Американец. Неравный бой - Григорий Рожков Страница 68

– Сэр!.. – козыряет мне Лайлз. Заметил, чертяка, молодец!

– Как дела, капрал?

– Прекрасно. Море, пляж, теплое солнце – есть ли место для наблюдения лучше? – улыбаясь, отвечает солдат.

Да, место тут шикарное. Два близко расположенных больших двухэтажных здания с полусотней комнат в каждом, обнесенных с трех сторон мощным каменным, а со стороны моря – ажурным железным забором, изначально должны были стать корпусами отеля для приезжих. До моря не больше полутора сотен метров, широкий песчаный пляж прямо перед корпусами отеля. Но война внесла свои коррективы – до нашего приезда тут никто не жил. Вообще. На открытых площадках, мощенных гладким камнем, перед железным забором нет столиков и больших зонтов летнего кафе, вокруг не бегают суетливые официанты, по пляжу не прогуливаются вальяжные отдыхающие, не снуют вездесущие арабские торгаши-приставалы – никого из этих людей здесь нет. Только изредка из-за забора появляются патрули солдат, медленно обходящих охраняемую территорию.

– Ладно, продолжайте нести службу, рейнджеры. – И иду дальше…

Ах, как здесь хорошо! На дворе конец осени, а погода – шикарная! Днем по-весеннему тепло, иногда даже жарко (это в ноябре-то месяце!), вечерами, однако, довольно прохладно – и без курток никто не ходит. Да и дожди идут с завидной частотой. Но, в общем, климат очень приятный. И место тут замечательное – Касабланка город старинный, наполненный арабским колоритом и удивительной романтикой. Узкие улочки, скользящие между нависающими бесконечными аркадами домами, украшенные глазурованной керамикой четырехгранные минареты, шумные восточные базары с их несметными, яркими богатствами – и все это на берегу океана. Но французы кое-что смогли привнести в этот чудный уголок мира. Грубого, разрушающего местные устои вторжения европейских идей здесь почему-то не наблюдалось – в центре города предостаточно домов в европейском стиле. Асфальтированные дороги пронизывают город во всех направлениях. Множество автомашин и людей европейской наружности. Но ни один из этих элементов никоим образом не затмевает красоты города.

Стоя у центральных ворот отеля, я смотрел на виднеющиеся в стороне дома. Мимо, по широкому бульвару, гибкой лентой пролегающему вдоль моря, мимо нас, мимо порта, лежащего севернее и уходящего в сторону столицы Марокко – Рабата, неспешно едут местные жители. На повозках, запряженных крепкими лошадьми, возвышаются горы всяческих вещей, и возниц мало интересуют иностранные солдаты, пялящиеся на них из-за забора.

– В город бы сходить, посмотреть, какая там жизнь… – устало вздохнул энкавэдэшник, стоящий на посту у ворот. Рядом с ним стоит Юра, его глаза внимательно следят за проезжающими мимо повозками. – А то сидим тут без дела, пухнем от скуки, а вокруг – мирная жизнь проходит!..

– Лопатин, рот прикрой и выполняй поставленную задачу, – грозно рявкнул Иванов, когда последняя повозка скрылась из поля зрения. – Мирная жизнь, говоришь? Тут тоже война идет. Война незримая, скрытая от глаз несведущего. Шпионы и разведчики наших врагов и врагов Франции здесь повсюду. Выйдешь отсюда погулять в город – и тебя повяжут.

– Товарищ старший сержант, так чего с меня взять-то? Да и в руки так легко я никому не дамся!.. – насупился боец Лопатин.

– Ты знаешь расположение всех постов охраны посольств, сколько солдат вообще охраняют территорию, какое у нас вооружение – да ты просто кладезь информации для врага!

– Да знаю я, товарищ старший сержант… Чай, не дурак, в войсках НКВД служу… Но больно уж грустно тут сидеть взаперти-то!.. Товарищ первый лейтенант! Здравия желаю! – козыряет рядовой, заприметив меня. И тут народ глазастый, углядели меня за кустами.

– Вольно. Как тут дела? Спокойно все?

– Так точно! Тихо-мирно все. Местные жители время от времени по дороге проезжают, пару раз французы на грузовиках куда-то мотались. Следов наблюдения за нами не обнаружено, – рапортует Юра, встав со своего места под небольшим навесом. Ни дождь, ни зной часовым не страшны.

– И скучно?

– И скучно. Ладно бы только здесь, на посту, скучно было, так нет же: сменяешься – и сидишь себе в комнате, дурью маешься… – Стоящий рядом Лопатин улыбается, слушая откровения Юры.

– Хм… ну лады, посмотрим с товарищем Аверьяновым, что можно придумать. Служите, бойцы…

Мысли-то у меня уже были, даже оформленные в виде письменного плана. Как только народ загрустил, стал поглядывать за забор в поисках развлечений – в моем мозгу появились кое-какие идеи. Во-первых, скучающий солдат – плохой солдат. Военная служба должна утруждать и выматывать бойца, вынуждая его радоваться любым мелочам, дающим ему определенную свободу и отдых, – прием пищи, сон, чтение книг. Да что угодно, главное – это не тяжелая служба. Во-вторых, скука же до добра не доводит. Боец начинает придумывать что-то, лезть куда не надо, рваться за приключениями и так далее в том же духе. Итог – проблемы у солдата и его командира. А может, и еще кого зацепит выходкой заскучавшего солдатика. Мало ли что он может надумать!

Вот и пришлось на скорую руку искать выход из этой проблемы. Первое, что пришло на ум, – тренировки. Неделю сидим, охраняем территорию да послов, никуда не лезем, а вместе с тем и форму физическую теряем, да и концентрацию тоже. Значит, надо отдыхающие смены запрягать на всю катушку! Пусть бегают, прыгают, отжимаются, приемы рукопашного боя оттачивают до посинения. Или вот языки пущай изучают. Рейнджеры будут русский учить, а советские бойцы – английским займутся. И полезно, и время качественно убивается.

Вторым пунктом плана стала идея с изучением прилегающей к отелю-посольству местности. Мы имеем лишь поверхностное представление об окружающей местности, а это не есть гуд. Обложат нас враги, и как воевать будем, не зная, откуда ждать подлянки? Поэтому надо собрать небольшую группу из рейнджеров и энкавэдэшников, согласовать с нашим руководством и местными чинами выход в город, да и отправиться исследовать округу. А потом сменим состав групп – и опять выйдем на простор. Пущай все ребята посмотрят – где, что и как. Карту, может быть, составим – все польза. Не нам пригодится, так оставим тем парням, что прибудут на смену.

Третьим, и последним, пунктом была шальная идейка посмотреть на то, как и чем воюют с врагом французы. Все одно такая информация рано или поздно появится у послов и высшего руководства, сами же франки ею и поделятся. А как же иначе? Должны же союзники понимать возможности и потребности сотоварищей? Мы же считаемся опытными солдатами, следовательно, можем дать вполне объективную оценку вооружению, тактике и подготовке войск Сражающейся Франции.

Всеми этими мыслями я поделился на военном совете в посольстве. Я, Аверьянов и товарищ Карпов собрались в одной из пустующих комнат советского посольства. Стол и стулья тут были, так что расселись и приступили к обсуждению.

– Опять ты все руководство обскакал, Пауэлл!.. – прищурился Карпов, словно пытаясь заглянуть в глубины моих мыслей. Пока читал мою писанину – все хмыкал да на меня поглядывал. – Ну что сказать, идеи стоящие, но чтобы их в жизнь претворить, надо поддержкой послов заручаться и с французами договариваться.