Черная Кость. Книга третья. Алмазный трон - Руслан Мельников Страница 68

Но взгляд постепенно проясняется. Теперь в мертвых холодных глазах читается сожаление о закончившемся наслаждении. Взор твари становится все более осмысленным.

Тимофей чувствует нарастающую панику. Страх — противный, липкий, всеобъемлющий — парализует волю и мысли. В голове — совершенно, абсолютно пусто. Наверное, только это и спасает Тимофея от неминуемого разоблачения. Видимо, Кощей чувствует страх. Но пока — только его. Кощей принимает страх слуги как должное и не стремится копнуть глубже.

Медленно-медленно тянутся мгновения.

Наконец Кощей заговорил. Голосом Угрима. Только очень тихим, с хрипотцой.

— В этой крепости слишком мало людей. — Произнесено это было с такой печалью и таким сожалением, что Тимофею на миг показалось, будто Кощей вот-вот расплачется. Глупо, конечно, очень глупо. Вряд ли Кощей вообще способен плакать.

Потом мысли Тимофея потекли в направлении, заданном словами твари.

В этой крепости? Мало? Людей? Ах, вот, значит, как! Через разбитый люк и открытые проходы подземелья тварь успела выдышать весь Острожецкий гарнизон!

Тимофей ужаснулся. И обрадовался: хорошо, очень хорошо, что сейчас думалось об этом: в голове вновь ощущалось чужое присутствие.

Наверное, Кощей почуял радость, пробившуюся сквозь страх. Тварь заволновалась.

— Почему ты с факелом, слуга? Почему человек, которого я приказал убить, еще жив?

«Я убиваю его… Убиваю… Убиваю… Уже… Скоро… Он умрет… Сейчас…» — мысленно затараторил Тимофей. Не очень связно, но очень-очень быстро.

Кощей нахмурился, почуяв неладное. Однако вставать с трона не счел необходимым. Навья тварь была слишком уверена в своем могуществе и неуязвимости, чтобы всерьез опасаться чьих-то козней. Но тварь была удивлена, раздражена и обозлена.

Ей не нравилось происходящее.

— Колдунья, а ты куда? — Кощей отвлекся от Тимофея. — Разве я отпускал тебя?

Тимофей очень надеялся, что гречанка умеет укрывать свои мысли лучше, чем он.

Арина забилась в одну из канав, выцарапанных в полу колдовством Угрима. Распласталась, уткнувшись лицом в искрошенную плиту.

«Крысий потрох! А ведь хорошее укрытие! — промелькнуло в голове Тимофея. Хорошее и уже, между прочим, испытанное».

— Укрытие? — незамедлительно отреагировал Кощей. — Какое укрытие? Укрытие от чего?

Смех Кощея, разнесшейся по тронной зале, был громким и неожиданным.

Почему он смеется? Тимофей был удивлен и озадачен. Но удивление, затмившее мысли и чувства, позволило выиграть еще несколько мгновений. Он тоже бросился к спасительному углублению. Прыгнул в глубокую борозду. Всем телом прижался к земле и разбитому камню.

— Падаете ниц? — хохотнул Кощей. — Или пытаетесь спрятаться? Что ж, первое — похвально. Второе — глупо. Тот, кого я хочу убить, умирает всегда.

Понятно… Тварь решила, что и Тимофей, и Арина укрываются от ее гнева и от ее магии.

Стоять остался только Бельгутай. Да ханьский маг, замороженный Угримовой волшбой. Но ханец был мертв. А находившийся рядом с ним нойон оказался слишком далеко от спасительных канав-борозд. Он был обречен.

Кощей, впрочем, даже не взглянул на кочевника. Татарин его пока не интересовал. Навья тварь обращалась к Тимофею и Арине.

— Вы, люди, все такие же жалкие, как и тысячи лет назад, — хмыкнул Кощей. — Вы всю жизнь стараетесь казаться значимыми, вы постоянно что-то пытаетесь доказывать себе и другим. Но на самом деле вы — ничто, ибо за каждым из вас рано или поздно приходит смерть, которая в ничто же вас и обращает. Прекрасно зная об этом, вы тем не менее гоните прочь мысли о неминуемой кончине. Но на краю могилы дыхание смерти быстро сдувает с вас спесь.

Тимофей стиснул зубы. Правда… Неприятная, колючая, отвратительная, но ведь правда же — не кривда — звучала в устах Кощея.

— Без вечной жизни вам не обрести подлинного величия, — продолжал он. — Без избавления от страха перед смертью вы никогда не станете по-настоящему свободными. И это у вас в крови. И это для вас — навсегда. Это рок, от которого вам нет спасения.

Тварь знала, о чем говорила. Тварь не скрывала превосходства бессмертного и кичилась им.

— В ваших жалких смертных душонках ничего не меняется. В вашем жалком смертном мирке не появляется ничего нового. Разве что магии становится меньше. И маги становятся мельче. И человеческая жизнь — короче. И даже то, что прежде было достойно уважения, со временем стирается в порошок.

Тимофей вдруг почувствовал, как страх и растерянность уходят и его накрывает злость. Привычная, веселая, боевая. Мешающая порой думать, но не мешающая действовать.

«Ах, ничего не меняется?! И ничего не появляется нового?! И в порошок обращается лишь былое величие?!»

Он поднял голову. Глянул под трон. Ага, фитили почти догорели. Огоньки на коротких огрызках промасленных шнуров дымятся уже у затравочных отверстий ханьских железных шаров.

«А как тебе громовой порошок, а тварь?! Как тебе понравится огненное зелье?!»

Глаза Кощея сузились. На лице отразилась тревога.

— Порошок? Громовой? Зелье? Огненное? Что…

Он не успел ни договорить, ни подняться с трона. Сотворить защитную волшбу он не успел тоже. Кощей так и не осознал до конца, в чем таится опасность и против чего колдовать. Поймав взгляд Тимофея, он опустил глаза вниз. Но вряд ли что-то заметил под троном, на котором сидел. Для этого нужно было сойти с трона, наклониться, заглянуть вниз.

В голове заломило. Словно мозг выдавливали изнутри. Чужое присутствие переполнило разум. «Убить-Бельгутая…» — это не сработало. Кощей легко пробился сквозь слабый заслон. Все понял. Быть может…

Только понимание, если оно и было, пришло к навьей твари уже слишком поздно.

Огоньки добрались до кончиков фитилей.

Тимофей уронил ноющую голову на пол.

Вспышки под адамантовым троном он не видел. Ни вспышки, ни дымного столба, ударившего в потолок.

Зато он едва не оглох от взрыва, сотрясшего всю тронную залу.

* * *

Демон на алмазном троне дышал и никак не мог надышаться. На лестнице уже не осталось ни одного живого человека, а проклятый демон все дышал и дышал.

И похоже, ничего не замечал вокруг.

Чем, собственно, и воспользовался Тумфи.

Урус, поднявший с пола дымящийся факел, поначалу озадачил Бельгутая. Зачем Тумфи понадобился факел в хорошо освещенной зале?

Но когда ведьма, сидевшая у ног демона, осторожно извлекла из-под трона и подала урусу фитили ханьских громовых шаров, все стало ясно. Бельгутай разгадал план Тумфи.

Смелый и отчаянный план.

Он оглянулся, скользнул взглядом по лестнице у себя за спиной. Наверное, можно было бы попытаться взбежать по ней наверх и укрыться там. Но ни Тумфи, ни ведьма этого делать не стали. Бельгутай тоже не будет.