ничего не случилось, то и воинам одной из рот. На следующее утро все, кто пил это молоко, оказались мертвецки пьяными, но чудесным образом к обеду протрезвели.

Глава гильдии торговцев зерном попросил королеву дать имя его первому внуку. Это было еще более странным, чем превращение вина в молоко, — старик ненавидел и Айру, и Парая, и герцога Сечея, и вообще всех вельмож и дворян, его мечтой было городское самоуправление, как в вольных городах.

На площади Красных Дождей, прямо на том месте, где находился помост для казней, сквозь плотно уложенную брусчатку начал расти дом. За пару дней вылез кривой и ржавый шпиль без флюгера и на два локтя черепичная крыша.

Поймали двух лазутчиков Орды — первого во время попытки поджога амбара с зерном в порту, второго сдал первый. Обоих распяли на громадных колесах, чтобы добрые дорасийцы могли кидать в них камни, а те, у кого есть злые умыслы, — задумались о каре.

* * *

Край мира остался далеко позади.

Родрис шел по холмам, в которые выродились горы, и напевал про себя, а рядом с ним топал осел, которому было совершенно все равно, куда идти, а лучше бы не идти, а стоять, а еще лучше лежать.

Был он, как обычно, мрачен и, только получив тумака, ускорял ход.

Родрис чувствовал, что сам он во многом похож на это животное — в конце концов, сам он точно так же проделал этот путь в ожидании постоянного удара, нападения тех, кто враг ему и его покровителю.

В тюке на спине осла лежал светло-алый кристалл, который теперь пульсировал чуть ли не каждую секунду. Рядом с ним в мешочке находились сиреневые кристаллы, необходимые для любого мага или шамана.

Их для своего «учителя» добыл Гаррит, варвар, — он спустился с края мира, страхуемый только весьма ненадежной на вид веревкой, добрался до кристальной россыпи и наковырял целый мешок бесценных камушков.

Однако все не отдал.

— Я ж тоже это, того, — пояснил он, выпив после подъема большую чашку араки. — Шаман, в смысле. Мне теперь надо будет!

Варвар показался Родрису очень удобным человеком — все время, когда он не приставал с просьбами научить его «шаманским штучкам», он помогал собирать траву для осла или охотиться на зайцев.

Правда, делал это лениво, спустя рукава, и единственным действительно ценным поступком оказался спуск за магическими кристаллами, хотя и в этом случае, как оказалось, Гаррит имел свой интерес.

После ухода «наставника» он остался в племени за шамана.

Родрис усмехнулся, представив, как отреагирует Гаррит, когда поймет, что основная работа — это не пить хмельное и не валяться на облезлой шкуре горного медведя, а принимать роды у овец и убеждать упившихся старух в том, что они не ласточки.

Настроение у бывшего шамана было превосходное — он покидал ненавистные горы, оставлял позади надоевший ему край мира и шел к цивилизации — туда, где за мелкую монетку наливают зимой горячий грог. Где брадобреи помогают избавиться от лишней растительности на лице без риска отправиться на тот свет в попытке сделать это самостоятельно. Где девушки смеются без взвизгов и где люди в среднем умеют считать до десяти, а не до трех, что, по мнению Родриса, являлось важным показателем общего культурного уровня.