Виридитерра: начало пути - Тери Ли Страница 67

Эли улыбалась, и в уголках ее глаз собирались мелкие морщинки. Ноа смотрел на нее и не мог оторвать взгляда от ее хрупкой фигуры, пухлых розовых губ, пушистых ресниц. Она была в не в своей форме, а в другой одежде, более приспособленной для путешествий: высокие сапоги, штаны из вареной кожи и хлопковая рубаха с тонкой кожаной курточкой. Но даже в такой простой одежде она была прекрасна. Короткие рыжие волосы были собраны в небольшой хвостик, открывая взору красивую лебединую шею. Эльфийка трогала лепестки фиалок своими изящными руками, и парень завидовал цветам. Завидовал и в тайне желал хоть на секунду оказаться на их месте.

«Говорят, что это самые жестокие и кровожадные цветы, – Эли не размыкала губ, но Ноа слышал ее голос в своей голове. – Это из-за того, что, чувствуя кровь, они начинают светиться голубоватым светом».

Парень услышал шелест листьев, как от легкого ветерка. Порыв пронесся мимо них, ласково обдувая руки и лицо Ноа и вызывая у Эли какую-то ностальгическую улыбку. Ноа окинул взглядом деревья, окружавшие поляну. Это место было ему незнакомо. Деревья стояли так близко друг к другу, что казалось, будто бы они сжимают Ноа и Эли в кольцо. Ночь и одинокая луна вместе с ней нагоняли еще больше тревожности, но, когда повернулся, чтобы попросить Эли уйти отсюда, парень застыл на месте от ужаса. Кровь была везде, а Эли, лежа на земле между фиалками, захлебывалась ею, содрогалась в предсмертных конвульсиях.

Парень, поборов страх, бросался навстречу к эльфийке. Ноа кричал, бежал так сильно, но каждый раз падал на землю. Между ними было всего несколько метров, но ноги Ноа словно бы налились свинцом, и он не мог ими передвигать, а каждое движение отзывалось болью. И когда уже совсем не оставалось сил, он полз к ней – к его Эли – впиваясь пальцами в сырую землю. Но как бы он ни старался, расстояние между ними не уменьшалось. И когда от усталости Ноа уже не мог пошевелиться, раздался смех – зловещий и слишком громкий – он доносился из ниоткуда и отовсюду одновременно.

Эли протягивает к нему окровавленную руку и пытается что-то сказать, но парень не может разобрать слов.

Сон оборвался, когда дурацкий свиток с расписанием стал дубасить Ноа по голове. Парень пытался отмахнуться от него, как от назойливой мухи, но свиток был, как ни странно, хитрее. Он уворачивался, отлетал подальше, а затем с новой силой бил Ноа.

– Да проснулся я уже, – пробормотал Ноа и неохотно открыл глаза. Почувствовав это, свиток сразу же успокоился и мягко опустился парню прямо на руки. Ноа знал, что его там ждет очередная встреча с Энгстелиг. И очень этого боялся.

Надпись в свитке гласила: «КАРТ ФРАУ ЭНГСТЕЛИГ. ЧЕРЕЗ ПЯТНАДЦАТЬ МИНУТ».

Ноа как будто окунули в ледяную воду – остатки сна и усталость как рукой сняло. В голове крутилась лишь одна мысль: «Она точно меня убьет». Он страдальчески простонал, уже представляя, что скажет ему фрау Энгстелиг. В лучшем случае, скажет, а в худшем – что-нибудь сделает с ним.

Парень поднялся с кровати – Кайл все еще спал, и Ноа постарался не шуметь, – сменил одежду и поплелся на встречу к фрау Эгстелиг. Инстинкт самосохранения призывал парня сбежать из Хэксенштадта прямо сейчас, но разум подсказывал, что от этой женщины так просто не скроешься. Она же была имперским палачом!

Ноа следовал к карту так медленно, как только мог, но и этого было недостаточно. Уже через десять минут он стоял перед его дверью и все никак не мог заставить себя ее открыть. Парень топтался на месте, собираясь с мыслями, придумывая оправдания, но все равно никак не мог хотя бы прикоснуться к ручке. Зато дверь изнутри с легкостью смогла распахнуть сама фрау Энгстелиг. Она жестом пригласила парня войти и уже в карте приперла его к стенке, жутко взглянув своим единственным глазом.

Ноа мог поклясться, что в тот момент, когда женщина держала его за горло, вся жизнь промелькнула у него перед глазами.

– Ты, жалкий мальчишка, совсем не понимаешь, как рискуешь! – взревела фрау Энгстелиг и сжала пальцы на его шее. Ноа почувствовал нехватку воздуха, он хотел было ей ответить хоть что-нибудь, но мог лишь только беззвучно открывать рот.

Женщина еще несколько секунд изучала его своим серым глазом, а затем, рыкнув словно дикий зверь, отпустила. Ноа беспомощно сполз по стене. Горло першило и, несмотря на это, парень жадно глотал воздух.

– Объясни мне, что ты делал после отбоя во дворе? – своим обычным ледяным тоном продолжила фрау Энгстелиг.

Чтобы не выглядеть таким жалким, парень медленно поднялся с пола, взглянул на женщину и ответил самое банальное и самое первое, что пришло ему в голову, ведь все остальное просто испарилось из его мыслей:

– Я гулял.

Фрау Энгстелиг презрительно хмыкнула:

– Не лги мне, мальчишка. Ты беспечен. Постоянно нарушаешь правила, рискуешь своей безопасностью и ради чего? – Она выхватила свой артефакт из ножен на поясе, и Ноа уже подготовился к тому, что она нападет, но фрау со злостью воткнула его в стол. – Неужели так сложно следовать правилам и никуда не влипать?! Где твоя ответственность?! Где хотя бы малейшая логика твоих поступков? – Энгстелиг устало помассировала виски. – Я нянчусь с тобой здесь вместо того, чтобы заняться действительно важными делами, а ты все время добавляешь мне работы! Что бы ты сейчас ни делал, остановись. Ты ведь совсем не знаешь, что на кону.

– Так объясните мне, – неожиданно для себя выпалил Ноа.

Лицо Энгстелиг побагровело от злости. Ее взгляд – острый, как бритва – пронзил парня. Ее руки то сжимались в кулаки, то разжимались, а крылья носа широко раздувались от тяжелого и напряженного дыхания. Ноа тысячу раз успел пожалеть, что вообще это сказал. Но отступать уже было некуда.

И тут произошло то, чего парень никак не ожидал. Энгстелиг глубоко воздохнула и произнесла:

– Ты слышал то, чего не должен был.

– Вы… Вы действительно убьете того парня, ну… о котором говорили Вайдманы, – стараясь не показать больше, чем он знает, спросил Ноа.

Энгстелиг молчала несколько секунд, то ли мысленно подбирала слова, то ли прокручивала в голове орудия для пыток.

– У меня нет выбора, мальчишка, – сухо ответила она. – Приказы императора не обсуждаются. Ни для моего рода, ни для любого другого.

Ноа не мог в это поверить. Энгстелиг, которая представала в его глазах бунтовщицей, идущей против всех, которая не ставила ни во что даже Вайдманов, теперь говорила, что желание императора превыше всего. У него не укладывалось в голове, что и она становилась пешкой на игральной доске, что не имела собственного мнения и никак не пробовала оспаривать приказ. Следующая неприятная мысль, закравшейся в голову Ноа, вызвала легкую дрожь. «А ведь если император прикажет ей убить меня, вряд ли она посмеет ослушаться».

– Но должен же быть какой-то выход! – выпалил он. – Это же несправедливо.

– Справедливость ищи в сказках, которые ты читал на Земле! – прорычала Энгстелиг. – А здесь другой мир, другие традиции и правила. Ты должен это понять, как можно скорее, ведь ты последний Вайскопф, на твои плечи лягут обязанности и их беспрекословное выполнение. Так что свыкнись с этой мыслью, потому что во время третьего испытания именно ты, раз уж удосужился отбывать наказание в лазарете, поможешь мне исполнить приказ императора без лишнего шума.