Телевизор. Исповедь одного шпиона - Борис Мячин Страница 67

– Ах так…

Это же наша венецианская гостиница! Англичанин вышел в коридор, взял ведро с водою, вернулся в комнату и, ничтоже сумняшеся, вылил жидкость Батурину на голову. Батурин вытаращил глаза, схватил шпагу, валявшуюся рядом с кроватью, и начал махать ею, в одних подштанниках.

– Слава богу, очухался! – сказал по-английски путешествующий лорд, усаживаясь в кресло и не обращая никакого внимания на беснующегося Василия Яковлевича; тот, действительно, поорал еще минуты две, а потом бросил шпагу и уселся на мокрой постели, обхватив руками голову. Очевидно, он был с похмелья.

– В сегодняшней газете пишут, – все так же бесстрастно произнес англичанин, – что княжна Тараканова, истинная наследница русского престола, возвращается в Италию.

– Закажите по этому поводу фейерверк, – недовольно пробурчал Батурин. – И зачем я только послушался вас, Тейлор! Мы облазили все венецианские порты, а княжна, оказывается, пряталась в Рагузе, у французского посла. Кости бедного юнкера Мухина сейчас лежат, наверное, где-нибудь на дне Которской бухты и гниют…

Я здесь, я жив, закричало все мое существо.

– Да успокойтесь вы, в самом деле, хватит себя казнить, – сказал Тейлор. – Жив ваш студент. Пока вы дрыхли, я навестил одного старого иудея в Каннареджо, моего приятеля. Ваш Мухин бежал. У княжны случился по этому поводу нервный припадок, она три дня кричала и била посуду. Право, мне стало интересно. Отчего такое внимание к какому-то мальчишке? Он что, тайный сын вашей императрицы Екатерины? Я слышал, у нее есть внебрачный ребенок, да, и он тоже воспитывался в пансионе в Лейпциге. Всё сходится…

– Не придумывайте чушь, – отвечал Батурин. – Хотя в чем-то вы правы: Мухин, действительно, был зачат во грехе… Но чтобы посуду бить… Тут что-то не так. Возможно, княжна бесилась по другому поводу…

– Возможно, я даже знаю, по какому, – усмехнулся англичанин. – Ее выставили. Французский посол Дериво попросил m-lle Tarakanova в кратчайшие сроки убраться из его дома в Рагузе…

– Не может быть!

– Видите ли, мой друг Бесил, пока вы пили напропалую с венецианскими блудницами, оплакивая мнимую смерть своего юнкера и заглушая не менее мнимое чувство вины, я работал. Дериво получил крайне неприятное письмо из Парижа. Дело в том, что… вступив на трон, юный король Людовик Шестнадцатый, неожиданно для себя узнал о существовании некоего тайного министерства и попросил принести ему расходную ведомость оной организации. Когда же он получил сей бюллетень и увидел цифры, глаза его полезли на лоб, и в ту же минуту росчерком пера Королевский секрет был распущен. Конечно, граф де Брольи был в ярости и даже добился аудиенции у его величества. Он сообщил Людовику, что эти миллионные расходы были сделаны с одной только целию – упрочнения французского влияния в Европе, ради свержения неугодных Франции правителей и утверждения иных, более лояльных Парижу государей. Король горько улыбнулся и сказал, что эти деньги теперь нужны ему лично, для покрытия долгов его жены, и что он намерен в дальнейшем заниматься упрочнением французского влияния исключительно в спальне Марии Антуанетты…

– Да откуда вы сие знаете?

– Из надежных источников, мой друг, из надежных источников… Один мой старый приятель, господин Бомарше…

– Не знаю я никакого Бомарше и знать не хочу! Что с мальчиком?

– Говорю же вам, он бежал из Рагузы с какими-то сербами… Наверное, они переправят его в действующую русскую армию, к Румянцеву, который стремительно занимает один болгарский город за другим. Таким образом, русская армия движется навстречу юнкеру Мухину с тою же скоростью, с какой юнкер Мухин движется навстречу русской армии, как в задачке из школьного учебника… Но это только мое предположение, не более…

– Доподлинно ли вам сие известно и от кого…

– Повторяю: мой друг Шейлок, венецианский иудей, сообщил мне это. Он лично ездил в Рагузу и слышал, как французы и поляки ссорились между собою, выясняя, кто из них оставил дверь темницы, где держали Мухина, незапертой. А хотите знать, кто на самом деле это сделал? Ваш подследственный, Пане Коханку…

– Отчего же ему помогать моему человеку?

– Возможно, оттого, что пан утомился сей авантюрой. Он же не дурак. Он видит, что французы вдруг обеднели, что над княжной все смеются и не считают ее за русскую царевну, даже карикатуры в газетах печатают… Он и взял кредит у моего Шейлока на три тысячи червонцев и уехал куда-то, а княжна теперь, как я и сказал, возвращается в Италию…

– Зачем же ей возвращаться? Кредиторы вытрясут из нее всё до копейки…

– А вы подумайте… Почти вся русская армия скована войной на балканском направлении, до такой степени, что нечего противопоставить мятежнику Пугачеву, ныне осаждающему Казань… Из боеспособных частей в Петербурге только гвардия. Вы же знаете, кому на самом деле служит русская гвардия, Бесил…

– Орловым!

– Вот почему Тараканова возвращается на Апеннины, мой друг. Мне стало известно также, что императрица Екатерина… как бы это сказать… имела женскую неосторожность поссориться со своим любовником, и теперь русский трон достанется тому, кто первым сделает Орловым плезанс… ^[255] Претендентов очень много, вы знаете это не хуже моего: цесаревич Павел, маркиз Пугачев, брауншвейгская царевна Екатерина Антоновна, спрятанная вашим начальником Паниным в холмогорской ссылке, и, наконец, фальшивая княжна Елисавета Тараканова… А тут такой случай! Сам граф Алексей Орлов, родной брат брошенного любовника, квартирует в Ливорно, в каких-то двух сотнях милей отсюда, да еще и с доблестным флотом, разгромившим турок… Я уже представляю себе, как «Святой великомученик Исидор» (так называется ваш флагманский корабль, по-моему), входит в устье Невы, медленно подплывает к Зимнему дворцу и открывает огонь из всех шестидесяти шести пушек… Революция! Не сомневаюсь, Тараканова скажет зажигательную речь…

– А я не сомневаюсь, что Орловы уже в заговоре с этой косоглазой…

– Не исключено. Вот зачем я разбудил вас, Бесил. Вы проспите историю…

– Не просплю, не переживайте! Locandiera! Рассолу! Господи боже, да как же по-италийски будет рассол…

– Маринад, кажется…

– Locandiera, marinata!