Хранитель равновесия. Темные игры - Дана Арнаутова Страница 67

И подпихнул шкатулку еще ближе к Надиру.

Ни в коем случае не улыбаясь, Надир поставил ее рядом и принялся дописывать распоряжение к управителю города Казрум, которое дядя диктовал, когда привезли почту. Аккуратно перечислил все документы, которые управитель должен был незамедлительно выслать в Иллай, добавил положенные слова учтивости, сложил и приготовился залить край растопленным воском…

– Ладно уж, сам запечатаю, – бросил дядя. – Вот можешь ведь полезным быть, когда колючка под хвост не попадает! Иди отдыхай… Да письмо свое забери, ждал небось! Думаешь, не вижу, как ты от скуки маешься? Ничего, привыкай, такая она, служба государю, да продлятся его дни…

– Спасибо за поучения, дядя. И за ваше великодушие.

Надир встал и снова поклонился еще ниже, прямо как писец, получающий выговор от начальника. Не удержался, хоть и знал, как это злит дядюшку. А может, именно потому и не удержался. Устал от собственного послушания, от этого пыльного рыже-серого города, где все низко кланяются светлейшему племяннику светлейшего наиба, а за спиной смеются, обсуждая его столичные манеры и наряды. Устал от самого дядюшки, его раздражительности и привычек, больше подходящих простонародью, его невежества и нежелания признавать за Надиром хоть какие-то достоинства. Вот сегодня похвалил впервые за эти недели, да и то снисходительно, будто милостыню нищему бросил. Колючка под хвост, ну надо же!

И чем больше он злился, тем более непроницаемую маску любезности надевал. Хочет драгоценный дядюшка милого покорного племянника – пусть получает! А истинные родственные чувства, уж простите, рядом с покорностью не водятся, как норовистый жеребец не ходит в одной упряжке с мулом!

Делая вид, что не замечает нахмуренных бровей и поджатых губ, он взял шкатулку и вышел, не поворачиваясь и у двери опять поклонившись.

– После ужина придешь, еще кое-что напишем! – услышал уже за дверью из комнаты дяди сердитый окрик.

Торопливо, почти бегом, он дошел до комнаты и щелкнул серебряным замочком шкатулки. Внутри лежал белый шелковый платок, расписанный лотосами и ало-золотыми чинскими драконами, а под ним письмо! Плотный длинный лист бумаги, испещренный ровными затейливыми строчками. Надир вгляделся – и едва не вскрикнул от разочарования!

Это и в самом деле была поэма! Конечно, не придуманная им, чтобы намекнуть Джареддину о тайном послании, а самая обычная поэма ир-Ховейни. Ну как же так?!

Он закусил губу и пробежал взглядом по свитку. Почерк переписчика, изысканный, но равнодушный… А внизу несколько строк совсем другой рукой!

«Мой бесценный друг, прости, что не могу исполнить твою просьбу, прислав те стихи, что ты просил. Но можешь быть уверен, что эти не хуже. И пусть приязнь, которую я к тебе питаю, согреет твое сердце, как огонь согревает озябшее тело. Надеюсь, этот маленький подарок доставит тебе несколько приятных мгновений, напомнив обо мне в бескрайних степных просторах, куда привела тебя служба нашему пресветлому государю и родственная любовь. Остаюсь вечно твой Джареддин…»

И это все?! Шелковый платок и поэма?!

Он разочарованно уронил свиток на стол и тут же обозвал себя длинноухим ослом. Строчки! Они слишком широко расставлены! И эти слова про огонь… Ну конечно!

Надир метнулся к очагу, теперь постоянно горящему в комнате. Растянув свиток, поднес его поближе к решетке, за которой металось пламя, и с торжеством увидел, как между тонкими строчками проступают другие, написанные не чернилами, а коричневыми следами молока. Ах, Джареддин! Он догадался и ответил! Тайно, как Надир и просил!

«Мой дорогой друг! Даже известие, что ты впустил в дом аспида или скорпиона, не расстроило бы меня так, как твое послание. Ибо мало найдется тварей более ядовитых, чем человек по имени Арвейд Раэн, о котором ты пишешь.

Начну с того, что никто не знает, откуда он и какого рода, а если ты скажешь, что он чужестранец, то позволь тебе ответить, что никто и никогда не слышал названия его родной страны. Это и неудивительно, ведь тогда можно было бы хоть что-то узнать о нем от купцов или послов, однако же никому неведомо, откуда он временами приезжает и куда уезжает снова.

Само по себе это, конечно, не преступление, но ты должен знать, что где бы ни появился этот странный чужестранец, по пятам за ним всегда приходит смерть. Люди погибают от самых разных причин, он же всегда в стороне, но не зря сказано, что где лежит сброшенный выползок, там и сама змея неподалеку. Мне доподлинно известно, что в дом тех, кто ему доверялся, рано или поздно являлась беда, а этот Раэн, как он себя именует, исчезал и после появлялся где-то еще, чтобы нести новые несчастья.

Если тебе не верится в мои слова, дорогой друг, напиши в Тариссу моему брату, управителю этого прекрасного города, и спроси его о смерти несчастного Идриса ир-Аримсе, таинственно погибшего на помолвке своего родича. Род Аримсе до сих пор ищет Арвейда Раэна, назначив немалую награду за него, живого или мертвого. Также мне доподлинно известно, мой дорогой Надир, что этот человек – ах, если бы я точно мог сказать, человек ли он?! – что это жуткое существо тесно связано с Ночной Семьей, о которой ты, должно быть, слышал, и всяким отребьем из Пестрого Двора. Неудивительно, что ему удаются темные дела, если для них он использует подобных подручных.

Ты спросишь, почему он до сих пор не пойман и не понес должную кару? Да потому, друг мой, что свидетели его жутких преступлений никогда не остаются в живых, а наш пресветлый государь справедлив и одарен необыкновенным великодушием, которое не позволяет ему казнить злодея, пока злодейства того не доказаны полностью и без тени сомнения. К тому же у этого Раэна имеются могущественные покровители, ослепленные его мнимым благочестием и доверяющие его заслугам. Заслуги же эти таковы, что всегда идут на пользу прежде всего самому Раэну, поскольку позволяют ему войти в дом людей богатых, знатных и способных принести ему выгоду.

Теперь ты понимаешь, друг мой, почему я ужаснулся, узнав, что этот аспид в человеческом обличье появился рядом с тобой. Ты одарен немалым состоянием и горячим открытым сердцем, а значит, можешь стать для него легкой жертвой. Поверь, в погоне за наживой, а может, и более отвратительными целями, он искусно использует свою красоту, знание человеческой природы и разнообразные умения. Доверившись ему, ты непременно попадешь в беду, поэтому я призываю тебя быть с этим чудовищем как можно осторожнее, а лучше всего – отделаться от знакомства с ним под каким-нибудь благовидным предлогом, пока я не закончу кое-какие дела и не смогу прийти тебе на помощь. Надеюсь, это случится в ближайшее время, потому что твоя жизнь для меня драгоценна, как ты давно знаешь. Пока же, мой тебе совет, не откровенничай с ним, не давай понять, что его замыслы раскрыты, и не подпускай к себе близко. Умоляю тебя об этом если не ради нашей дружбы, то ради твоей собственной жизни. Искренне твой Джареддин ир-Джантари».

Надир снова выронил бумагу – теперь прямо на пол у очага, там же, где читал. Прикрыл глаза, пытаясь осознать… Раэн – подлый мерзавец, убийца, который то ли ради корысти, то ли еще зачем-то втирается в доверие к богатым и знатным людям. Губит их… Темное чародейство… Ночная Семья и Пестрый Двор… Невозможно! Быть этого просто не может! Но… зачем Джареддину лгать? Это же так легко проверить! Написать письмо в Тариссу, узнать подробности… А кто эти могущественные покровители, о которых пишет ир-Джантари? Дядя наверняка должен знать… И все это из-за денег?! Всего лишь?!