Звезда моей души - Татьяна Устименко Страница 66

Тут нужно упомянуть и о третьем эльфийском клане — Повелителях мантикор, которые появлялись везде, приходили когда хотели и исчезали без предупреждения. Больше всего на свете они ценили свободу и встречный ветер в лицо, ведь им принадлежало все небо! Не наделенные врожденной способностью дышать под водой, как Полуденные, и не обладая собственными крыльями, как Полуночные, представители этого клана владели даром дружбы с мантикорами, поднимающимися гораздо выше и летающими куда быстрее любого эльфа. Их род не отличался многочисленностью, в нем насчитывалось едва ли три десятка юношей и девушек, а во главе Повелителей стояла родная сестра короля Адсхорна — юная Эврелика, наипрекраснейшая из всех дев Блентайра.

Столица отмечала праздник цветов, знаменующий середину лета, когда все они повстречались на площади Поющих Ручьев: принцесса Эврелика, король Полуночных Арцисс и его названый брат, король людей Джоэл. И вот тогда-то случилось это непоправимое несчастье, ибо два короля разом полюбили одну и ту же девушку, а она с первого взгляда влюбилась лишь в одного из них…

Мы много говорим о жизни, а значит, много говорим о любви. Хотя никто в мире не ведает, сколько нам еще ее осталось — этой жизни, а значит, любви. Нам бы еще жить да жить, а значит, любить, но получается, что мы вспоминаем об уже минувшей жизни, а значит, о минувшей любви. Или же мы мечтаем о будущем, ибо настоящего не существует, ведь в тот самый момент, когда мы о нем говорим, оно уже становится прошлым. Ход времени неумолим, ведь именно время без остановки вращает скрипучее колесо нашего существования, сменяя дни месяцами и годами, чередуя сезоны природных циклов и поколения людей. Уходит и забывается все: жизнь и молодость, слава и богатство. Не уходит и не забывается только любовь…

Любовь! Как часто мы впустую произносим это священное слово, так и не научившись понимать вкладываемый в него смысл, не постигнув сути любви и не объяв ее масштабы. Мы говорим о ней приземленным и обыденным языком, словно пытаемся вульгарно примазаться к самой вечности. Любовь — что это и где это? Увы, нам не дано понять, как она возникает и почему не проходит вместе с жизнью, не отступает перед смертью и не знает пощады. Мы все — ее вечные рабы. Любовь! Как легки твои касания и как тяжелы наносимые тобой увечья…

Ниуэ сражались бок о бок с Полуночными и разделили горечь их поражения. Белые псы испытали сильнейший шок, ибо они и помыслить не смели о том, что какие-то зарвавшиеся смертные сумеют разбить их обожаемых покровителей, завалив телами убитых эльфов оба берега полноводной Алларики. Ниуэ впали в ужас, ведь на их глазах творилось нечто немыслимое.

Но с фактами не поспоришь. Они видели, как пришедший из Пустоши ветер — настоящая буря, несущая дыхание и песок пустыни, — обездвиживал прославленных крылатых воинов, связывая их по рукам и ногам, бросая с небес на землю прямо на копья не знающих пощады победителей. А те, кто уцелел под клинками людей, пали от ножей лайил, подобно мерзким шакалам рыскающим на поле боя и пирующим на многочисленных трупах. День битвы у Аррандейского моста стал закатом эльфийской расы…

И все-таки некоторые из них уцелели. Отважнейшие бойцы клана и величайшие маги Полуночных, покинувшие Звездную башню, непробиваемым щитом сплотились вокруг последней выжившей девушки из рода Повелителей мантикор, принцессы Эврелики, сжимающей в объятиях смертельно раненного возлюбленного.

Ох, зря не послушался король Арцисс мудрого друга, кузнеца Туррана, ушедшего к Зачарованному побережью… Предатель — так называли Туррана многие, но король его не осуждал, ибо понял — от судьбы не сбежишь. А судьба у каждого своя… Жаль, он умер слишком рано и не успел узнать, что за магическая сила сумела вызвать из центра пустыни эти серо-серебристые тучи, напитав их песком и бросив на лучших бойцов королевства, смяв их, словно хрупких бумажных кукол. Неужели трусливые салладэ, некогда гостеприимно принятые в белостенном Блентайре, настолько утратили чувство благодарности и доросли до подобной мощи?.. Нет, это невозможно — им кто-то помогал!.. Но вот кто и почему?

Отбиваясь от наседающих противников и ощущая на себе липкие сети чужой магии, король тщетно взывал к богу Шарро и самим Неназываемым. Его не услышали… И тогда, уже будучи израненным, он вложил остатки энергии в крохотное существо, которое зрело под сердцем Эврелики, — в своего будущего сына. А затем произнес несколько напевных слов, обретших силу неотвратимого пророчества, и вплел свою бессмертную душу в этот пришедший из Пустоши ветер, мечтая лишь об искуплении допущенных ошибок. Скатились по щекам четыре слезинки Эврелики, становясь частью королевского пророчества, а Арцисса поглотила вечная тьма.

Но его смерть не пропала втуне, ибо, впитав в себя частицу света, ветер Пустоши изменился, обретя разум, желание и волю. Выжившие Полуночные отступили на северо-восток, к Зачарованному берегу, ведомые Эвреликой и унося с собой тело мертвого Арцисса. Эльфы ушли, но ветер остался, жадно завывая вокруг стен Блентайра и намереваясь отомстить. Он подхватывал пригоршни песка и бросал их на городские крыши, с каждым годом все крепче сжимая удушающее кольцо голода, засухи и непогоды. Впитав в себя душу короля Арцисса, ветер стал Голосом Пустоши, злорадно наблюдающим за медленным угасанием своей бывшей столицы.

— Так не доставайся же ты никому, прекрасный Блентайр! — злорадно выпевал Голос, обретший собственный разум.

С тех самых пор Блентайр оказался обречен на смерть, а его жители начали выплачивать свой бесконечный долг крови.

Но ниуэ не ушли. Они не обладали бессмертием и мужеством своих покровителей, а потому не имели ни малейшего шанса преодолеть заснеженные северные равнины и неприступные горные пики.

Победители полностью истребили мантикор, но в последний момент, уже зачитав смертный приговор, пощадили Белых псов, ибо огромный многоярусный город остро нуждался в сторожах и слугах. Впрочем, в этой нелегкой ситуации последнее слово осталось за новыми чародеями, дерзко занявшими покои свергнутых учителей.

Маги схитрили: объявили ниуэ перебитыми, но на самом деле наложили на них особые заклинания, обеспечив таким способом их вечную покорность и послушание. Отныне верные соратники Полуночных стали рабами человеческих магов, их подневольными шпионами и соглядатаями.

Все вышеупомянутое в полной мере относилось и к тому Белому псу, который корчился сейчас на полу подземного туннеля, сам не понимая причину происходящей с ним метаморфозы…

Я изумленно нахмурилась, рассматривая два сплетенных в клубок тела, перекатывающихся у меня под ногами. Оказалось, что это практически невозможно — вот так взять и сразу разобраться в мельтешащей путанице, состоящей из четырех интенсивно пинающих друг друга ног и четырех же усиленно тузящих противника кулаков.

Четыре ноги и четыре руки?.. Стоп! Я ошеломленно подергала себя за ухо, надеясь, что боль прояснит мой затуманенный непониманием рассудок. Получается, сейчас передо мной находятся два человека? А куда же тогда подевался мой белый пес? Хотя, скорее всего, я была неправа, называя их людьми, ибо из переплетения сцепившихся в потасовке тел до меня доносились отнюдь не нормальные человеческие голоса, а хриплое гневное мяуканье, чередующееся со свирепым собачьим рычанием… Совершенно запутавшись и не понимая, что мне следует предпринять, я набрала в грудь побольше воздуха и громко закричала: