Черные пески - Инна Живетьева Страница 67

Тучи клубились над городом, сталкивались боками и выдавливали друг из друга все новые и новые потоки воды. Волосы прилипли к шее, с них затекало за шиворот. Мундир и рубашка промокли насквозь, в сапогах хлюпало. Казалось, капает даже с ресниц. Марка сотрясала мелкая дрожь. Он подумал с надеждой, что обязательно заболеет и провалится в жар и беспамятство. И то и другое привлекало: согреться и забыть. Дождь наполнял улицы потоками воды, бросал под ноги коню всякую дрянь. Марк выехал из центра Турлина и оказался у городской стены. Но даже тут, в маленьких домишках, светились окна: горели крохотные огоньки на фитильках, плавающих в жиру. Улицы пошли немощеные, тяжелый Санти проваливался в грязь, рискуя оступиться и попасть в яму. Только ради измученного коня Марк свернул на поднимающуюся в гору дорогу, к единственному приличному кварталу в этих местах. Закоченевшие пальцы почти не чувствовали повод, но Санти и сам воспользовался случаем выбраться из грязи.

Стало светлее, хотя окна теперь прятались за высокими заборами. Но у ворот горели лампы, позволяя различить границу между сплошной стеной дождя и мостовой. Конь пошел бодрее, явно узнавая места и помня, что тут могут укрыть и накормить. Марк оглянулся и рванул повод: убраться побыстрее от дома коннетабля Кирилла. Санти всхрапнул недовольно, не желая повиноваться приказу, и Марк мешком осел в седле. Какая, в сущности, разница, куда ехать? Если суждено жить с клеймом ублюдка, так пусть коннетабль осудит первым.

Теперь Марк спешил, точно не терпелось ему увидеть брезгливый взгляд старого князя и с полным на то правом освободить если не мир, то хоть Турлин от своего присут 1 ствия. Показалось вдруг: дождь - тот самый, что гнался когда-то за княжичем Крохом по дороге в столицу, и вот теперь нагнал и уже не отпустит, а все прошедшее было лишь милостивой передышкой.

Перед самым домом коннетабля раскинулась огромная лужа. Санти растоптал ее край, и освобожденный поток хлынул вниз по улице, торопясь успеть, пока не залепило дыру мусором. Марк встряхнулся, как старый пес, вылезший из реки, и ударил кулаком по мокрым доскам ворот. Стучать пришлось долго, пока не открылось зарешеченное окошко и не спросили:

– Кто таков?

В голосе слышалось: кого шакал в такую погоду носит, заставляя мокнуть честных людей?

– Ну, кто таков? - повторили, пока Марк пытался справиться с дрожью.

Но, даже совладав с губами, он не мог ответить. «Князь Лесс»? Обольют грязью: «Нашелся князь, ублюдок шакалий». «Королевский порученец»? Так это пока нашивки не сорвали. В окошке показался внимательный глаз, оглядел с ног до головы вымокшего всадника и усталого коня, Марк понимал, как жалко они выглядят со стороны. Прежде чем окошко захлопнулось, успел пролязгать, стуча зубами:

– Я к коннетаблю. Передайте, что к нему Маркий.

– Что, просто Маркий? - хмыкнули за дверью.

– Да.

– Ну, жди, передам, - голос не сомневался, что мокрого бродягу не примут.

Марк съежился под ливнем. Казалось, прошла вечность и коннетабль давно приказал гнать прочь бывшего королевского порученца (конечно, бывшего, а как же иначе?), но стража поленилась тащиться к воротам, здраво рассудив, что дождь прогонит быстрее. Марк уезжать не собирался, он только выпустил повод и спрятал руки под мышками.

Ворота заскрипели, открываясь.

– Проезжай!

Санти радостно двинулся вперед, снова растаптывая край лужи. Оказывается, времени прошло не так уж много - вода не успела подняться.

Коня увели. Гостя повлекли на высокое крыльцо, оттуда - в теплые сени, освещенные лампой. В сенях пахло новенькими седлами, и Марку стало неловко, что он принес сюда запах воды и грязи. Кто-то уже тащил с его плеч мундир и рубашку - и тут же другие руки растирали жесткой теплой дерюгой. Марка толкнули на сундук, потянули с ног сапоги. Все делали молча, лишь сопели и пыхтели, и потому казалось, что не люди его обихаживают, а какое-то многорукое чудище. Марк прикрыл глаза и отдался в его власть. От тепла сразу разморило, желудок напомнил о себе резью - Марк ничего не ел с самого утра, он даже не позавтракал толком, занятый мыслями о казни. На плечи накинули удивительно теплый камзол, помогли влезть в сухие штаны, запихали ноги в мягкие комнатные туфли и повлекли дальше, из полутемных сеней в ярко освещенные комнаты. Довели до уютной столовой, в ней было что-то странное, и Марк не сразу понял, что это растопленный камин, который до осенних холодов должен оставаться пустым и безмолвным, а не трещать радостно дровами и плеваться искрами.

Князь Кирилл сидел за столом. Он оборвал приветствие:

– Садись. Выпей.

В руку Марка сунули кружку с чем-то теплым. По виду - вино, но запах напоминал скорее о булочках, и вкус оказался непривычно сладким.

– Старый рецепт: вино с корицей и медом, - сказал коннетабль.

Тепло от горла покатилось в желудок, снимая последнюю дрожь. Марк стиснул в руке пустую кружку, как сжимал перед боем рукоять пистолета.

– Согрелся?

– Да, спасибо.

– Ешь.

Перед ним оказалась тарелка, наполненная восхитительно пахнущим мясом. Розовые кусочки плавали в соусе, слегка прикрываясь зеленью. В желудке снова резануло, но Марк все никак не мог поставить кружку, точно расстанься он с ней - и исчезнет наполнившее его тепло, и вся эта комната растает, словно видение.

Князь кивнул слуге, и тот деликатно вынул кружку из рук гостя.

– Вы ведь все знаете, - сказал Марк.

– Да, знаю. Давно знаю. Эдвин рассказал мне, кто выдал заговорщиков. И почему ему можно верить.

Марку захотелось скорчиться, закрыть лицо руками. Все это время коннетабль знал, и обращался с ним как с настоящим князем. Было невыносимо стыдно, что он заставил уважаемого человека принимать участие в столь мерзком представлении.

– Ешь, - повторил хозяин.

Марк жевал старательно, но вкуса мяса почему-то не чувствовал.

– Заезжали твои друзья. Искали тебя. Я убедил их вернуться во дворец. Сказал, что ты там непременно появишься. Да, непременно. Или я зря ценю тебя столь высоко.

Марк опустил вилку.

– Да, ценю. У тебя удивительно светлый ум, и милосердие правильно сочетается с жесткостью. Это очень хорошие качества для полководца.

– Но как… теперь…

– А что - теперь? Как бы то ни было, ты - князь, твой титул подтвердил король. Эдвин знал правду, когда вручал тебе меч. Так что ты князь Лесс и по крови, и по королевскому слову.

Марк вспомнил слова даррского купца: ему покровительствует Ласка, значит, приняла в свой род.

– Может, Создатель прав, что дал тайне выйти наружу. Тайна, особенно та, что постыдна, вяжет страхом. Сейчас, когда самое страшное уже произошло, ты стал свободен.

– Свободен? - В горле пискнуло, Марк подавил истеричный смешок.