Убить Троцкого - Юрий Маслиев Страница 68

Известный дипломат, возглавляющий сейчас японское консульство, граф Мацудайра, еще не ложился. Основной этап операции, который сегодня заканчивал майор Ямамото, той самой операции, что под покровительством и с разрешения графа разрабатывалась в течение месяца, благополучно завершился. О ее проведении никто из официальных лиц не знал, и действия Ямамото не были отражены в документах. А проще: суть операции сводилась к тому, что крупный государственный деятель и дипломат в сговоре с высокопоставленным представителем японской разведки, воспользовавшись положением и властью, которой они были облечены на государственной службе, совершили деяние, что иначе как мошенничеством, хотя и очень крупным, нельзя было назвать. Их действия нанесли ощутимый урон экономике и политике Страны восходящего солнца. В результате: казна большевиков значительно пополнилась, астрономические суммы в золоте и валюте осели в карманах Мацудайры и Ямамото, а прямое указание премьер-министра об аресте ценностей после оккупации Владивостока в конце февраля – начале марта, после эвакуации американского корпуса, было сознательно саботировано. Мацудайра мог спокойно сослаться на форс-мажорные обстоятельства. Ну а микадо [44], в чью казну должны были поступить эти деньги, остался с носом.

Даже за гораздо более мелкие преступления наказывали смертью не только виновника, но и всю семью, а на весь род накладывалось несмываемое пятно позора. Но возможность в короткий срок превратиться в могущественного финансового магната выпадает столь редко, а вариант был практически беспроигрышный.

И вот ценности уже перевезены и хранятся в надежном месте, осталась только зачистка свидетелей [45], и ни одна душа не узнает об истинном положении вещей.

Мацудайра в волнении вышагивал по кабинету, несмотря на то что все развивалось по плану и первый этап операции завершился, возбуждение не покидало его – слишком многое поставлено на карту. Сейчас он ожидал звонка.

С минуты на минуту Ямамото должен был сообщить о ликвидации первой партии свидетелей, куда входили Югович и управляющий банком Маркин с дочерью.

Неожиданный стук прервал размышления. В кабинет вошел его секретарь, не ложившийся спать до тех пор, пока бодрствовал его хозяин.

– Начальник караула доложил, что в миссию рвется адъютант генерала Розанова – капитан Муравьев. Он требует срочной встречи с консулом и хочет передать известия о событиях в Государственном банке.

Мацудайра недовольно поморщился: «Ну вот, придется убрать еще и начальника караула и секретаря… Слово „банк“ в эту ночь не должно звучать в стенах моего кабинета».

– Проси. – Он жестом отослал секретаря, удивленного решением своего шефа.

«Да, секретаря нужно убрать непременно», – еще раз подумал граф.

Войдя вслед за секретарем в кабинет главы миссии, Михаил, не теряя времени на объяснения, швырнул сюрикен в шею молодого человека, а в следующее мгновение – нанес мощный удар в низ живота Мацудайры. От дикой режущей боли тот скрутился калачиком на полу и, не в силах перевести дыхание, вывалил содержимое сегодняшнего ужина на богатый персидский ковер, устилавший кабинет.

Пока он переводил дыхание, Михаил обвязал его талию несколькими шелковыми веревками, закрепил за спиной гранаты, к кольцам которых привязал длинные прочные шнуры, объединенные в одну веревку.

Еще не преодолев болевой шок, Мацудайра почувствовал, что мощная рука, схватив его за шиворот, поставила на дрожащие от боли и страха ноги.

Такого унижения он, принадлежащий к высшей знати Японской империи, никогда в жизни не испытывал. Консул терялся в догадках: «Кто этот человек, посмевший поднять на меня руку, и что ему нужно?»

А когда на него надели форменный сюртук и пальто, после чего со стороны спины была прорезана дыра в материи, сквозь которую протянута веревка, и все это проделано в абсолютном молчании, ему стало по-настоящему страшно.

– Звони Ямамото, – человек, назвавшийся адъютантом Розанова, протянул ему трубку телефона.

На град вопросов, которыми засыпал его перепуганный консул, Муравьев, кратко освещая ситуацию, заявил:

– Мне нужны мои друзья. Я предлагаю твою жизнь в обмен на них и похищенный портфель с деньгами. Звони! – Он жестко ткнул трубкой в лоб дипломата.

Заметив, что тот все еще колеблется, Михаил ударил, с хрустом ломая его правую руку, и тут же заткнул ему рот, чтобы дикий крик не переполошил окружающих.

Мацудайра, едва не потеряв от боли сознание, был сломлен. В течение нескольких минут жизнь благополучного сановника превратилась в ад. Даже в страшном сне он не мог предположить, что с ним – любимцем императора, по мановению руки которого начинались войны и десятки тысяч людей шли на смерть, – могло случиться такое. Он понял, что сейчас нужно подчиниться. Потом… потом он отыграется на этом щенке и его друзьях. Сейчас главное – выйти живым из этой передряги.

Попросив девушку на коммутаторе соединить его с абонентом, он назвал номер и стал ждать. После продолжительных гудков трубку все-таки сняли, он услышал голос Ямамото.

Извергая потоки брани, накопившейся у него за тот короткий промежуток времени, что он был подвергнут истязаниям и унижению, Мацудайра злобно и предостерегающе закончил:

– …И послушайте меня, майор! Если вы думаете от меня избавиться при помощи этого русского, то знайте – у меня в сейфе лежат документы, в которых сообщается о нашей последней операции, а копии находятся в именном сейфе в Японии. Так что, если со мной что-либо случится, насладиться обретенным богатством вы не сможете! И еще, майор. Зачистка свидетелей остается на вас! А то, я смотрю, одних убираете, а другие – плодятся, как грибы! Не играйте жизнями – ни своей, ни моей…

– Хватит. – Перейдя на японский, Муравьев вырвал трубку из рук дипломата. – Слушайте меня внимательно, Ямамото… – и Михаил изложил свои жесткие требования по процедуре обмена.

Закончив разговор с майором, Муравьев повернулся к консулу:

– А теперь, ваша светлость, – злобная ухмылка исказила его правильные черты, – пройдемте к сейфу: о бумагах вы вспомнили очень кстати. И не заставляйте меня ломать вам кости одну за другой. Да и времени у нас в обрез. Так что с нейтрализацией свидетелей придется повременить. Не дай бог, если эти бумаги попадут в чужие руки! Вот это и будет гарантией моей безопасности.