Последний отбор. Угол для дерзкого принца - Вера Чиркова Страница 68

Замок Таринс, казалось, спал, когда мы ступили на его портальную башню. Но моя интуиция не верила ни мирной тишине, ни бледным пятнам света, падающим из нескольких окон. Тут было жутковато и опасно, и в затянутых глухой тьмой углах жило зло.

Мне очень хотелось сменить закрывающий замок купол на собственный, но я заранее запретила себе это делать. Буквально по буквам разъяснив собственной привычке укреплять все щиты, что тут обязательно скрыта защита от вторжения, и она немедленно подаст тревожный сигнал притаившимся подельникам Бенардины.

Поэтому я и действовала по заранее обговоренному плану. Создала сферу, предусмотрев бойницы для магов, и повела ее вокруг дома к тому крылу, где, как пояснил нам герцог, жили его дочери.

– Вон то окно, – указал Карлос на одну из массивных решеток, закрывавших все окна на втором и третьем этажах этой части здания, и виновато пояснил: – Берни заставила поставить эти решетки, как только Ками начала ползать. Сказала, что не желает видеть, как ее ребенок ломает руки и ноги, выпав из окна. Тогда я счел это заботой…

Мы дружно промолчали. Как говорит древняя мудрость, пусть первым бросит камень тот, кто не знает за собой никаких слабостей. Лично я не была до конца уверена, что сумела бы не поверить хитрой интриганке и самостоятельно выбраться из плотного кокона ее лжи. Меня вон жадные тетушки так ловко обвели вокруг пальца…

– Подведи поближе, – скомандовал Эстен, и едва сфера коснулась мягким боком покрытого ржавчиной металла, высунул в бойницу руку.

Райвенд и Стай проделали то же самое, а я обследовала закрывавшие окно щиты.

Бенардина не была бы самой собой, если бы не заставила мужа дополнительно поставить на решетки и магическую защиту. А вот неуклюжие, грубо сработанные, но довольно надежные сторожки сделаны, несомненно, харгедорцами. Только у них есть обыкновение тратить в три раза больше энергии, чем требуется.

– Гина, ты щиты снимаешь? – тихо спросил Ансельз, когда прутья решетки поползли в стороны, открывая довольно широкий проем.

– Раздвигаю, на них сигнальное плетение явно харгедорского исполнения, – отчиталась я подробно, чтобы было понятно даже герцогу. – Придется проходить внутрь по одному. Первой пойду я.

– Но может быть, все-таки… – нахмурился король, настоявший на своем участии в этой экспедиции.

– Не спорь с ней, – в два голоса заявили Ренд со Стаем, и мой муж, усмехнувшись, гордо пояснил:

– Гина без важной причины никогда не сунется первой туда, куда можно отправить меня или Эста.

Комната была темной и полупустой, я определила последнее, ставя защитный купол. Только у стен ощущалась какая-то мебель, шкафы и узкие диваны, да жарко светился в магическом видении висевший на боковой двери охранный амулет.

– Можете входить, – разрешила спутникам. – Центр комнаты закрыт куполом. Сейчас попробую снять амулет.

– Подожди, – отстранил меня Гесорт, и я послушно шагнула назад.

Он действительно хорошо разбирался в артефакторике и даже делал особые амулеты для Альми. Магистры встали по бокам от него, готовясь помочь или перехватить ловушку в случае неудачи, а я просто закрыла их дополнительным односторонним щитом.

– Элни, – мягко приобнял меня Ренд, и я невольно насторожилась.

Подобное поведение в присутствии друзей и соратников ему было несвойственно, и мне это нравилось. И без того сложно сосредоточиться, когда рядом любимый человек и временами касаешься его то рукой, то ногой, но если он еще и начинает проявлять недвусмысленные знаки внимания…

– Что случилось? – шепнула в ответ и затаила дыхание.

– Если я сделаю так, – он глянул на меня пристально и чуть сузил глаза, – бросай кисель, чтобы накрыл с головой.

Райвенд явно чего-то недоговаривал, и я начинала понимать почему. Наверняка опасался, что Камилла, как большинство менталов, может контролировать собственные зрение и слух. И далеко не так проста, как считает ее младшая сестра.

Амулет погас и покорно лег в руку Гесорта, простая металлическая задвижка подалась легко и беззвучно, видимо, герцогиня имела привычку появляться в комнате дочерей внезапно. О том, насколько хорошо ей это удавалось, учитывая способности Камиллы, нам оставалось лишь гадать.

Дверь мягко распахнулась, и нам в лицо дохнуло запахом горящей свечи и душным теплом, какое бывает лишь в наглухо закрытых помещениях. Взгляд невольно скользнул по открывшейся в проеме слабо освещенной комнатушке отметил отсутствие окон и намертво прикипел к детям, плотной кучкой сидящим в низком, потертом кресле.

Таким одинаково худеньким и бледным, что от жалости вмиг перехватило горло.

– А Нинилла… – выпрямившись, тревожно спросила старшая, глядя мимо нас на отца, и он, разом ломая все планы и договоренности, ринулся к ним, упал на колени:

– Рассказала, не волнуйся! Она в безопасности. А мы пришли за вами… – бормотал он, покрывая поцелуями неухоженные худые лапки с просвечивающими сквозь кожу венками.

– А ОНА? – В хрипловатом, тихом голосе девушки ледяной поземкой звучала лютая ненависть.

– В каземате, – уверенно заявил король, прошел к креслу, подтянул скамеечку и сел, глядя Камилле в глаза: – Почему ты мне ничего не сказала?

– ОНА следила, – безнадежно усмехнулась девушка. – И если бы я хоть жестом… наказала бы их. Не сама… в последнее время рядом все время был кто-то из ЕЕ гостей.

– Внизу находится около пятидесяти человек, – пробормотала моя мать, до сих пор упорно державшаяся в сторонке. – Я всех усыпила.

И это означало, что те люди ей очень не понравились. Пользоваться способностями таким образом моя матушка очень не любила.

– Уходим отсюда, – решил Ансельз. – Туда, где солнце, тепло и хорошо кормят. Там и поговорим после обеда. Ты не против, Герт? Прием все равно отменен.

– Я против, – внезапно заупрямился король. – И прием состоится. Только для узкого круга друзей и родни. Нас там, кстати, еще бабушка с Нинни ждут. А меня – королева. Здесь пусть дознаватели разбираются.