Принцесса-Невеста - Уильям Голдман Страница 67

Они открыли дверь и поглядели вниз.

Нет слов.

Во-первых, на двери не было замка – значит она их тут не запрет. Во-вторых, на лестнице светло.

В-третьих, лестница совершенно прямая. В-четвертых, марш не такой уж и длинный.

А в-главных, здесь ничего нет. Светло, чисто и абсолютно, без малейшего сомнения, пусто.

– Ладно врать-то, – сказал Иньиго, держа шпагу наготове, и спустился на одну ступеньку. – Феззик, стой у двери – вот-вот свечи погаснут.

Он спустился на вторую ступеньку.

Свечи ярко горели.

Третья ступенька. Четвертая. Всего дюжина ступенек, и Иньиго сошел еще на две, а на полпути остановился. Каждая ступенька где-то в фут шириной – он на шесть футов ушел от Феззика и на шесть футов приблизился к большой узорчатой двери с зеленой ручкой.

– Феззик?

С верхней площадки:

– А?

– Мне страшно.

– На вид вроде нормально.

– Нет. Так и надо – это чтобы нас одурачить. Тут, значит, еще хуже прежнего.

– Но ничего ж не видно.

Иньиго кивнул:

– Потому и страшно.

Еще шаг к последней узорчатой двери с зеленой ручкой. И еще. Осталось четыре ступеньки. Четыре фута.

Сорок восемь дюймов до гибели.

Еще шаг. Иньиго дрожал, почти не властвуя над собой.

– Ты чего трясешься? – сверху спросил Феззик.

– Смерть. Тут смерть. – Иньиго шагнул снова.

Гибель через двадцать четыре дюйма.

– Можно к тебе?

Иньиго потряс головой:

– Тебе-то зачем умирать?

– Там же пусто.

– Нет. Тут смерть. – Он не властвовал над собой. – Я бы с нею сразился, если б увидел.

Феззик не знал, что и делать.

– Я ас Иньиго Монтойя; ко мне! – Иньиго вертелся, пристально разглядывая освещенную лестницу, держа шпагу на изготовку.

– Ты меня пугаешь, – сказал Феззик, закрыл за собою дверь и зашагал по лестнице.

Иньиго пошел навстречу:

– Нет.

Они встретились на полпути.

Семьдесят два дюйма до гибели.

Зеленый крапчатый отшельник убивает медленнее рыбы-камня. И многие считают, что от мамбы страданий больше – изъязвления и все такое. Но в пересчете на граммы с зеленым крапчатым отшельником не сравнится ничто во вселенной; черная вдова рядом с ним – просто кукла тряпичная. Отшельница принца Хампердинка гнездилась за узорчатой зеленой ручкой нижней двери. Шевелилась отшельница редко – разве что ручку поворачивали. Тогда она бросалась как молния.

На шестой ступеньке Феззик обнял Иньиго за плечи:

– Спустимся вместе, шаг в шаг. Тут ничего нет.

Пятая ступенька.

– А должно быть.

– Почему?

– Потому что принц – изверг. А Рюген – его товарищ по несчастью. И это – их шедевр.

Четвертая ступенька.

– Ты так замечательно рассуждаешь, Иньиго, – громко и ровно сказал Феззик; ужас, однако, уже драл его душу на куски.

Посудите сами: он тут стоит на приятной светлой лестнице, а его единственный в мире друг от переутомления вот-вот спятит. Скажем, вы оказались на месте Феззика: мозгов кот наплакал, застряли на четвертом подземном этаже Гибельного Зверинца, ищете человека в черном, не веря, впрочем, что он здесь, и ваш единственный в мире друг по-быстрому теряет рассудок. Вот как вы поступите?

Еще три ступеньки.

На месте Феззика вы запаникуете, потому как если Иньиго спятил, значит вожаком экспедиции стали вы, а на месте Феззика вы понимаете, что в этом мире вожак из вас никакой. Феззик запаниковал и поступил соответственно.

Он дал деру.

Он завопил, прыгнул на дверь, выбил ее всей тушей, не морочась с красивой зеленой ручкой, снес всю конструкцию с петель и помчался дальше, к большой клетке, где неподвижно лежал человек в черном. Тут Феззик остановился и вздохнул с великим облегчением, потому что, увидев бездыханное тело, понял одно: Иньиго прав, а раз Иньиго прав, значит не псих, а раз не псих, Феззику не надо никуда водить никакие экспедиции. И едва эта мысль достигла его мозга, Феззик улыбнулся.

Иньиго же странное Феззиково поведение испугало. Ни малейших причин для него Иньиго не находил и уже хотел было окликнуть великана, но тут заметил зеленого крапчатого паучка, что со всех восьми ног удирал прочь от дверной ручки; короче, Иньиго раздавил паучка сапогом и поспешил к клетке.

Феззик на коленях стоял над телом.

– Даже не говори, – сказал Иньиго, входя.

Феззик постарался, но слово было написано у него на лбу.

– Умер.

Иньиго осмотрел тело. Он в свое время перевидал немало трупов.

– Умер.

Он горестно осел на пол, обнял колени и закачался туда-сюда как маленький – туда-сюда, туда-сюда и снова туда.

Это несправедливо. Раз ты жив, ничего другого и не ожидаешь, но это просто ни в какие ворота. У Иньиго, отнюдь не мыслителя, родился замысел – он ведь настиг человека в черном? Иньиго, который боится зверей, и ползучек, и кусачек, пришел и привел Феззика на последний этаж Зверинца. Наплевал на осторожность, перешагнул собственные пределы, которые ему даже и не снились, не жалел сил. В этот знаменательный день он вновь встретился с Феззиком ради одной-единственной цели, дабы отыскать человека, что поможет отыскать способ, что поможет отомстить за мертвого Доминго, и вдруг пуфф – и ничего нету. Ничего больше нету. Надежда? Нету. Будущее? Нету. Все пружины его жизни. Нету. Изничтожено. Побито. Убито.

– Я – Иньиго Монтойя, сын Доминго Монтойи, и я так не согласен. – Он вскочил на ноги и помчался по подземной лестнице, успев только гаркнуть распоряжения: – Пошли быстрей. Возьми труп. – Он порылся в карманах, но после коньяка они опустели. – У тебя есть деньги, Феззик?

– Чуток есть. В Погромной дружине хорошо платят.

– Будем надеяться, нам хватит на чудо.

Когда в дверь халупы замолотили, Макс почти решил не открывать.

«Проваливайте», – едва не сказал он, потому что в последнее время к нему стучалась одна ребятня – посмеяться.

Да только час такой, что ребятне уже в постель пора – близилась полночь, – а кроме того, стучали громко, и выходил этакий туки-такт, как будто мозг велел кулаку: «Давай шевелись – уснул, что ли?»

Макс на узенькую щелочку приоткрыл дверь:

– Знать тебя не знаю.

– Ты Магический Макс? Который у короля служил? – спросил некто поджарый.