Роковое наследие - Юлия Скуркис Страница 68

Тамия с интересом наблюдала за тем, как актеры репетируют, гримируются, обсуждают игру друг друга…

Грим, закончив с туалетом, поправил бант на шее, надел парик и приосанился, красуясь перед Тамией в облике мелкопоместного князька. Илинкур воспользовался этим и первым уселся перед зеркалом. Внимание Тамии, к неудовольствию Грима, тут же переключилось на него.

Илинкур подцепил пальцем краску и замазал ею рубец. Взял кусочек пробки, обуглил ее над пламенем свечи, подул. Когда потухла последняя искорка, начал ставить на лбу и щеках точки и растирать их. Затем он сделал два-три пятна темно-красной краской, достал пуховку и припудрил лицо.

— Может, добавить серовато-желтого оттенка дряхлости? — обратился Илинкур к Гриму, как к признанному мастеру.

— Молодость и старость, дорогой мой, не на коже, а в глазах, — назидательно сказал тот. — Но ты и сам это прекрасно знаешь. Стоит, пожалуй, обозначить резкие черточки вниз от углов рта.

Понаблюдав за процессом преображения, Грим подошел и собственноручно оттенил Илинкуру нижнюю губу. Полюбовался результатом и сказал:

— Видишь, Тамия, этот штрих придает вид бессильно опустившейся нижней челюсти.

Плешивый парик с заплетенной косичкой дополнил картину. Илинкур, кряхтя, поднялся с табурета. Казалось, он съежился и стал меньше ростом. Перед Тамией стоял дряхлый старик. Его грудь ввалилась, живот, напротив, выпятился вперед, глаза потухли. Эта развалина, шаркая ногами, прошлась по гримерной.

— Поразительно! — в восторге прошептала Тамия.

Актеры зааплодировали.

— Ёфф! — раздалось из-за перегородки, которая разделяла и без того тесную гримерную на мужскую и женскую половины. — Проклятые крючки!

— Тамия, помоги Анаис, — попросил Грим. — У нее опять волосы запутались в застежках, а нам начинать через десять минут.

Когда девушка вышла, он тяжело вздохнул. Давно у Грима не было благодарного и восторженного почитателя, вернее, почитательницы. В его возрасте такое особенно ценится. Только что он лишил себя тайного удовольствия — восхищения профессионализмом со стороны молодой красотки. Ведь Гримом его назвали не случайно. Это театральное имя он получил от родителей, когда обозначился его талант: умение при помощи красок создавать образы.

Тамия в нерешительности остановилась, увидев оголенную спину Анаис. Она запросто входила на мужскую половину, заставляя молодых актеров сильно смущаться — здесь же сама растерялась. Огрехи неполной трансформации.

Анаис нещадно драла волосы, пытаясь освободить запутавшиеся пряди.

— Я помогу, — спохватилась Тамия.

— Ненавижу эти архаичные застежки, — процедила Анаис сквозь зубы. — На кой, спрашивается, их использовать, если я все равно не поворачиваюсь к зрителям спиной.

— Достоверность и еще раз достоверность, — послышался голос Грима.

— Маразм и еще раз маразм, — откликнулась Анаис.

Тамия тем временем освободила ее волосы и занялась крючками. Когда дело уже подходило к концу, выяснилось, что пара застежек пропущена, и ворот перекосился. Пришлось начинать все сначала.

— Что это? — спросила Тамия, заметив на спине у Анаис рубец.

— Ты о чем?

Тамия прикоснулась пальцем к бугристой коже.

— Ах, это. Клинок, — последовал ответ. — Пришлось наспех прижигать рану.

Анаис повернула голову, пытаясь рассмотреть спину, и платье соскользнуло у нее с плеч. Тамия замерла.

— Неужели так ужасно? — нахмурилась Анаис. Она завела руку за спину и пробежала пальцами по шрамам. — Я к ним привыкла. Вот здесь, — нащупала Анаис, — была колотая рана. Кинжал. А это, — пальцы перекочевали на бок, и она на секунду задумалась, — это от меча. Есть еще, если тебе интересно. Везет мне… вернее, не везет.

— Девушки, поторопитесь, — окликнул их Грим. — А вы, шалопаи, прочь отсюда!

— Опять эти стервецы подглядывают! — Анаис стукнула кулаком по столу. — Ничему не учатся.

Тамия быстро натянула ей на плечи платье и стала лихорадочно его застегивать.

— Опаздываем. Посмотрю как-нибудь в другой раз, — пробормотала она и украдкой стерла со лба испарину.

— Прически делать умеешь? — с надеждой спросила Анаис.

— Да, — отозвалась Тамия. — Вернее… только одну.

— Валяй, — обрадовалась Анаис. — У меня плохо выходят прически той эпохи. Впрочем, как и любой другой.

Тамия постояла в нерешительности. Наконец, пробормотала заклинание и щелкнула пальцами.

— Опа! — только и смогла сказать Анаис, уставившись на отражение с кучей косичек.

— Ничего другого не умею, — развела руками Тамия.

— Но это же мужская прическа, — сказала Анаис. — Давай-ка обратно.

— Возвратного заклинания я не знаю. Парикмахер к тому моменту, когда выложил мне профессиональный секрет, был уже мертвецки пьян. Так что…

Анаис облизала губы, да так и осталась сидеть. Она представила себе реакцию Грима на попрание исторической достоверности.

— Мда-а-а, подруга, — наконец, произнесла она. — Чтоб все это расплести, и часа не хватит.

Тамия виновато потупилась, а потом ее сердце возликовало от радости, когда она осознала, что ее повысили в статусе. Подруга. Понравиться мужской части трупы оказалось легко, а вот завоевать доверие Анаис никак не удавалось. Что заставило девушку изменить мнение, оставалось только гадать, но искать причину Тамия не собиралась, ее вполне устраивало то, что можно наслаждаться следствием.

Анаис решительно сгребла косички в кучу на макушке, перетянула образовавшийся хвост яркой лентой и стала закреплять жесткие волосяные змейки шпильками.

— Помогай, — позвала она Тамию.

Получилась необычная, высокая прическа, которая, кстати говоря, оказалась девушке очень к лицу. Когда Анаис предстала перед Гримом, тот побледнел.

— Чт-то эт-то т-такое? — заикаясь, спросил он.

— Свежая волна. — Анаис гордо вздернула подбородок и вытолкнула Грима на сцену, ведь зрители уже собрались. Шепнула вслед: — Нотации после спектакля.

Грим моментально взял себя в руки: сменил негодование на радостную улыбку. Но даже его профессиональных талантов не хватило, когда в первом ряду он увидел Караэля. Критик расцвел ответной улыбкой. Грим прочистил горло и с ужасом осознал, что забыл текст. Караэль же, обуреваемый эмоциями, поднялся со своего места и, опираясь на трость, захромал к сцене с явным намерением на нее взобраться. Из толпы тут же выскочили доброхоты, готовые оказать всяческие услуги «приносящему счастье». Грим поморщился. Он, конечно, предполагал, что эта встреча, в конце концов, произойдет, но не думал, что так скоро.

— Я не в силах сдержать слез, — произнес Караэль и заключил в объятия владельца балагана.