Мир вечного ливня - Дмитрий Янковский Страница 68

— Умойся, — с порога посоветовала Катя, запирая дверь на многочисленные задвижки.

В ванной евроремонт, на кухне мягкий уголок и техника от ведущих мировых производителей для облегчения женской доли — стиральная и посудомоечная машины. Вот тебе и бедная золушка. Плита тоже не из последних — четыре инфракрасные конфорки и зачем-то еще одна газовая. В общем, я обалдел немного, не ожидал такого увидеть.

Подойдя к кухонному окну, я глянул вниз, желая выяснить, что происходит с бандитами. Первый, который с брелоком, сидел на капоте и, поглядывая вверх, говорил по мобильнику, затем он помог подняться остальным, они погрузились в машину и уехали.

— В чем суть конфликта? — спросил я у Кати, когда она вышла из ванной.

— Это все Веник-Ирокез, — объяснила она. — Там спорная ситуация, если честно. После увольнения у меня остался отчет о проведении очень важной, объемной и дорогостоящей фокус-группы. Без результатов он не может взяться за выполнение заказа, а там речь о нескольких сотнях тысяч.

— Зачем тебе это надо? Отдала бы бумаги. Они ведь действительно не твои.

— Счас… Все брошу и побегу отдавать. Пошли они все подальше, уроды. Веник меня имел, как хотел, а когда пришло время платить, вышвырнул, словно тряпку. Ну, я и взяла сама, сколько посчитала нужным.

— Но ты же не можешь использовать результаты!

— Ну и что? Мне приятно, что Веник потеряет больше, чем потерял бы, честно мне заплатив. В этом мне видится некоторая высшая, не совсем человеческая справедливость.

— В чем именно?

— В том, что у меня появилась возможность умыкнуть бумаги. Слушай, а вас на войне что, вообще драться не учили?

Вот бывают такие вопросы, которые как обухом по голове.

— С чего ты взяла? — спросил я, борясь со спазмом, сжавшим голосовые связки.

— А чего ты двигался как корова? Мужик, а мне пришлось половину народа самой из строя выводить. К тому же ты первый удар пропустил такой… Прямо не знаю, что и сказать.

«Неужели со стороны это так плохо выглядело?» — с неловкостью подумал я.

Вообще-то я ожидал, что она прямо противоположно оценит мои боевые умения. Все же противники оказались не рядовые, живут, что называется, в спортзале, да и работают по специальности. Я же поразил всех, не получив практически ни одного повреждения, если не считать неизбежной ссадины на подбородке и шишки между лопатками. Скорее всего, она ожидала красивой драки в стиле китайских боевиков, когда противники обмениваются затейливыми приемами и вырубают друг друга с силой ударившего грузовика. Акробатики там всякой ожидала, скорее всего. Но на самом деле красивых драк не бывает, большинство из них заканчивается на земле, а фингалы чаще всего получают обе стороны, как проигравшая, так и выигравшая. На красивые приемы попросту не хватает времени, на акробатику нет возможности тратить силы и дыхание. Все действительно серьезные драки и впрямь выглядят по-колхозному, даже когда дерутся очень тренированные люди. Эстетики в этом мало. У меня и в мыслях не было никогда задумываться о показательном аспекте рукопашной схватки. Дважды судьба бросала меня в настоящую штыковую атаку против моджахедов, вооруженных саблями, пиками и кинжалами. Вот это действительно страшно. Когда вокруг сверкает сталь, тогда уж точно не до красивых приемов, там бы шкура цела осталась, да побольше порезать чужих. А как тебе это удастся, никого не волнует. И на камеру снимать это некому. Зато в памяти остается на всю жизнь и рефлексы оттачивает — дальше некуда. Одними рефлексами потом можно резать, уже без ножа.

В общем, победой я всегда считал и считаю не то, как ты себя вел в бою, а то, какой урон, материальный и физический, сумел нанести противнику. Здесь, в городе, а не в горах все это приобрело еще больший смысл, ничуть не поколебав устои теории. Оказалось, что в уличной драке важно не кто кому нос разбил и даже не кто остался стоять на ногах, а кого загребли менты, кого оштрафовали и посадили, кто разбил дорогие часы и мобильник и у кого потом сколько денег ушло на лечение. Это потому, что деньги — основа жизни города. На войне же основа жизни и есть сама жизнь, поэтому там все несколько проще — кто умер, тот проиграл. Если же в городе драка до смерти, то это уже война, и на ней во главу угла становится тот же принцип — выжил, значит, победа осталась за тобой. А если оба ранены, но живы, то смотри пункт первый.

— Кстати, а как ты первого вырубила? — спросил я, стараясь не дать прорасти обиде.

— Толкнула спиной на угол двери, потом по ногам ботинком, а когда грохнулся, по башке.

— Этот момент я застал. Странно, что он не успел поставить ни одного блока.

— Если бы тебе сделать операцию по изменению пола, из тебя тоже бы получился отменный боец.

— А без таких радикальных мер обойтись нельзя?

— С ними проще. От женщин, как правило, не ожидают подобной активности.

— Понятно.

— Но ты не грузись, — успокоила меня Катя. — Все-таки мы их отделали и отступили в безопасное место. Это главное, а двигаться, если хочешь, я тебя научу. Подбородку твоему, правда, сильно досталось. Давай пластырем заклею.

— Слушай, да это царапина!

— Ой, только не надо строить из себя ковбоя из американского вестерна. Сиди смирно. — Она принесла бактерицидный пластырь и наклеила мне на подбородок. — Иголку дать?

— Зачем? — удивился я.

— Ты собираешься так и ходить с дырой на локте? Там по шву разошлось, можно зашить так, что будет вообще незаметно.

— Ну, неси.

На самом деле я был уверен, что она сама зашьет. Не знаю… Может, это стереотип, но шитье вроде женская работа. К тому же нет ничего зазорного в том, чтобы зашить пиджак человеку, который помог тебе избавиться от наехавших бандитов. Проблема, видимо, в искренней уверенности Кати, что это она мне помогла. Хотя, может, и не в этом. Короче, мои предположения на ее счет блестяще подтверждались — непростой человек.

Пришлось брать иголку и заниматься пиджаком.

— Можно один вопрос? — обратился я к ней, закончив работу.

— Валяй, — кивнула она. — Что будешь пить, чай и кофе?

— Лучше кофе.

— Тогда кофемолка вон в том шкафу. И зерна там же.

«Черт, — подумал я. — Это уже перебор». Но все же пришлось молоть кофе самому. Катя высыпала порошок в турку и поставила на плиту.

— Так что у тебя за вопрос? — повернулась она ко мне.

— Ну… Когда мы встретились, ты говорила так… В общем, на сленге.

— И что?

— А потом перестала. Можно узнать, почему?

— Да. Это проверка. Тест.

— Для меня?

— Конечно.

— И в чем же он заключается?