Маг с привидениями - Кристофер Сташеф Страница 67

Мэт немного постоял, чтобы отдышаться и успокоиться. Когда он решил, что сумеет говорить достаточно тихо, он прошептал:

Ну, кажись, игре конец

И в плену агрессор.

Так что можно отключать

Звуковой процессор.

Ночь тиха. Шумит камыш,

Тихо шепчет клевер.

Усилитель, отключись!

Вырубайся, ревер!

— Слышишь меня, Баналикс? — негромко проговорил Мэт. Похоже, заклинание сработало. Голос его прозвучал едва слышно. «Друид» продолжал причитать, не обратив никакого внимания на то, что Мэт его окликнул. Тогда Мэт спрыгнул с пня и медленно направился к упавшему клену. Возле дерева он опустился на колени и пригляделся к своему пленнику.

Тот только на миг задержал взгляд на Мэте, закрылся руками, защищаясь, и взвизгнул:

— Кто ты такой?

— Я — маг, — ответил Мэт. — И в данный момент стою на стороне церкви. Кто знает, чего ты пытаешься добиться.

Баналикс вытаращил глаза и прошептал:

— На стороне церкви? Так ты — набожный маг? И тебе удалось так быстро одолеть могущество богов древности?

— Само собой, — усмехнулся Мэт. — Эти «боги» — на самом деле их не существует, вот ведь какое дело. Все твое могущество — это несколько заклинаний, которым тебя обучил тот, кто тебя нанял. И сила этих заклинаний — в музыке древнего языка, а не в могуществе древних божеств.

Баналикс задрожал.

— Но он... Он говорил мне... что древние боги живы!

— Он тебе лгал, — просто отозвался Мэт. — Он жаждет власти и решил, что сможет добиться ее с помощью выдуманного им подобия древней религии. Он даже придумал кое-какие соблазны, дабы заманить людей. Сначала они бы делали что хотели, а к тому времени, когда начали бы осознавать, что их распутство чревато неприятностями, они уже были бы целиком и полностью в руках этого человека и не смогли бы уйти от него, даже если бы захотели.

Мэт говорил, следя за выражением физиономии Баналикса, и ему становилось почти жаль пленника — настолько ярко отражалось во взгляде того крушение прекрасного мира, который он стремился построить.

— Мне конец! — простонал он.

— Не все потеряно, — заверил его Мэт. — Для начала расскажи мне то, что я хочу узнать, и я тебя отпущу на волю. Кто тебя подучил вот так соблазнять людей?

— Рассказать? — с сомнением переспросил «друид». Похоже, он решил поторговаться.

— Нет-нет, торговаться со мной не советую. То, что мне нужно, я могу выяснить и по-другому, а тебя запросто могу оставить здесь. Посидишь, поголодаешь...

Конечно, он не стал бы обрекать Баналикса на голодную смерть, но Баналикс-то этого не знал. Он в полном ужасе с минуту таращился на Мэта, но вот наконец сдался.

— Кто-кто... Главный друид, кто же еще! Вам ли этого не знать!

— Ну, в общем, я так и предполагал, — кивнул Мэт. — Скажи-ка мне, как его имя.

— Не посмею! Он узнает и уничтожит меня!

— На самом деле ты в это, конечно, не веришь, — с долей сожаления усмехнулся Мэт. — Тебе ли не знать, что большая часть той «магии», которой он тебя обучил, — это всего лишь фокусы. А несколько настоящих заклинаний — это так, ерунда на постном масле. Кроме того, я сильно сомневаюсь, что он узнает о том, что ты назвал мне его имя.

Баналикс колебался всего мгновение.

— Ниобит, — прошептал он еле слышно. Это имя ровным счетом ничего не сказало Мэту, но он не мог себе позволить, чтобы это понял Баналикс.

— Отлично, — кивнул он. — А теперь скажи мне, как зовут тебя — по-настоящему?

«Друид» покраснел и отвел взгляд.

— Йорд, — ответил он.

— Йорд, — повторил Мэт. Это было крестьянское имя. — И чем ты промышлял, пока тебя не соблазнил Ниобит?

— Был крестьянином в поместье лорда Мэннеринга, — неохотно ответил Йорд.

Мэт кивнул:

— Что ж... В таком случае я бы тебе посоветовал вернуться в родную деревню и оставаться там — по крайней мере до тех пор, пока все не успокоиться.

— Я не посмею! — Йорд ухватился за две сухие ветки и затряс их. — Ниобит убьет меня, если узнает о том, что я с позором провалился и трусливо бежал домой! — Он зябко поежился. — И во веки вечные мне жариться на сковородке в аду, ибо я богохульствовал и уводил людей от Бога!

Мэт на миг задержал взгляд на лице Йорда и спросил:

— Не хочешь ли ты сказать, что ты не верил ни единому собственному слову?

— Верил, — признался Йорд, — но теперь, когда я увидел, как легко вы одолели богов древности, я больше не в силах верить в их могущество!

— Стало быть, ты готов вернуться к той вере, в лоне которой ты был взращен, — кивнул Мэт. — Что ж... Тогда покайся, исповедуйся в своих грехах, и ты будешь защищен от власти Ниобита.

— Но он колдун! Настоящий колдун! Покаяние не спасет меня!

— По крайней мере оно спасет твою душу, — сказал Мэт. Ему было неловко. Он вмешивался в личную жизнь Йорда, но разве он мог не вмешаться? Разве он мог позволить, чтобы тот втянул десятки людей в культ, чреватый страшной тиранией?

— А быть может, покаяние спасет и твое тело, если ты попросишь убежища в церкви и будешь оставаться там, пока все это не закончится.

Йорд пару мгновений молчал, потому кивнул:

— Быть может.

— Обещать что-либо рискованно, — добавил Мэт, — особенно при том, что в стране такое творится. Но я знаю церковь, где тебе будет более безопасно, чем где бы то ни было. Может быть, в конце концов Ниобит проиграет. А если проиграет, то он будет не в состоянии кому-либо навредить.

Йорд пытливо всматривался в лицо Мэта. Видимо, пытался догадаться, что грозит Ниобиту. В конце концов он проговорил:

— Спасибо вам. Быть может, есть для меня надежда. Отведите меня в эту церковь, к священнику.

— Ладно, — кивнул Мэт, ухватился за довольно толстую ветвь и, встав, потянул все дерево на себя. Ствол приподнялся, и Йорд выкатился из-под сучьев.

Бледный как мел при свете луны, он вытаращил глаза:

— Ну, вы и силач! Прямо как рыцарь!

— Потому что я и есть рыцарь, — ответил Мэт, хлопнул Йорда по плечу и развернул в ту сторону, откуда тропа уводила к деревне.

— Рыцарь, да при том еще и маг? Такого не бывает! Ну разве что...

Голос Йорда сорвался. Он выпучил глаза — понял, с кем его свела судьба в ночном лесу.

— Держи язык за зубами, — посоветовал ему Мэт довольно сурово. — Нам надо прошагать с полмили, и мне не хотелось бы привлекать лишнего внимания.

Вдруг налетел ветер, зашелестел листвой.