Саламандры. Книга 1. Трилогии огня - Ник Кайм Страница 67

— Держись за мной! — крикнул Ба'кен. Он хрипел от натуги, удерживая клешни, которыми тварь молотила его. Саламандр не хотел рискнуть воспользоваться тяжелым огнеметом: огонь мог превратить в факел и мальчишку. Поэтому Ба'кен сунул оружие в чехол на спине и бросился врукопашную. Напрягши спину, расставив ноги в позе штангиста, огромный Саламандр что есть сил толкнул тварь назад. Та заскользила, оставляя борозды в грязи, тщетно перебирая задними ногами, пытаясь удержать равновесие.

Горячая слюна капала со жвал твари, пытающейся вцепиться Ба'кену в лицо. Найдя точку опоры, хитиновый уперся и рванул вперед. Его туша оказалась совсем рядом с Саламандром. Ба'кен сердито нахмурился, когда его окатило волной отвратительного запаха сырости и прелой земли. Хитиновый решил цапнуть его снова, стремясь откусить Саламандру лицо, но Ба'кен выплюнул струю кислоты и обжег тварь. Тоненько пища, хитиновый свернул жвалы и втянул их в обожженную пасть.

Чудище было крепким, большим и тяжелым, как танк. Ба'кен чувствовал, что сдает, и взревел, пытаясь разбудить внутренние резервы. Второе сердце неистово перекачивало кровь, тело вошло в усиленный боевой режим, резко прибавив сил мышцам.

— Ксеносовское отродье! — со злостью выругался он, черпая силы в своей ненависти.

Слева появился второй хитиновый, который только что закончил глодать труп поселенца. Саламандр увидел, как тварь засеменила к нему.

Без оружия он не мог сражаться с обоими сразу.

Из пасти второго хитинового вывалилось изуродованное, полусъеденное тело поселенца. Шагая прямо по нему, так что под весом твари захрустели кости, хитиновый бросился на Ба'кена.

Наперерез ему кинулся Валин. Он бешено размахивал лопатой в тщетной попытке задержать чудище.

Лицо Ба'кена исказил ужас.

— Беги! — погнал он мальчишку. — Прячься!

Валин не послушался. Он отважно стоял перед огромным хитиновым, стараясь защитить своего спасителя, как тот защищал его.

— Нет! — обезумев, заорал Ба'кен.

Хитиновый навис над своей жертвой.

Внезапно бок твари пропороли разрывные снаряды, отрывая куски панциря и пробивая дыры в плоти. Сила болтерных выстрелов развернула хитинового. Заверещав, тварь обмякла, извергая из разбитой пасти серую слякоть, и неподвижно замерла.

Апион придвинулся ближе и добил тварь, выпустив очередь во вжавшуюся голову. Рядом с ним появился Емек, из сопла его огнемета вился дымок.

— Жги и очищай! — взревел он. — Пригнись, брат!

Титаническим усилием Ба'кен отпихнул тварь. Туша откатилась назад, Саламандр присел, и струя пылающего прометия пронеслась у него над головой.

Ба'кен ощутил на шее жар, не удержался и глянул на пламя, пожирающее хитинового. Глаза Саламандра мстительно сверкнули. Тварь горела. Рев огнемета заглушил ее предсмертный визг.

Ба'кен зло глянул на чудище, отцепил свой тяжелый огнемет, развернулся и выпустил струю пламени в шатающегося хитинового. Затем тяжело протопал к хижине, заглянул внутрь и увидел нескольких поселенцев, скорчившихся внутри. При неожиданном появлении Саламандра они отпрянули.

Ба'кен успокаивающе выставил ладонь.

— Не бойтесь. — Голос его гулко зарезонировал в металлическом помещении. Затем Саламандр повернулся к Валину. — Иди сюда.

Мальчишка повиновался и, прижимая лопату к груди, шмыгнул внутрь. Ба'кен закрыл за ним жестяную дверь, надеясь, что так они будут хоть в какой-то безопасности.

Война вдалеке звала. Воинский дух Ба'кена откликнулся на зов, и Саламандр бросился в бой, паля из огнемета.

Саламандры побеждали. Отовсюду слышалось тяжелое «тунк-туд» болтеров. Шквал снарядов разносил хитиновых в клочья, разъяренные поселенцы догоняли и добивали раненых тварей.

Илиад, во главе своих бойцов, с Акумой рядом, бесстрашно отгонял тварей четкими лазерными залпами. Поселенцы не могли похвастаться смертоносностью и мощью Астартес, но тем не менее сумели уложить немало ксеносов.

Против объединенной мощи Астартес и хорошо обученных бойцов Илиада хитиновых хватило ненадолго. Не ждавшие встречи с таким непоколебимым противником, как Саламандры, остатки орды, окровавленные и избитые, сбежали в свои дыры.

Дак'ир, стирая серую кровь с выключенного меча, увидел, как Акума плюнул в одну из дыр. На лице смотрителя было написано неизгладимое выражение ярости. Но когда тот перевел взгляд на разоренное поселение, ярость его сменилась отчаянием.

Главный проход был залит кровью, хижины лежали в руинах, раздавленные, разнесенные на куски. Пока Илиад собирал отряды, чтобы обрушить дыры при помощи взрывчатки, свою скорбную песнь затянули раненые и скорбящие по мертвым. Плачущие дети, многие из которых теперь стали сиротами, добавили свои голоса к горестному хору.

В атаке хитиновых полегло сто пятьдесят четыре человека. Не все из них были мужчинами, не все были вооружены. Еще тридцать восемь не смогут оправиться от ран. Почти пятую часть населения выбило одним ударом.

Саламандры молча помогали убирать мертвых.

В какой-то момент Дак'ир заметил, как брат Апион опустошенно смотрит на женщину, вцепившуюся в своего убитого мужа. Она никак не хотела его отпускать, когда Саламандр попытался забрать тело и возложить на растущие погребальные костры. В конце концов, заливаясь слезами, она уступила.

Когда принесли и уложили последнего погибшего, Илиад зажег сигнальный факел и поджег погребальные костры. Дак'ир, наблюдая, как горят тела и дым завивается кверху, сиротливо убегая в природный дымоход в потолке пещеры, нашел этот обычай знакомым. Место кремации уже было черным, в углах скопились копоть и сажа.

Валин тоже присутствовал на церемонии. Он подошел к Ба'кену, который мрачно наблюдал, стоя рядом со своими братьями, протянул руку к массивному воину и спросил:

— Ты огненный ангел?

Ба'кен, который был почти в три раза выше мальчишки, с удивлением ощутил внезапный наплыв чувств, когда ладонь Валина легла на его наголенник. Наверное, мальчик хотел удостовериться, что воин реален.

Отчасти Ба'кен был глубоко опечален мыслью, что этот невинный ребенок познал что-то из ужасов Галактики, но еще он был тронут: Валин не был космодесантником, он не носил силовые доспехи и священный болтер, у него даже не было лазгана или ружья. У него была только лопата, но ему хватило мужества преградить хитиновому путь и не сбежать.

Ба'кен обнаружил, что ответ дается ему с трудом.

Вместо него заговорил Дак'ир, но обратился он не к мальчику, а к Илиаду:

— Что он имел в виду, говоря «огненный ангел»?

На лице Илиада появилось выражение смиренности. Морщины у него на лбу, казалось, стали еще глубже в отсветах погребальных костров, на глаза легла непроницаемая тень. Он вдруг показался очень старым.