Имя для ведьмы - Надежда Первухина Страница 67

– Что ж, поговорим, – слегка киваю я, отметив про себя смену цели в теткиной фразе. Вместо «я тебя уничтожу» – «сразимся». Значит, она почувствовала во мне равносильного противника, которого просто так со счетов не сбросишь. Это радует. – Начинай.

– А я думала, что ты хочешь меня о чем-то спросить, племянница.

– Что ж, значит, буду брать у тебя интервью. Вопрос, на который ты не ответила: где сейчас мама?

– В моей резиденции. И ее вовсе не пытают. Это я солгала для пущего эффекта.

– Ладно. А где мы вообще находимся? Я имею в виду окружающий пейзаж... Он ведь не наколдован?

– Нет, конечно. Это и есть мой Аркаим. Точнее, внешняя его оболочка.

– Мрачновато у тебя, тетушка... Впрочем, у Великой Черной так все и должно выглядеть, да?

– А, значит, ты все-таки прочитала Малахитовый Завет! И как только ухитрилась? – удивляется тетушка, отмахиваясь сосновой веткой от комаров.

– Ухитрилась. И не делай вид, будто ты об этом ничего не знаешь!

– Я это только предполагала.

– И, разумеется, пожар в библиотеке устроила не ты?

Моя родственница изображает оскорбленную добродетель.

– Я?! Пожар в библиотеке? Поверь, я не настолько цинична. – Скорее всего, сработало охранное заклятие самого текста. Он не предназначен для непосвященных.

– Возможно. Значит, ты сочла себя преемницей Хозяйки Медной горы?

– Я и есть преемница! – тетка гордо оправила свое порядком испорченное нашим поединком платье. – Я сызмальства училась тайному знанию, постигала глубины нашего, уральского, чародейства, перед которым ни один Брокен не устоит! Да что Брокен! Весь Трибунал Ведьм не имеет тех способностей, что даны мне. Они там, в своей компьютерной, погрязшей в роскоши Европе, уже забыли, что такое исконная природная магия!

– Весьма патриотично. Только, знаешь ли, европейские ведьмы давно живут по закону восьми слов, принятому Трибуналом...

– «Делай то, что желаешь, не принося никому вреда»? И это ты называешь законом для ведьмы? Цивилизация... Культура... Гуманистические идеалы... Это смешно, деточка. Настоящая ведьма вершит свою волю, не сверяясь ни с чьими желаниями и законами! Разве гроза или засуха интересуются людским мнением на свой счет? Саранче наплевать на то, что какая-нибудь провинция останется без урожая. Такова и природная магия, она не считается ни с кем, кроме тех, кто умеет овладевать ею.

– Возможно. Только люди уничтожают саранчу.

Анастасия засмеялась, сошла с валуна, приблизилась ко мне, насколько позволял защитный экран.

– И ты, Вика, надеешься уничтожить меня? Ты посмотри вокруг – все это дает мне силу: деревья, камни, земля! А ты спряталась под своим волшебным зонтиком и не смеешь носа наружу высунуть.

– Надо будет – высуну, не беспокойся. А уничтожать тебя я не собираюсь, зря ты так, тетя. Я жила спокойно, работала, ворожила изредка, даже практически ни с кем не ссорилась... И зачем ты влезла в мою жизнь? И в мамину?

– Ты же читала малахитовые заповеди. Моей сестры просто не должно быть! Потому что она выступает от имени...

– Налоговой полиции? Кстати, тетушка, а платишь ли ты налоги? Что это ты так побледнела сразу? По-нятненько... А вот в Европе цивилизованные ведьмы спокойненько платят налоги...

– Ведьма не должна платить налогов! Она не подчиняется человеческим законам, потому что сама себе закон!

– Ну, не знаю. Я, к примеру, все проплачиваю. И единый государственный, и с доходов, и НДС...

– Замолчи! – завизжала тетка, топая ногами.

– Да что ты так нервничаешь? А, я, кажется, догадываюсь: ты занимаешься укрывательством доходов! Не подаешь декларацию! И Аркаим твой небось пошлиной не обложен... Да, ситуация уголовная. Потому-то ты моей матери и боишься.

– Не боюсь! Магию податью не обложишь!

– Ой ли? Да мама под декларацию что угодно подведет, и всей твоей магии хана наступит. Есть законы магии, а есть... есть магия Закона! И моя мать ею обладает, да?!

Ответом мне была зловещая тишина. Тетка как-то обессиленно подошла к валуну, коснулась его рукой и сказала:

– Ступай за мной, если хочешь увидеть свою мать.

По камню зазмеилась трещина, деля его на две равные половинки. Половинки разъехались в стороны, открывая невысокий, золотистым светом мерцающий коридор.

– Идем, – обернулась тетка. – Обещаю: там я тебя не трону. Слово ведьмы под залог моей жизни. Так что можешь убрать свою защиту.

– Верю, верю всякому зверю, а тебе, ежу, – погожу, – буркнула под нос я, но защиту все-таки убрала. В конце концов, толку от нее будет мало, если случится очередной магический поединок.

– Куда ты ведешь меня?

– Это сердце Аркаима, моя главная резиденция, – голос идущей впереди Анастасии был глухим и лишенным каких бы то ни было эмоций. – Теперь уже полноправно моя. Медной горы Хозяйка оставила мне свой престол.

Не слишком-то в это верится, но я пока благоразумно не высказываю своего мнения. Иду и невольно любуюсь окружающим интерьером, которому обзавидовались бы Эрмитаж с Лувром вместе взятые. Стены сплошь покрыты кружевным узором из чистого золота, и среди жарко сияющих завитков скользят рубиновые змейки с агатовыми глазками, бегают изумрудные и нефритовые ящерки, порхают бабочки, блестя крылышками из слюды и кварца. Потом золотые стены сменились стенами из малахитового кустарника, шелестящего каменными листиками, как живой. Меж тонких стволов журчал родник. Под потолком летали какие-то яркие пичуги и пересвистывались друг с другом.

– Красиво? – не оборачиваясь, спросила тетка.

– Очень. Надеюсь, в конце пути все это великолепие не превратится в какую-нибудь зловонную помойку с очередными скелетами, разложившимися трупами и тошнотворными монстрами. Было бы очень обидно.

Тетка коротко засмеялась:

– Согласна, у некоторых из моих слуг весьма оригинальный вид. Но разве настоящую ведьму можно чем-то напугать?

– «Напугать» и «вызвать отвращение» – разные понятия.

– Ну-ну... – тетка отмахнулась от блестящей бабочки. – Мы пришли.

Навязчивая роскошь коридора сменилась внутренним убранством старинной добротной деревенской избы. Бревенчатые стены, пол с дерюжными половиками. Посреди горницы стоял длинный стол, возле которого на лавках разместилась пестро одетая публика. Налицо было смешение эпох и стилей: кто вырядился в былинного дружинника, кто в гусара, кто в сурового спецназовца... Единство наблюдалось лишь в пристальном внимании к мискам, чугункам и братинам, стоявшим на столе.

– Хлеб да соль, – негромко сказала я, вслед за теткой переступая порог горницы.

Обедающие (а возможно, ужинающие или завтракающие – я уже утратила чувство реального времени) отложили ложки-вилки и все, как один, обернулись и посмотрели на меня.