Белые волки - Влада Южная Страница 67

– Соскучился? – улыбнулась Северина прямо в его перекошенное от гнева лицо.

В этот момент он показался ей еще красивее, чем когда-либо прежде, – с пылающими белым огнем глазами и оскаленным ртом. Мышцы бугрились на плечах Димитрия, натягивая ткань светлой рубашки, и было заметно, что он едва ли не стенку готов крошить кулаками. Но Северина больше не испытывала страха перед ним. Она вздернула подбородок и украдкой втянула в себя его горячее дыхание. Их губы находились в опасной близости друг от друга, и она облизнула свои в надежде, что этот сигнал его проймет.

– А ты, похоже, не из тех, кого достаточно один раз как следует отшлепать по заднице? – прищурился Димитрий.

– А ты хочешь меня отшлепать? – игриво поинтересовалась Северина и подалась вперед, к нему, но тут же была отброшена назад и едва сдержалась, чтобы не пискнуть от боли в ушибленной спине. – Осторожнее! Что за манеры? Что ты рычишь на меня? Получил мой подарок?

Несомненно, он побывал у себя в комнате и увидел учиненный погром. Узнал запах виновницы и пришел требовать сатисфакции. Что ж, Северина предвкушала этот момент. Ей удалось снова обратить на себя его внимание! Она выпятила грудь, прекрасно зная, что пуговица на тонкой блузке едва держится в петле от такого движения и вот-вот выскочит. Сколько раз ей приходилось чувствовать себя неловко, сделав неосторожный глубокий вдох в людном месте, но блузка была ее любимой, и Северина даже порадовалась, что сегодня надела именно ее. Димитрий опустил взгляд и посмотрел на пуговицу и на соблазнительно приоткрывшиеся проемы выше и ниже нее.

– Месть неудовлетворенной женщины, – он усмехнулся, – как я сразу не догадался. Маленькую волчицу никто не хочет. Маленькой волчице обидно.

Северина вспыхнула. Ей не нравилось, что Димитрий так быстро догадался о том, что творится в ее душе, хотелось подольше самой поиздеваться над ним, подразнить, понаслаждаться небольшой победой. Как, ну как ему удается всегда оставаться на шаг впереди?!

– А что? – прошипела она уже без тени улыбки и тоже злобно оскалилась. – Ты думал, что тебе одному позволено все, что угодно? Нет, милый, не на ту напал.

Она резко обхватила лицо Димитрия ладонями и сама прижалась к его губам, впилась до красных звезд в глазах, до исступления и полной прострации в мыслях. Его твердый рот даже не приоткрылся в ответ, но Северине было все равно. Она уже ощутила вкус этого поцелуя, насладилась им две короткие секунды, а затем вцепилась острыми зубами, рванула – и прокусила ему губу.

Через миг Димитрий схватил ее за горло и, кажется, даже приподнял, потому что земная твердь уплыла из-под ног, а воздух застрял в легких и никак не желал выходить. Они застыли лицом к лицу, пронзая друг друга одинаково яростными взглядами, и Северина отчаянно старалась не трепыхаться, чтобы не выглядеть жалко на фоне мужчины, твердой рукой пригвоздившего ее к стене. По подбородку Димитрия потекла струйка крови, он сплюнул ее в сторону каким-то привычным движением, практически машинально.

– Я повторю тебе еще раз, если ты не поняла, – отчеканил он тихим голосом, – маленькие девочки меня не возбуждают. Маленькие безмозглые невинные девочки – тем более.

Димитрий чуть разжал стальные пальцы, и Северина глотнула воздуха широко раскрытым ртом. Больше всего на свете ей в тот момент хотелось запустить когти в его красивое холодное лицо и разодрать, чтобы не смел унижать ее больше, но руки отчего-то не поднимались.

– Я не маленькая девочка! Я такая же, как твоя сестра! – фыркнула она. – А у нее давно уже все по-взрослому с ее человеческим любовником! Ты не знал? Может, надо чаще бывать дома?

Брови Димитрия дернулись, но он только презрительно усмехнулся в ответ.

– Значит, ты тоже хочешь по-взрослому? Хорошо. Пусть будет так.

Сердце гулко заколотилось в груди Северины, когда она ощутила, как пальцы одной руки Димитрия запутались в ее волосах, а ладонь другой легла на ее талию. Все мысли о мести тут же вылетели из головы, она могла только стоять как истукан и позволять ему тереться кончиком носа об ее щеку и опалять ее губы жарким дыханием.

– Исправляй, что натворила, – приказал он тоном, не терпящим возражений, и Северина с трудом сообразила, что имеется в виду.

Она робко слизнула кровь с его губы, поколебалась, смакуя на языке металлический привкус. Ей не было противно, наоборот, ее это заводило. Какой же он порочный, развратный сукин сын!

– Еще, – ровный голос Димитрия заставил низ ее живота потяжелеть до боли.

Северина собрала влажные теплые капли с его подбородка, по-щенячьи старательно зализала ранку, но когда хотела еще раз поцеловать, теперь уже без укусов, он отдернул ее на место. Прижался всем телом ближе, коснулся губами волос над ухом, запустил палец в проем блузки и все-таки выдернул из петли ту злополучную пуговицу. Соски Северины пронзило током, она вся выгнулась навстречу Димитрию. И плевать, что кто-то из прохожих мог их увидеть. Наконец-то она добилась своего! Он принадлежал ей, ласкал ее, дразнил умелыми прикосновениями.

– Хочешь меня? – прошептал Димитрий уже почти у самых ее губ.

– Да… – только и могла выдохнуть Северина.

– Думаешь обо мне?

– А ты как думаешь? – она обиженно насупилась. – Разве сам не видишь? Я думаю о тебе каждую минуту.

Большим и указательным пальцами он приласкал ее подбородок и чувствительную ямку под нижней губой. Снова заглянул в глаза.

– И это причиняет тебе боль?

– Конечно, – искренне призналась Северина, чувствуя, как эмоции рвутся наружу. – Нужели ты не понимаешь, что никто не полюбит тебя больше, чем я? Все боятся тебя из-за твоих поступков, из-за того, что ты убивал, как говорят. – Она опустила веки и сглотнула. – А мне нравится все, что ты делаешь. Я бы и сама могла так же, как ты. Я могу быть такой же, как ты. Я тебя достойна.

Димитрий молчал, и она, не в силах вынести эту тишину, нерешительно подняла взгляд к его лицу. Маска. Вот что она увидела там. Непроницаемая маска, лишенная каких-либо чувств.

– Хорошо, что ты страдаешь, думая обо мне, – произнес Димитрий равнодушно. – Потому что твои страдания – единственное, что мне нравится в тебе, маленькая волчица.

Он оттолкнулся от стены и вышел из переулка, ни разу не обернувшись. Северина постояла, растерянно моргая, а затем до нее, наконец, дошло все, что он хотел сказать, и она стиснула кулаки, подняла их к ушам и душераздирающе, пронзительно завопила.