Охотящиеся в ночи - Яна Алексеева Страница 67

За углом дома меня вывернуло наизнанку. Желчь, поднявшись к горлу, прижгла язык. Судорога скрутила живот. Цепляясь за кирпичную стену и согнувшись, я пережидала приступ мучительной рези в желудке. Ноги мелко дрожали, на спине выступила холодная испарина. Кажется, кожа почти посинела, приобретя замечательный трупный оттенок.

Рядом топталась Марина. Ее настроение диссонансной нотой вплеталось в накрывшую город тьму. Жаркое солнце, медленно катящееся к горизонту, казалось черным пульсирующим пятном; небо расчерчивали, переплетаясь, толстые, махрящиеся шевелящимися отростками темные канаты. Магия было настолько сильна, что даже полукровка-сирена ощущала дрожание реальности. Только она не видела этого. И давления, переиначивающего суть города и всех в нем живущих, не понимала.

Но почему все изменилось так резко и так быстро? Какую тварь призвал убийца? Резко распрямившись, я переждала приступ головокружения. Побелевшими пальцами вцепилась в руку девушки, хрипло выдохнула:

— Пошли! — И, пошатываясь, двинулась вперед.

Вот она, расплата за чувствительность, за способность читать прошлое, охотиться на суть, брать след. Цена дара высшего Охотящегося в ночи. Я шкурой ощущаю происходящее, с нездоровым интересом наблюдая через стекло, отделяющее от реальности, как ломает мое тело. Ненавижу боль, но не могу отказаться от того, что делает меня мной.

Я найду эту сволочь и убью!

В кафе, куда я притащила Марину, для такого чудесного вечера оказалось на удивление мало народу. Несколько человек ютились за пластиковыми обшарпанными столиками, да двое вертелись у стойки, вовсю флиртуя с барменшей. От них так и несло горячей похотью. Но все равно тяжелую атмосферу не могли разогнать ни улыбки девицы, ни легкая музыка, приглушенно льющаяся из динамиков, ни яркие полосатые стены с развесистыми пальмами в кадках, маскирующими трещины. В конце концов озабоченные самцы убралась. Прочие посетители тоже как-то не рвались веселиться.

Я только усмехнулась. Все же у людей есть чутье на неприятности, глобальные такие, нависающие над головой мохнатой черной сетью. Заглянув на кухню к Араму, хозяину, не брезгающему порой постоять за плитой лично, я ткнула пальцем в Марину:

— Эта — со мной. Посидит в уголке.

Горбоносый смуглый азиат только кивнул, затейливо выругавшись.

— Пусть, все равно народу нэту. — И махнул рукой, прогоняя нас с кухни.

Нацепив фартук, я статуей замерла у стойки. Марина приткнулась в углу под развесистой пластиковой гирляндой, нервно перебирая застежки наших сумок.

Барменша, крашенная в рыжую брюнетка, тяжко вздохнула:

— Мертвый сезон какой-то.

— Светик, — протянула я, провожая взглядом еще одного человека, покидающего в общем-то уютное кафе, — тут же убийство случилось.

— Да ладно, не прямо здесь. К тому же обычно-то как бывает? Любопытные набегают.

— Это да. — Может, какие-то отвращающие чары? Или действительно черная сеть так на людей влияет? — Да ладно, отдохнешь зато.

— Ну да… Это ты у нас, Ленусик, проездом, а мне за квартиру платить. Чаевые… — Девушка пощелкала пальцами. В свете галогеновых ламп блеснул алый маникюр.

— Ну, мне теперь тоже… платить, — хмыкнула я. — Да и вон иждивенка имеется.

Марина, чуть расслабившись, медленно тянула чай из большой белой кружки.

— Кстати, а кто она? — Огладив короткую маечку, обтягивающую изрядных размеров грудь, Светик улыбнулась зашедшему мужчине.

— Дальняя родственница. С родителями поругалась, а пока дулась да по подругам шаталась, маман ее возьми да и помри!

— Жара?

— Ну… вроде того. Теперь вот не знает, куда податься.

— Понятненько.

Я подхватила поднос, направляясь на кухню. Посетитель все же решил задержаться. Что ж, накормим, напоим.

На самом деле мне почти нравится это место. Такое искреннее в своей примитивности, без подтекста, скрытой сущности, бьющей по сознанию. Простые чувства, мимолетные запахи, скользящие мимо чужие жизни. А сейчас — еще и без тяжелого потного духа толпы. Красота.

Танцующим шагом, балансируя подносом с запотевшим графином и стопками в одной руке и тарелкой, полной жареной картошки, — в другой, прошлась по залу. Я умею привлекать внимание, да получше Светочки. Движениями, равномерными или резкими, страстными или монотонными. Нечасто, правда, ибо это чревато толпами поклонников, бегающими следом и мешающими личной жизни.

На миг настроение улучшилось, но потом снова навалилось раздражение. И страх, и ярость, и все прочее…

Так что приземлила заказ на стол уже с недовольной гримасой. Резко развернувшись, выразительно скривила лицо, проведя пальцем по горлу. И продолжила работать, потому что народ все-таки пошел… Переоценила я инстинкт самосохранения горожан.

Марина мрачно следила за тем, как я, разнося еду, перемещаюсь от столика к столику. Каждый раз, проходя мимо, я одаривала ее мимолетной улыбкой, в ответ ловя волну раздражения. Милая девочка… ревнует! Так и хочется потрепать ее по загривку. Ути-тюти какая! Собственница. Пребывая от этого в некотором отрешенном восхищении и едва не опрокинув гору пустых грязных тарелок, я показала Марине «козу». Блондиночка надулась, с ее пальцев потекли едва заметно мерцающие капли силы.

А себя мы в руках не держим!

Так и хочется поиздеваться над деточкой. Или нет, рыкнуть, подмять под себя и… что, собственно? Тряхнув головой, я метнулась на кухню. Что ты творишь, волчица? Слегка прифигев от собственных желаний, я загрузила на поднос следующий заказ. Эта девица — сирена-полукровка со стихийно пробудившимися способностями и магическим даром, а я — ее опекунша. Может быть, ею стану, если конклав одобрит.

Да и вообще, не время предаваться разврату. К тому же для оного у меня есть Павел. Ведь есть? Черт, как же я по нему соскучилась-то! Когда там полнолуние?.. Опять я не о том! Лучше подумать, как пережить эту ночь. Есть у меня смутное подозрение, что сегодня будет проведен еще один ритуал. Куда бы спрятаться?

От скачущих с одного на другое мыслей меня отвлекло появление долгожданного гостя. Висс, следователь-русал, незаметно просочился внутрь и деликатно оторвал меня от работы, взяв за локоть. Развернувшись, я перехватила его запястье, выворачивая руку… выругалась и отпустила.

— Здравствуйте. И простите — что-то я сегодня нервничаю.

— Я этому отнюдь не удивлен, — учтиво ответил следователь. — Вы хотели поговорить?

— О да! И вот эта девушка, — махнула я рукой, — тоже. — И, поставив поднос на стойку, прошла к столику, за которым ютилась Марина.

Сам Висс, помахивая удостоверением, отправился к кассе. Оперативнику следственного управления, или кем там русал является, не откажут в праве поговорить со свидетелями. С нами то есть.

Присев рядом с Мариной, я аккуратно тронула ее за плечо. Та вздрогнула, очнувшись от мрачных мыслей. Пустой взгляд наполнился страхом, спутанный клубок эмоций разошелся вокруг нее горячей волной, заставив меня шарахнуться в сторону. Пластиковые ножки хрустнули. Да, здешние табуретки не предназначены для таких экспериментов.