Ариец. Книга четвертая. Властелин булата - Александр Прозоров Страница 67

Свернув паруса только перед самым пляжем, корабли один за другим приткнулись к берегу. Дети воды выпрыгивали на влажный песок, вытягивали ладьи и струги дальше на сушу и сразу шли дальше, с наслаждением разминая ноги после долгого морского перехода. От острога навстречу выскакивали полуобнаженные молодые люди без оружия на поясах – и это наглядно доказывало, что оставленный отряд неплохо обжился в здешних краях и никаких врагов совершенно не опасался.

– Руски, руски! – послышалось со стороны реки, и эти слова заставили Викентия вздрогнуть. Бог войны повернул на голос, быстро дошел до берега, однако никого там уже не застал.

За его спиной крепко обнимались, хлопая друг друга по плечам и по спинам, вернувшиеся после удачного набега славяне и успевшие залечить свои раны герои морского сражения. Вскоре под стенами острога запылали костры. Местные обитатели принесли целые корзины свежей рыбы, корабельщики выкатили последние из бочек с вином.

Вскоре под стенами острога стихийно разгорелся шумный пир. Первые тосты прозвучали за великого Одина, не знающего поражений, воины поднесли ему большой ковш чуть кисловатого желтого вина.

– Отведай, повелитель! Это местное вино, здешние лесовики на ягодах своих настаивают!

– Уж не они ли вас величают русскими? – принял угощение бог войны.

– Да, все «руски» да «руски», – весело согласился паренек с еще свежим, розовым шрамом чуть ниже горла. – Когда они узнали, что все мы дети русалок, так и оно повелось. Мы ведь все из разных земель, великий. Но по матерям почти все мы…

– Русские, – закончил за него Викентий. – Отличное вино! Я вижу, вы нашли с местными общий язык?

– Нас здесь, в остроге, куда поболее оказалось, нежели мужчин в ближних кочевьях. Это не считая раненых, иные из каковых быстро на поправку пошли. Посему лесовикам али дружить остается, али убегать.

– Или собирать родичей для нападения, – добавил бог войны.

– Тож-ж лесовики, великий, – снисходительно ответил юный славянин. – У них всего с десяток мужиков на кочевье и с соседями за угодья охотничьи извечная вражда. Им для объединения небо должно на землю рухнуть! За освобождение чужой земли от пришельцев они умирать не станут. Нет, не станут. Наш острог невелик, токмо одному роду угодья попортили. Однако же рыбкой с ними делимся, дровами, подарки кое-какие сделали… Они нам вином и мясом отвечают.

– Славно… – потер подбородок Викентий. – Хороший острог здесь получился. Прочный. И место хорошее. Жалко бросать. Как тебя зовут, храбрец?

– Таскун, великий Один! – широко улыбнулся паренек со шрамом. Судя по прозвищу, привычки у него были не самые лучшие. Во всяком случае, в детстве.

– Скажи, Таскун, а как здешние лесовики относятся к серебру и золоту?

– Полагаю, так же, как все, – пожал плечами воин. – Коли ничего хорошего у торговца нет, могут и на золото добром лишним поменяться. А могут не поменяться. Зато если котелок им медный предложить, за такое сокровище и жену родную отдать способны. В здешних краях сие есть чудо невиданное. А уж вином зальют… На целое озеро хватит!

– Это хорошо… Медного добра по египетским домам мы набрали изрядно… – задумчиво ответил Викентий. – У местных столько вина просто не наберется. Еще что-нибудь интересное у них имеется?

– Невесты! – рассмеялся Таскун.

– Детям русалок нужны невесты? – склонил голову набок великий Один.

– Русалки хозяйство вести не умеют, – с ходу пожаловался паренек. – И мужа слушаться не привыкли. К ним хорошо на бережок иногда отлучаться, но жену теплую дома лучше все-таки иметь.

Бог войны опять потер подбородок, размышляя о ситуации.

С одной стороны, ему очень хотелось иметь надежную крепость на севере Средиземного моря. В таком месте и отдохнуть можно в безопасности, и припасы накопить, и раненых под присмотром и охраной оставить… Сплошное удобство, как тут ни посмотри. С другой, он был богом, а не королем или генералом. Воины шли за ним, потому что верили, по своей доброй воле. Приказывать им или принуждать великий Один был не в силах.

– Скажи, Таскун, найдутся желающие остаться здесь? – прямо спросил он паренька. – За долю с добычи, конечно же. Пролившие кровь в морской битве заслужили право на свою часть египетского золота!

– Да хоть я останусь, – пожал плечами паренек. – И еще многие. У нас тут и ловы окрестные уже разведаны, и дрова припасены, и построились мы тут изрядно. Бросить будет жалко.

– По дому не соскучились?

– Дома я младший, а здесь за старшего окажусь, – с ходу признался воин.

– Ну да, ну да, – кивнул великий Один, каковой и сам бросил службу великой Макоши по той же самой причине. – Тогда передай своим: кто хочет, пусть остается. Свою долю получат все.

Бог войны допил вино и вернул ковш Таскуну.

– Еще зачерпнуть? – предложил тот.

– А то! – не стал отказываться Викентий.

Пир продолжался своей чередой. Воины вспоминали жестокие схватки, хвалились заживающими ранами, рассказывали о победах – причем каждый, так получалось, сразил по десятку врагов и еще два-три египетских бога. С не меньшим удовольствием хвастались они и покорными девственницами в завоеванных городах, и найденными там тайниками, и просто ценным добром: котлами и лампами, одеждами и украшениями, оружием и поясами.

Викентий провел несколько часов у костра, в окружении доверенных воинов и вождей, осушил еще три емких ковша с местным вином, подкрепился запеченной на углях рыбой, вкус которой славяне за много месяцев успели подзабыть, послушал истории о чужих подвигах. Услышал оговорку: «слишком рано домой повернули», и решительно встал:

– Слушайте меня, воины славного народа! Слушайте, дети воды, потомки прекрасных русалок! Знайте все, что не просто так повернули мы из жаркого Египта в холодные северные воды! Ведомо стало мне, что кузнецы Железного поля научились ковать оружие, сильнее которого нет на белом свете! Поэтому ныне я призываю вас, храбрейшие из храбрейших, направиться туда вместе со мною и принять под покровительство сих мастеров, дабы получить от них харалужное оружие. С оным же и начать новые, великие, походы! Походы не к племенам мелким, а в самоцветную сказочную Индию, в богатый многолюдный Китай, к персам и кхмерам, к нубийцам и шумерам!

– У-у-а!!! – торжествующе взвыли хмельные воины, успевшие подзабыть тяготы боев, кровь и боль, зато воодушевленные воспоминаниями о победах и добыче. – Слава Одину! Любо, Любо! Веди нас, бог войны!

– Где это место? – отложив недоеденного судака, спросил рыжий Ронан. – Никогда не слышал такого названия.

Оно было понятно. Железные инструменты, кроме иголок и тонких шил, нигде не пользовались особой популярностью. Потому и земли, где все это ковалось, мало кого интересовали.

– Молога, Чагода, Ижиня, Шалоч, Кадуй… – перечислил главные реки болотного края бог войны.