Все исправить - Елена Белова Страница 67

В зале бушевал ураган. Чертовски странный ураган, который не трепал волосы и не гудел, но ворочал глыбы и рушил то, что еще не доломалось.

В чем де... Преисподняя! Взгляд выхватил из темного хаоса два алых огонька, и феникс похолодела, уяснив, что это такое.

Глаза Вадима. Он пришел в себя! Или... не он?

«Холодок» проснулся? «Холодок»...

— Дим, очнись! Дим!.. А-а! — Короткий вскрик, изломленное болью тело, оседающее на неровную плиту. Не успели, не успела...

Лёш, Лёшенька! Эмпат несчастный, что ты делаешь?.. Не подходи...

С потолка снова что-то сыплется, мелкое, пыльное, как песок в часах. Время, время...

В том существе, находящемся в кристаллической клетке, осталось ли еще что-то от Вадима? Есть ли кого спасать?

Или... Нож возникает в ладони сам собой. Последнее горькое лекарство.

— Вадим! Тир бран эсгри! Милорд! Нун а-дорки! Уртуа... Хир... вар — вирхи! (Вспомните радужный замок, милорд- первого подданного... Уровни... дом... милорд, вы должны вернуться!) — Это Ян. Он тоже пытается дозваться, дотянуться, разбудить. Хоть когото — друга, сюзерена, Стража — кого-то, кто заключен вместе с «холодком» в это тело с нечеловечески вспыхивающими глазами.

— Дим!

Невероятно, но грохот стихает. Гаснут молнии. Только холод остается, холод, холод... негодующе шипит Феникс. Ему это не нравится.

— Милорд, — все мягче звучит голос Яна. — Милорд, эсгри бри даорро, Ирина эсгри! Айн де — винта. Ано айн де — этэр! Этэрите! Орвей, Дим! Орвей... (Милорд, вспомните свою семью, Ирину вспомните! Вашу невесту... Она ждет вас! Вы обещали... Тебя ждет мать! Мама! Очнись, Дим! Очнись...)

— Ох... — раздается и тут же замолкает чей-то придушенный вскрик, будто кричавший задохнулся. В чем де... И горло перехватывает. Нет....

Точно в кошмарном сне, точно в обманной иллюзии Лина видит, как, пошатываясь, движется к цепочке черных кристаллов юношески тонкая фигура...

Гадалка проснулась ночью. Несколько секунд лежала неподвижно, напряженно вглядываясь в черноту. Что-то происходило.

Что-то менялось, сейчас, в эту минуту, она чувствовала!

Менялась линия реальности. Три ключевые фигуры собрались в один центр, на глазах свивая новую нить, еще слабую, неясную, но без черной тени многих смертей. А вот отсюда вплетается еще одна нить, нить-основа. И если они переплетутся...

Гадалка, несмотря на почтенный возраст и строгий самозапрет на чародейство после полуночи, соскочила с постели и, прихватив шар, пошла на крышу.

Она должна это видеть!

«Лина, поможешь?»

«Да, но...»

«Сейчас...»

Сейчас? Преисподняя!

— Нет! — Она уже поняла, что он хочет сделать, поняла...

Поздно.

Быстрое движение, белый кристалл неслышно сталкивается с черным, и оба сливаются, поглотив полярные энергии, тают, открывая в цепочке кристаллов проем. Не такой, чтобы выпустить заключенного (кристаллы уже настроены и синхронизированы и будут удерживать добычу даже в половинном составе). А такой, чтобы пройти.

И пока Ян отвлекает Дима, черная завеса вздрагивает, раздается, пропускает Лёша.

— Нет...

У Лины холодеют руки. Этот голос, хриплый, почти неживой — это Дим. Это же Дим! И он пытается отодвинуться.

— Не под... не подходи... Лё-ша...

Он словно несет что-то, неподъемно тяжелое, и слова не говорит, а выдыхает, с паузами.

Еще шаг.

— Нет же... я и так... еле держу... стой... выпьет...

Еще.

И поднимается, поднимается, осыпая пыль, обнаженное тело. Навстречу...

Брату или врагу? Лина стискивает нож так, что кажется, сейчас хрустнут кости. Но не двигается. То, что происходит сейчас — в это нельзя вмешиваться.

Еще шаг.

— Лёша, нет! — Это уже крик. — Нет! Стой!

Еще шаг. И бледное лицо, на котором медленно расцветает улыбка.

— Все будет хорошо, Дим. Я тебе верю...

— Стой... — Мучительно запрокидывается светловолосая голова, и просящий голос обрывается стоном, яростным рыком. — Не смей, тварь! Не сме-ей-й-й! Его — не получишь! Никого больше не получишь...

И снова кипит-переливается грозовым напряжением воздух. И каждый миг — как песчинки на чаше весов. И что-то решается сейчас с этим яростным стоном, будто от непосильной тяжести, и шагом навстречу.

Через боль и страх. Через ложь «холодка». Через оковы чужой, лишней, ненужной в данный момент памяти.

Один шаг.

— Лё... ша...

И что-то все-таки хрупнуло в ладони, когда братья Соловьевы разом преодолели последний разделяющий их шаг.

И обнялись.

Лина бессильно прислоняется к первой попавшейся глыбе. Руку саднит... порезалась, надо же... С пяти лет не было такого.

До чего ты меня довел, эмпат несчастный!..

Мысли текут вяло, будто после тяжелого боя, и радостные вопли спасательного отряда останавливает не она, а Ян — потише, мол, орать не рекомендуется. И особо дергаться тоже. Плавненько выходим, осторожненько. Тут такая просадка, что в любой момент...

Лине неинтересны просадки грунта. Она смотрит только на братьев Соловьевых. Видит, как постепенно стихает дрожь в руках Вадима. Как он, пытаясь улыбнуться, набрасывает припасенную кем-то накидку. Как спасатели — демоны и Стражи вперемежку — осторожно нейтрализуют черные кристаллы. Как Ян и Лёш торопливо копаются в «аптечке».

Все нормально. Все живы. И один сумасшедший Страж тоже.

Перехватив ее взгляд, «несчастный эмпат» (и «сумасшедший Страж» по совместительству) смущенно улыбается.

«Все хорошо».

«Вижу. Ты с ума сошел — так рисковать?»

Снова улыбка и легкое пожатие плеч — без малейших признаков раскаяния.

«Все ведь получилось?»

«Убью».

«Только попозже, ладно? — умоляюще смотрят зеленые глаза. — Я сейчас и сам упаду...»

— Лина... — Вадим поворачивает голову. — Иди сюда. — И как выдох: — Спасибо...

Дети столпились в том углу двора, где было меньше всего обломков. Они молчали, время от времени поглядывая на пролом в стене. Собственно, там должна была быть дверь, но именно что должна была. Сейчас ее обломки валялись на земле. Что там происходит? Что с Димом? Радость — нашли же все-таки! — смешивалась с тревогой за Дима и досадой на себя самих. Ну не успели помочь, взрослые все сделали без них. Обидно, но что поделаешь?

Маринка про себя злилась на собственную глупость. Привыкла водить людей за нос, привыкла к тому, что они доверчивые и ни о чем не подозревают. А оказывается, некоторые очень даже в курсе. Хорошо, что Лёш вовремя успел, а то что бы с ними стало? Да ничего хорошего. А теперь вот стой в ожидании, надейся, что все пройдет хорошо, что брата вытащат живым и невредимым. Хотя какое там невредимым... Девочка покосилась на трупы и нахмурилась. Что же здесь такое было...