Клинки Керитона. Дорога на Эрфилар - Андрей Голышков Страница 67

Найдись-таки безумец и реши случайно опустить взгляд, то увидел бы он, в неровном свете Оллата, прорвавшегося сквозь облака, странное существо — невысокое, худое, стоявшее на самом краю нависавшего над пропастью скального обломка…

Зигзаг холодной белой молнии прорезал тьму и вонзился в камень, освещая причудливые изломы зубцов, блестящих от падавшей с небес воды. Узловатые руки скрама, так похожие на древесные корни, были воздеты в небо, голова откинута назад, длинные слипшиеся волосы терзал ветер, а из пальцев струился неяркий зеленоватый свет.

Скрам не помнил, кем он был раньше, как и когда он стал тем, кем являлся сейчас, не знал, почему это с ним произошло, и какие события предшествовали этому. Из далёкого прошлого память сохранила для него нынешнего лишь странно-звучавшее «Грёр» и смазанное до неразличимости лицо Поглощающего, зовущего его сочетанием именно этих звуков.

«Сила. Она где-то здесь, — думал скрам Грёр, — мысли возникали в его голове медленно и неохотно. — Исток где-то здесь. Я найду его. Вот след, — ноздри его завибрировали, опухшее, похожее на гнойную опухоль веко задёргалось. Он вонзил кулаки в землю. Сбитые в кровь костяшки пальцев хрустнули. — Здесь! Сила!»

Грёр чувствовал Уино внутри парнишки, много Силы — море, океан, вселенную Уино. Несомненно, он Исток, и его надо найти. Насытившись и утолив голод, скрам приумножит свою мощь. Что будет после, он предпочитал не думать. Главное — то, что он насытится, и голод на время отпустит его. Вряд ли это надолго останется без внимания Поглощающего, но…

…Шёл третий день, как скрам Грёр, чувствуя неутолимую жажду, возбуждённую прикосновением к молодому экриал, воспользовался тем, что хозяин, проявив неосторожность, снял с него ошейник, — взломал клеть и отправился на поиски. Проведя всё это время на ногах, Грёр ни разу не остановился. Ему не хотелось ни есть, ни пить, он не чувствовал усталости — жажда гораздо большая, чем простые животные инстинкты, гнала его по следу, как неотвязчивые слепни гонят обезумевшую лошадь.

Несколько раз он пересёк долину и дважды перебирался на восточную сторону разлома. Первый раз безрезультатно, а вот во второй ему повезло немного больше — следуя за источаемым силой ароматом, он неожиданно наткнулся на онталара и его пееро.

Он не хотел убивать их, но онталар, увидев его, испугался и нанёс удар первым, питомец тут же поддержал «хозяина», тем самым обнажая такую желанную, пульсирующую Силой жилку. Грёр почувствовал, как потоки Уино хлынули сквозь зверька к онталару и, не обращая внимания (какая мелочь!) на влетевший в него огненный шар, разом вобрал в себя и огонь, и Уино — весь до последней капли.

К сожалению, длилось это недолго. Зверёк умер — разрыв затянулся, поток мгновенно иссяк. Но горше всего было не это, а то, что полученный Грёром Уино не только не утолил голод, а, наоборот, усилил его…

Голод порождал ненужные мысли, мысли обостряли чувство пустоты, которое преумножало ощущение недосягаемости желаемого — и в этом нескончаемом круговороте тонули любые разумные, отличные от порождённых навязчивым безумием, доводы.

На какой-то миг вращение останавливалось, замирало… и начиналось вновь. Круг за кругом. Без конца…

«Уино! Дайте мне Уино!»

…Он пробирался меж карликовых дубов и огромных поросших рыжим мхом валунов, то и дело останавливался и, упершись кулаками о землю, пристально оглядывал окрестности.

«Где я?»

Сердце Грёра отказывалось биться, рассудок заходился паническим ужасом. Он рыл землю, царапал ногтями каменные плиты, за толщей которых, как он догадывался, находился Исток.

«Скоро рассвет. Он где-то здесь, под толщей камней! Ищи вход. Найди его и выпей его Силу!»

Над головой пронеслись чёрные тучи, тяжёлое дыхание Грёра исходило белёсыми облачками пара. Ветер выл среди камней, трепал волосы, лез под лохмотья.

«Уино! Уино!» — требовательно молотило в виски.

Он двигался быстро, пригибаясь и помогая себе руками, перепрыгивал через упавшие стволы, вброд перебирался через небольшие речушки…

«Уино!»

Растительность вокруг была жидкой, тут и там поросшие рыжим мхом скалы пронизывали тонкие ниточки ручейков. Обессилив вконец, Грёр опустился на колено, зачерпнул воды. Выпил всё до капли, зачерпнул ещё. «Мало». Опустил голову в ледяную воду, а когда поднялся и протёр глаза, увидел на другом берегу странное существо — на треть человека, на треть зверя, на треть не пойми кого… или чего. При всём своём сходстве с человеком, оно сильно походило на медведя. Пока существо сидело, судить об его истинных размерах и росте было очень трудно.

Верхняя часть туловища, включая голову, могла сойти за человеческую, но руки и ноги были непомерно длинными, и, как показалось Грёру, одна по длине существенно превосходила другую, а несоразмерно большая голова была сплошь покрыта длинным волосом, что усиливало сходство с медведем. Его шкура, лоснившаяся в лучах пробившегося сквозь тучи закатного Лайса, была серой, и лишь на одной, большей из лап, она отливала огненной медью.

Краснолапый был не один — рядом копошились какие-то существа, настолько мелкие, что, стоя в полный рост, едва доставали ему до колен. Их было трое — маленьких, лохматых, с дубинками в странных когтистых ручках, с кривыми, заканчивавшимися копытцами ногами, и в одеждах из шкурок мехом наружу.

Внезапно по позвоночнику скрама пробежала обжигавшая волна, сообщая, что сидевший по другую сторону ручья краснолапый полон Уино.

Грёр не мог больше ждать и потянулся к нему дрожавшими руками, вдохнув до головокружения…

«Уи-и-и-но!!!»

Закрыв глаза, он мысленно устремился навстречу блаженству — задохнулся потоками чистого Уино. Восторг переполнял его, тревожил сердце, смывал боль и страхи. Сейчас Грёр не мог видеть, он лишь ощущал и благодарно впитывал, заполняясь до края.

Краснолапый был полон Уино, внутри него бушевал океан всесокрушающей мощи. Уино было столько, что Грёр не мог впитать и половины. Сила выплёскивалась и разливалась по поляне, заполняя округу. Краснолапый пробовал сопротивляться, но Грёр лишь отмахнулся от этих ничтожных потуг, с головой окунаясь в омут восхитительного безумия. Карлики с гомоном кинулись врассыпную. Несчастное существо подвергнувшееся его атаке рвало кровью и слизью, тело краснолапого сотрясалось в конвульсиях. Он вцепился в скрама последними остатками воли, но Грёр, захлёбываясь и давясь, продолжал развоплощать непокорное существо, заполняя вакуум внутри себя…

Горы содрогнулись от ужаса. Краснолапый взревел, и в этот момент его тело растворилось в воздухе, оставив после себя изумрудное облачко, которое медленно оседало на мокрые от крови камни. Шар зелёного огня взлетел в небо, завис в наивысшей точке, и бесшумно разорвался, накрывая округу изумрудным ливнем.

Скрам медленно встал, он чувствовал разливавшуюся по ущелью опасность, однако сейчас он и стихия были одним целым…

«А-а-а-а… я полон!!!»