Последний рассвет - Виктор Власов Страница 66

— И как летает? — спросил Маса. — Как китайский змей? Надо за бечёвку тянуть?

Только теперь хозяин разлепил губы.

— Браться так, поднимать вот так, бежать туда, — в дальней стене чердака светилось широкое окно. — Не бояться. Понесёт в сторону — подвиньтесь, куда сносит, выровняете. Спускаться — задирайте нос, но не резко — чувствуйте дао ветра.

Он показал, как нужно всё правильно исполнять и остановился на краю.

— Поняли?

— Не совсем, — усомнился Шуинсай. — Посмотреть бы в деле…

Хозяин хангугурайда покачал головой, мол, нельзя выдавать секрет этого дома случайным свидетелям. Но он ручается!

Разумеется, для того, чтобы их приняли на борт, пришлось переодеться в ронинов. Вполне обычные с виду одеяния самурая были изнутри нашпигованы снаряжением синоби — сюрикэны, заострённые короткие штыри, которые можно метать, а можно использовать для лазания, огненные хисякэны, трубка с отравленными дротиками, Чонг-Ву доверили трость с потайным крючком на бечёвке: — Рыбу ловить, — пояснил ему Лао.

Корабль торговца вышел из гавани Тюбу под флагом Оды, и замаячивший было на траверзе галеон «Принцесса Суа», разглядев его, отвалил. Галеон двигался встречным курсом, удаляясь от устья Исудзу-гава, ловя боковой ветер, дующий со стороны моря.

Горные тропы узкие, скользкие, извилистые, а кое-где крайне неровные, то резко поднимались, завиваясь под скалами, то круто обрывались. Снег в горах Кии удивительного цвета: бархатистый, розовато-белый — на склонах, и похожий на бледно-синий мох — на тропах, иногда имел твёрдую серебристую корку, по которой будто бы можно легко пройти, но вдруг оказывался очень влажным внутри и ноги глубоко вязли. Благо, отшельник Окура — один из бесчисленного множества обитателей здешних святых мест — угостил саке, и теперь во флягах булькал напиток. К развилке на Асама отряд продвигался с мокрыми ногами, но чуть хмельными головами. Пронизывающая сырость и нарастающая ярость западного ветра предвещали бурю.

Вихри с мокрой белёсой крошкой настигли отряд Зотайдо на развилке. Кружащиеся снежные хлопья неприятно застилали глаза пеленой. Двигаться вслепую стало неимоверно трудно, но мастера шли и шли, а за ними, прищурившись и наклонив головы, двигались ниндзя. Крепко запахнув тёплые накидки, мастера искали пещеру сквозь зыбкий воздух, в котором неистово ярились миллионы белоснежных частиц. Наконец нашли грот, куда и протиснулись через узкое отверстие.

Из долин с кипарисовыми, бамбуковыми рощами ветры нанесли в ущелье столько обломанных ветвей, что развести костёр не составило труда. Спокойно полакомившись снедью, которой их снабдил в дорогу кормчий господина Ирё, Шуинсай вытащил лист рисовой бумаги и развернул. Жёлто-оранжевый свет огня высветил на карте лиловым пятном залив Исэ, тонкую кривую линию реки Исудзу-гава. От реки на юго-восток располагалось святилище, а над ним, в одну ри южнее, возвышалась гора.

— Свалимся прямо в ограду! — проворчал Лао, громко втянув покрасневшим носом теплеющий сыроватый воздух пещеры. — Как варвары! Даже ноги не омыв и рот не прополоскав… Признаться, раньше я этакие вот «крылья» глазами не видел и даже не слышал о таких, — зыркнул он неприязненно на Йиро и Чонг-Ву.

— Не нравится мне эта затея, — хмуро согласился Шуинсай, покачав головой. Резкие черты его волевого лица, обветренного и погрубевшего, были неподвижны.

Чонг-Ву, скрывая тревогу под маской задумчивости, мягко пожурил обоих:

— Род Зотайдо — старинный, слишком горд и мудр, чтобы падать духом.

— Ну да, — широко улыбнулся Шуинсай. Он обнял Йиро и Маса за плечи.

Ученики вдохновенно молчали. Тени от костра бродили по их сосредоточенным лицам, скакали, дрожа, по расправленным плечам.

От мастеров, уставших и теперь сидящих в задумчивости, исходила мощная аура, которая не подпускала ни страхи, ни сомнения. Рядом с ними молодые синоби нашли в себе и силу, и волю не падать духом. Отрядом владело прекрасное чувство, рождающееся во время ладной, дружной работы. У каждого загорелся в груди особенный огонь — неиссякаемый источник… Это сама Аматерасу-омиками улыбалась им, заглядывала в души.

Буря утихла, громкий и заунывный вой превратился в протяжное пение ветра, вихри ослабели, сойдя в убелённые снегом лощины.

Первыми поднялись на ноги мастера, за ними — ученики. Общими стараниями расчистили выход от снежных наносов и выбрались на яркое солнце к лёгкому свежему морозцу. Тревога и смятение остались в гроте рядом с потухшими углями костра.

Путь по лесистым горам с нетяжёлой, но громоздкой ношей на плечах продолжался до позднего вечера. Каменные исполины принимали тысячи разнообразных очертаний, расступались, смыкались, словно Святая земля Исэ рождала миллионы непобедимых каменных воинов-полубогов. Отчётливо слоились серо-фиолетовые уступы последней горы — Асама, у подножья которой простиралась лощина, приютившая целый город построек храма Исэ-дзингу, огороженных высокими заплотами из бамбука и кипариса. Издалека, в полупрозрачных сумерках, она походила на озеро огней, рыже-красных, золотисто-жёлтых, колыхаемых ветром. Наконец лощина раздвинулась, превратившись в поросший лесом амфитеатр, где покачивались ветвями кипарисовые рощи и подрагивала щетиной жёсткая бамбуковая поросль на холмах.

По широкой тропе, идущей поперёк лощины, беспрестанно взад и вперёд бродили многочисленные отряды патрульных. Из-за длинного высокого ограждения, освещённого множеством ламп и факелов, выглядывали белые верхушки шатров и шесты с яркими знамёнами клана Оды. Из долины доносился запах жареного мяса и рыбы — слуги растапливали походные котлы.

— Готовится оборона? Ишь, как притихли!.. — со злой иронией проговорил Лао. — Со дня на день поотставшая армия Белого Тигра соединится с победоносной армией Горного Тигра, переправится сюда, хатамото и гокэнины под командой Хавасана заполонят долину и нападут на это войско.

— Раскладывай «крылья», — прервал доморощенного пророка Шуинсай. — Ночной туман вот-вот поднимется. Ветер будет нам навстречу.

Сопровождавшие братьев Зотайдо в качестве носильщиков ученики по плану должны были вернуться к храму до полуночи и только тогда с горы ринутся две крылатые тени. Если за заборами начнётся суматоха — синоби вмешаются, отвлекут на себя погоню и приведут в расставленную ловушку. Если всё пройдёт без сучка — отлично! Мастера найдут их сами. В засаде уже сидят приданные отряду разбойники господина Ирё. Если не наделали глупостей…

Оставшиеся вдвоём, столь разные, братья ощутили одинаковую душевную тяжесть. Нельзя сказать «внезапно» — нет, она давно висела смертной тенью за спиной, и оттого наигранной казалась бодрость Лао, трагически глубокой была печаль и Шуинсая. Нырок с высоты, полагаясь лишь на честное слово незнакомца и собственное здравомыслие — впервые в жизни предстояло им исполнить то, что побуждало из глубины существа животный ужас. Подзабыты ими уж «тоннели Хатимана»…