Товарищ император - Александр Авраменко Страница 67

Волки Деница похоже, что с цепи сорвались – корабли охранения не успевали метаться вокруг конвоя и отпугивать немецкие подлодки глубинными бомбами. Все были настороже, ибо даже ей, Валентине, было ясно, что корабли охранения делают ВСЕ, ЧТО МОГУТ, НО КОМУ-ТО НЕ ПОВЕЗЕТ. Слишком много подлодок атакует конвой, и рано или поздно, какая-то атака будет удачной. Самое плохое в такой ситуации – быть пассажиркой. Даже у буфетчицы есть место по боевому расписанию. И уже есть работа – от «дружественного огня» американского транспорта «Эмпайр Монро», стрелявшего вроде как по замеченному перископу немецкой подлодки ранило двоих наших моряков. Не смотря на протесты капитана (видимо тоже получил инструкции от Самого), Валентина заняла место выбывшего сигнальщика…

Снова английский корвет, зарываясь по ходовой мостик в волны, ринулся куда-то, учуяв что-то в толще воды, снова встрепенулись на мостиках транспортов и стали беспокойно шарить по водной глади, и… Все-таки немцы сделали это! Одна настырная лодка пробралась в середину конвоя. Правда действовала слишком торопливо, и норвежский «Хальсен» сумел увернуться от выпущенного залпа. Сумела бы вывернуться и «Валентина Гризодубова», но… одна из четырех, выпущенных немцем торпед, попала в струю винтов норвежца, изменила курс и пошла, что называется особняком…

Им «повезло» – торпеда была не акустической – винты и руль остались в целости. Правда до Большой земли… Но от предложения корабля охранения – перейти на спасатель они отказались. Капитан «Валентины Гризодубовой» еще надеялся дать ход. Паровая машина не получила серьезных повреждений от попадания торпеды в кормовой трюм. Но от сотрясения один котел сорвало с фундамента, лопнули паропроводы. Все это поправимо. Наверное. Бросать поврежденный пароход никто пока не собирался. Перспективы были. И… сплыли. Погода в лучших традициях Крайнего Севера, внезапно стала гаже некуда, и разыгрался шторм. От затопления в шторм «Валентину Гризодубову» спасла прочная еще дореволюционная постройка, когда в силу незнания сопромата, многие закладывали в корабли чрезмерный запас прочности, съедавший полезную грузоподъемность парохода за счет увеличения веса корпусных конструкций. Удалось запустить один из котлов, но его пара хватило только на то, чтобы развернуть «Валентину Гризодубову» кормой к ветру. И шторм погнал поврежденный пароход к берегам Норвегии… Норвегии, оккупированной фашистами…

Надежда, как известно, умирает последней. Но не хотела Надежда Иванова, будучи двадцатилетней буфетчицей-блондинкой с пронзительно синими глазами и косой до пят, умирать. С чего вдруг? Да и остальные. Хотя ситуация к окончанию двухдневного шторма стала еще хуже чем была – им что называется повезло, ибо шторм стих, и их не успело разбить о гранитные скалы берега. Фашистского берега. Их просто аккуратно прижало сильным ветром. А котел накрылся. В цистерны пресной воды попала морская вода, и теперь нужны сутки, чтобы очистить трубки котла от накипи. Может меньше суток. Второй котел? Там работы не меньше! Только вот какая разница сутки или меньше, если из горловины скорости на скорости в двадцать пять узлов выскочили фашистские эсминцы, а затем появился ОН… Двести пятьдесят метров стали и брони.

Что дальше? Фашистский плен? Нет уж! Лучше в бою! Как говориться «все способные носить оружие». Что могут сделать три сорокопятки против линкора? Есть еще два ДШК на мостике, и танки, раскрепленные над носовым трюмом. Те, что были над кормовым трюмом – сорвало во время шторма. И? Негусто? Зато можно умереть с оружием в руках….

– КОРОТКАЯ! – заорала Валентина, не осознавая идиотизм ситуации, ибо ей, честно говоря, было похрен, что танк раскреплен талями на палубе парохода, и она действовала так, как ее учили. Тут же рявкнула пушка «Валентайна» и на обратном откате выплюнула гильзу в боевое отделение, заполонив последнее, зловонным дымом от сгоревшего кордита.

А в казенник пушки уже уткнулся очередной снаряд, досланный буфетчицей Надеждой.

– КОРОТКАЯ!… КОРОТКАЯ!…КОРОТКАЯ!…

Валентина не видела ни одного голливудского фильма второй половины двадцатого века, поэтому не смогла бы провести аналогию между тем, что произошло далее и заокеанской продукцией. Не читала она и про Ютландское сражение. А произошла-то банальщина – огромный четвертькилометровый корабль, в который она лупила из танковой пушки, вдруг вздрогнул, и с нелепым шипящим звуком ПУФФФФФФФ, зашвырнул в их пароход одной из носовых башен.

Валентина еще успела заметить, как эта гигантская башня, выскочившая из нутра корабля как-то медленно кувыркаясь в воздухе, полетела в сторону их парохода, а затем ударила по ее танку. Дальше была сплошная темнота…. * * *

Что может сделать бронебойный снаряд калибром 57 мэмэ против линкора в 52 (или даже в 57) тысяч тонн водоизмещением? «Губит людей не пиво, губит людей вода». Почти так погиб «Гнейзенау». Так, чуть не погиб «Марат». В системе вентиляции, как известно, скапливается всякая хрень – волосы, ворс от мешков, пыль и прочее. Висит себе этакий лохматый тромб и никого не трогает. Иногда срывается от того, что стал слишком большим. Срывается и несется по вентиляционной трубе. До вентиляционной решетки, где разрушается. Как правило, ничего не происходит – просто через вдувной патрубок вентиляции в отсек влетает немножко пыли и мусора. Именно это и произошло. В погреб одной из носовых башен линкора влетел комок мусора, скопившегося в вентиляции. Горящий комок. А как же… А никак! Моряками становятся в море. Или в бою. Но не стоя на якоре во фьорде. В России в семнадцатом на Балтике, что называется достоялись до ручки, и охфицеров потом на штыки подняли. Кстати, во Втором Рейхе тоже. Втором Рейхе, который был в Германии. Только вот сейчас об этом «забыли». Не выгодно всяким там Сванидзе и прочим, вспоминать о том, что в Германии тоже была революция. Но революция – тема отдельная, у нас же речь пойдет о моряках Кригсмарине. Точнее об их подобии. Ибо они утратили навыки, и по факту, можно было смело утверждать, что корабль «не в линии». То есть обладает небоеготовым экипажем. Только вот кто в этом сознается? Ведь это «тити-мити», они же «бабуреки», «бабло» и прочее. Если корабль не в линии, то его экипаж получает в два-три раза меньше. Кому охота? Тем более, что это ведь корабль Третьего Рейха. Только вот снаряду-то все равно – «дас ист фантастиш» в штанах или нет. Прилетел и сделал свое черное дело. Из-за безалаберности личного состава расписанного в погребе башни «Бруно» момент начала возгорания попросту прозевали, да и потом сплоховали – слишком медленно реагировали. Прислуга погребов башни «Антон» имела уровень подготовки сопоставимый с соседями. Не все люки были задраены, не все находились на боевых постах, и не все отработали свои навыки до автоматизма. Как следствие – клок волос и шерсти отправил на небеса половину экипажа линкора вместе с башнями «Бруно» и «Антон», а сам линейный корабль в полсотни килотонн весом очень эффектно, перекрыв рекорд установленный «Худом» скрылся под водой, превратившись в навигационное препятствие на фарватере.

Но как 57-мм снаряд пробил 145 мм броню? А он и не пробивал! Аккурат под башней «Бруно» есть бронированная дверь, через которую подсоединяют шланги для приема топлива и которая открывается в базе. Почему дверь оказалась открытой? То ли бойцы-гидрозольдаты «Тирпица» ее открыли, чтобы сфоткаться на дембельский альбом, то ли забыли закрыть в базе, то ли еще чего-то… Какая разница? Снаряд влетел, что называется в «очко», и попал, что называется в «десятку». Ну а дальше… «был бы прочнее этот таз – был бы длиннее наш рассказ». Эсминцы, шедшие впереди «Тирпица», поступили в лучших традициях эсминцев Кригсмарине – бросились наутек от внезапной опасности. Черт его знает что там – подводная лодка, мины или британские крейсера и линкоры…Возможно они мстили Большому Брату за Нарвик, когда благодаря беспримерной арийской трусости адмирала Льютенса, командовавшего двумя линейными крейсерами «Шарнхорстом» и «Гнейзенау» и удравшего от старичка «Ринауна» – ветерана Первой Мировой войны, после первого же залпа англичан. Тогда Льютенс за свой «героизм» получил Рыцарский Крест из рук самого фюрера, а экипажи десяти немецких эсминцев, брошенных Льютенсом на произвол судьбы, попали вместе со своими кораблями в ловушку под Нарвиком, и по большей части превратились в корм для рыб под огнем английских кораблей. Но «Бог – не фраер, он все видит!» Прошло чуть больше года, и Льютенс сам превратился в рыбий корм, вместе с другим Большим Братом – «Бисмарком». И вот теперь – «Гинденбург». Причем, так сказать в «своих террводах».