Стеклянный меч - Виктория Авеярд Страница 69

Дверь отворяется, скрипя петлями, и я замираю, готовясь к тому, что может ожидать нас внутри. Как и дома у Элли, тут темно; жилище кажется покинутым. Тем не менее я стою на пороге и изо всех сил прислушиваюсь. Никто не движется, и я не ощущаю электрической пульсации. У Марчеров закончились рационки, ну или у них вообще нет электричества. Удовлетворившись, я жестом подзываю остальных. Тишина.

«Они тебя не видят, идиотка».

– Вперед, – шепчу я и чувствую у себя за спиной Фарли.

Как только дверь надежно закрывается, мы становимся видимыми. Я улыбаюсь Гаррику, благодарная ему за помощь, и тут же до меня доносится странный запах. Воздух в доме застоявшийся, неподвижный, слегка неприятный. Быстро проведя рукой по кухонному столу, я смахиваю с него толстый слой пыли.

– Наверное, они сбежали. Много кто сбежал, – быстро подсказывает Никс.

Что-то привлекает мое внимание. Еле слышный шепот. Не голос, а какой-то звук. Он так тих, что его несложно не заметить. Этот звук исходит из корзины у очага, прикрытой грязной красной тряпкой. Я направляюсь к нему, словно притягиваемая крохотным магнитом.

– Мне это не нравится. Надо вернуться к Элли. Гарри, напрягись и сделай еще одну иллюзию, – тихо распоряжается Фарли.

Мои колени касаются пола, когда я наклоняюсь над корзиной. Запах становится сильнее, он исходит из корзины. И странное ощущение тоже.

Не следует этого делать. Я знаю: мне не понравится то, что я найду. Я это знаю, но не могу удержаться и отдергиваю ткань. Тряпка прилипла, ее приходится оторвать. Секунда молчания – и до меня доходит, что такое передо мной.

Я шарахаюсь, цепляюсь за пол, хватаю ртом воздух, едва удерживая крик. Слезы брызжут сами. Фарли подбегает первой, обхватывает меня и помогает удержаться.

– Что там? Мэра, что…

Она замолкает, подавившись словами. Фарли видит то же, что и я. И остальные. Никс едва сдерживает тошноту. Просто чудо, что Гаррик не падает в обморок.

В корзине лежит младенец, не старше нескольких дней от роду. Мертвый. И он умер не от голода или болезни. Тряпка вся в крови. Намек до жути ясен. «Марчеры убиты».

В крошечном окоченевшем кулачке стиснута какая-то малюсенькая вещица. СИГНАЛИЗАЦИЯ.

– Гаррик, – шепчу я сквозь слезы. – Спрячь нас.

У того недоуменно отвисает челюсть, и я отчаянно хватаю его за ногу.

– СПРЯЧЬ НАС.

Он исчезает – и вовремя.

За окнами появляются сотрудники безопасности. Они врываются во все двери, с ружьями наготове.

– Вы окружены! Девочка-молния, ты арестована! – выкрикивают они несколько раз подряд, как будто от повторения что-то изменится.

Я тихонько заползаю под кухонный стол. Надеюсь, у остальных хватит здравого смысла сделать то же самое.

В домике толпятся не меньше двенадцати охранников. Они топают туда-сюда. Четверо направляются наверх, одна пара ботинок останавливается возле корзины с ребенком. Опущенная вниз рука охранника подергивается; я понимаю, что он смотрит на крохотный труп. Долгая пауза – а потом раздаются звуки рвоты.

– Спокойно, Майрос, – говорит другой, оттаскивая товарища в сторону. – Бедняжка, – добавляет он, проходя мимо ребенка. – Есть что-нибудь наверху?

– Ничего! – отвечает кто-то, спускаясь. – Сигнализация, наверное, испортилась.

– Уверен? Губернатор с нас шкуру спустит, если мы ошиблись.

– А вы сами кого-нибудь видите здесь, сэр?

Я едва подавляю вскрик, когда охранник опускается на корточки прямо передо мной. Он вглядывается в темноту под столом, ища нас. Я ощущаю легкое прикосновение к ноге – это кто-то из наших – но не смею ответить тем же самым. Сижу, затаив дыхание…

– Нет, не вижу, – наконец говорит охранник и выпрямляется. – Ложная тревога. Возвращаемся на пост.

Они уходят так же быстро, как ворвались, но я не решаюсь вздохнуть еще долго после того, как затихают их шаги. Вся дрожа, я хватаю ртом воздух, когда Гаррик снимает иллюзию, и нас опять становится видно.

– Молодчина, – выговаривает Фарли, хлопая Гаррика по плечу.

Как и я, он едва в состоянии шевелить языком и не может без чужой помощи подняться на ноги.

– Я бы с ними справился, – ворчит Никс, выкатываясь из-под лестницы.

Он направляется к двери быстрыми шагами и берется за ручку.

– Но все-таки неохота мне тут оставаться, если они вдруг вернутся.

– Мэра?

Прикосновение Фарли удивительно ласково, особенно для нее.

Я стою над младенцем и неотрывно смотрю на него. В списке Джулиана нет никого младше трех лет. Этот ребенок не был новокровкой, во всяком случае если верить нашим записям, ну или той информации, которой может владеть Мэйвен. Его – точнее, ее – убили просто потому, что обнаружили здесь. Без причины.

Я решительно снимаю куртку. Я не оставлю малышку лежать вот так, залитую собственной кровью.

– Мэра, не надо. Они поймут, что мы тут были…

– Пускай.

Я набрасываю куртку на ребенка, и изо всех сил подавляя желание лечь рядом и больше не вставать. Мои пальцы касаются крошечного холодного кулачка. Под него что-то подсунуто. Записка. Я поскорее прячу ее в карман, пока никто не заметил.

На обратном пути к самолету я рискую прочесть записку. Она датирована вчерашним днем. Мы опоздали совсем чуть-чуть.

22 октября

Да, грубо. Но необходимо. Ты должна понимать, что ты делаешь с этими людьми и что вынуждаешь делать меня. Каждый труп – это намек тебе и моему брату. Сдайся – и я прекращу. Сдайся – и они будут жить. Я человек слова.

До встречи.

^Мэйвен

Мы возвращаемся в Ущелье к ночи. Я не могу есть, не могу говорить, не могу спать. Остальные обсуждают то, что произошло в Темплине, но никто не смеет обратиться ко мне. Шейд пытается заговорить, но я отхожу и скрываюсь в недрах нашего укрытия. Я прячусь в своей тесной спальне, убеждая себя, что мне нужно побыть одной. До сих пор я ненавидела эту уединенную комнатушку, отделенную от остальных. Теперь я ненавижу ее еще сильнее, но присоединиться к другим не в состоянии. Вместо этого я жду, когда все заснут, и выхожу немного побродить. Я беру одеяло, хотя оно ничуть не защищает от холода, наружного и внутреннего.

Я уверяю себя, что в его комнату меня гонит осенний холод, а вовсе не пустота в груди. Не ледяная бездна, которая растет с каждым поражением. Не записка в кармане, которая прожигает меня насквозь.

Огонь танцует на полу, не выходя за пределы аккуратной ямы, обложенной камнями. Даже среди причудливых теней понятно, что Кэл не спит. Его глаза полны пламени, но не сердиты. Я не вижу в них даже замешательства. Он откидывает одеяло и подвигается, чтобы дать мне место.