Наследница Теней - Энн Бишоп Страница 69

– Дважды в месяц я устраиваю аудиенции в Аду для всех жителей Королевства, желающих предстать передо мной, – холодно произнес Повелитель. – Вам нечего делать здесь, лорд Дужэй.

Дужэй опустил глаза, уставившись в пол. Его длинные, толстые пальцы теребили край потрепанного голубого берета, который демон держал в руках.

– Я знаю, Повелитель. Простите мою оплошность. Мне не следовало приходить сюда, однако я не мог ждать дольше.

Дужэй продолжал мять берет в руках. Когда он наконец поднял взгляд, Сэйтан прочел в его глазах лишь отчаяние.

– Я так устал, Повелитель. Мне уже нечего рисовать, некого учить, не с кем делиться своим мастерством. Нет ни цели, ни радости. Ничего не осталось. Я прошу вас, Повелитель.

Сэйтан закрыл глаза, забыв о своем гневе. Иногда это случалось. Ад был холодным, жестоким, выжженным Королевством, однако он обладал и своеобразной добротой. В этом месте Кровь могла примириться со своей незаконченной жизнью, обладая почти неограниченным запасом времени, чтобы закончить начатое. Некоторые предпочитали не пользоваться этим последним даром, стойко перенося недели, годы и века скуки, а затем наконец освобождались, угасая и растворяясь во Тьме. Другие с радостью хватались за последнюю возможность взрастить таланты и способности, которые игнорировались на протяжении жизни или же были отброшены прочь, чтобы следовать по другому пути. Третьи, отрезанные от жизни внезапно, продолжали вести существование, напоминавшее их былые годы. Дужэй погиб в расцвете сил – неожиданно, внезапно. Когда он осознал, что по-прежнему может рисовать, то принял возможность продолжить существовать в теле мертвого демона с радостью и благодарностью.

А теперь он просил Сэйтана об освобождении от мертвой плоти, просил Повелителя поглотить остатки его ментальной силы и позволить ему превратиться в тихий шепоток во Тьме.

Иногда это случалось. Не часто, к счастью, однако периодически желание продолжить путь сокрушалось под натиском сохранившейся ментальной силы. Когда подобное происходило, демон приходил к нему и просил о быстром освобождении. И, будучи Повелителем, Сэйтан глубоко чтил это желание, никогда не отказывая.

Он открыл глаза и несколько раз моргнул, пытаясь развеять туман, застлавший их.

– Дужэй, ты уверен в этом?

– Я…

В этот миг в комнату ворвалась Карла:

– Этот невыносимый, разодетый надушенный рыжий крысюк говорит, что мой рисунок никуда не годится! – Глаза девушки наполнились слезами, когда она швырнула альбом на письменный стол Сэйтана.

Он успел заставить свои очки исчезнуть, прежде чем на них опустилась пухлая тетрадь.

– Он просто напыщенный болван, чьи мозги давно съели черви! – зарыдала Карла. – В конце концов, это же не работа на всю жизнь, это вообще не моя дорога! Мы должны просто развлекаться!

Сэйтан выбрался из кресла. За последние три недели здесь побывало такое количество наставников, что он не смог вспомнить, как звали этого конкретного ублюдка, однако, если человек сумел довести до слез Карлу, страшно даже представить, что он способен сотворить с Калуш и Морганой, не говоря уже о Джанелль.

Дужэй потянулся за альбомом.

– Нет! – завопила Карла, бросаясь наперерез, даже не вспомнив, что она может заставить его исчезнуть, прежде чем пальцы незнакомца сомкнутся на тетради.

Она врезалась лбом в массивную руку демона и, слегка оглушенная, отступила на шаг, натолкнувшись на Сэйтана. Тот обнял девушку за плечи, скрипя зубами – было невыносимо тяжело ощущать поток боли, исходящий от нее.

Дужэй внимательно изучил набросок и медленно покачал головой.

– Это ужасно, – пророкотал он, перелистывая страницы, чтобы взглянуть на более ранние работы. – Какая мерзость! – взревел он, тряся альбомом перед носом у Карлы. – Вы назвали его рыжей крысой? Вы слишком добры, леди. Он просто…

– Дужэй, – предостерегающим тоном остановил его Сэйтан, справедливо полагая, что в противном случае Карла выучит еще одну непристойную фразу. Затем он почувствовал, как напряглась девушка.

Дужэй посмотрел на Повелителя и вздохнул, успокаиваясь.

– Он не слишком хороший учитель, – кротко закончил художник.

Карла шмыгнула носом:

– Вы тоже не считаете, что мои рисунки чего-то стоят.

Дужэй вновь пролистал альбом, вернувшись к последнему наброску.

– Что это? – требовательно спросил он, ткнув в страницу пальцем.

Карла гордо выпрямилась и сузила глаза, вскинув голову.

Сэйтан подавил стон и на всякий случай покрепче сжал ее плечи.

– Это ваза, – холодно пояснила она.

– Ваза! Как же! – Дужэй вырвал страницу из блокнота, смял ее и небрежно бросил через плечо. А затем наставил палец на Карлу.

Интересно, он сам заметил, что фактически коснулся ее белоснежных зубов?

– Вы – Королева, так? – громогласно вопросил художник. – Вы рисуете для удовольствия, для себя, когда заканчиваются действительно трудные для вас уроки Ремесла, так? Вы занимаетесь этим, потому что Леди должна научиться очень многому, чтобы стать хорошей Королевой, так? Вы же не делаете эти утонченные, крошечные, никому не нужные рисунки! – Он весь скукожился, сморщил лицо, поднял руку к подбородку и изобразил художника, работающего над миниатюрой. – Как же! – Он потянул Карлу к себе, заставив Сэйтана отпустить девушку, развернул ее вокруг своей оси, а затем взял ее за руку и начал выписывать ее пальцами большие круги. – В вашем сердце горит огонь, так? Этому огню нужен уголь и мольберт, только так он сумеет выразить себя! И вот тогда, если вы захотите нарисовать вазу, вы это сделаете!

– Н-но… – заикнулась Карла, наблюдая за тем, как ее рука движется, описывая мягкие круги.

– Ваза, которую вы пытаетесь изобразить, – чужая, не ваша. Используйте ее в качестве модели. Она может быть полезна. Тогда вы нарисуете собственную вазу, ту, которая откроет, обнажит огонь вашей души, скажет вместо вас: «Я – ведьма, я – Королева, я…» – Дужэй смущенно умолк.

– Карла, – кротко пискнула та.

– Карла! – взревел он.

– Что здесь происходит? – спросила Джанелль, замерев на пороге. Рядом с ней стояла Габриэль.

Сэйтан присел на краешек стола и скрестил руки на груди, приготовившись к неизбежному, хотя он еще не знал, что именно задумали милые малышки.

Увидев других девушек, Дужэй отпустил Карлу и сделал шаг назад.

– У нас есть уголь? – спросила юная Королева, по-детски утирая заплаканные глаза.

– Есть немного, но лорд Индюк говорит, что от него много грязи и это не самое подходящее для дамы средство, – едко произнесла Габриэль.

Сэйтан уставился на нее и невольно задумался о том, какого же идиота его угораздило нанять в качестве учителя живописи.