У каждого свой путь в Харад - Анна Р. Хан Страница 66

– Предугадывают желания, – прошелестел Шелест.

– А я и не воровала. – Дарина заглянула за одну из ширм. – Нельзя украсть то, что лежит просто так перед тобой и это заведомо можно брать. Если можно было брать там, значит, можно прихватить с собой.

– Из Латфора ты ничего не прихватила, интересно, руководствуясь такими правилами? – усмехнулся Гыд. Он сидел в кресле и с хрустом грыз сочное яблоко.

– Представляешь, как-то в голову не пришло. Да и не было там, честно говоря, ничего стоящего. – Ее голос доносился уже из-за ширмы. – А тут здорово! Какая кровать, вот это да! – Было слышно, как она плюхнулась на кровать, а потом взобралась на нее с ногами, чтобы попрыгать. – Я буду здесь спать – это мое место, и точка. – Почти тут же кровать снова скрипнула, и спрыгнувшая с нее Рина вышла обратно. – У вас тоже такие замечательные кровати?

Она не поленилась зайти за каждую из четырех ширм. Вышла довольная:

– Везде одинаковые. А какие тумбочки, видели? А кувшин для умывания?

– Затянувшийся перерыв в войнах действует на тебя странно. Тебя начинает интересовать быт. Ты становишься похожей на женщину, – поддел ее Шелест. Его вымотали события сегодняшнего утра, и пустая болтовня Дарины очень раздражала.

Девушка стрельнула в его сторону глазами:

– Да уж, когда все это закончится и я начну обставлять свой дом, увиденное может пригодиться. И хочу сказать, что кувшины для умывания здесь лучше, чем те, в которых в твоем разлюбезном Латфоре подают на приемах вино и воду.

– «Моем разлюбезном Латфоре», – передразнил монах. – Надо же…

– А разве не так? Вот, Саммар может подтвердить: ты единственный, кто мог там нормально дышать, ходить, общаться с местными людьми, и тебя не тошнило при этом.

Саммар зевнул:

– Я не собираюсь ничего подтверждать.

– Хотя нет, Шелест не единственный. – Дарина тут же опровергла сама себя. И решила не упускать случая подколоть, добавив:

– Он и Ольм. Видимо, это в крови, да?

– Скорее в воспитании. Плюс ко всему, Шелест менее конфликтный, чем мы. – Саммар улыбнулся. – У нас, если нет настоящих перестрелок с врагами, сами собой организовываются словесные перепалки.

– Думаю, это что-то вроде тренировки, – вполне серьезно заявил Гыд. – Чтобы не потерять форму. Как в тренировочном лагере. Там все друг с другом все время воюют, но это не бывает всерьез.

– А я думаю, чтобы не потерять форму, стоит воспользоваться передышкой. И нормально выспаться. – Саммар поднялся со своего кресла.

– А в Латфоре ты не выспался? – наигранно удивилась Дарина. – Это вроде было твое основное занятие.

– Это он запасы делал на будущее, – хрюкнул Гыд. И засмеялся своим тихим смехом. – А теперь их тратить не хочет.

Гыд потянулся, вставая со своего кресла:

– А вроде недавно встали… Такое ощущение, что спать хочется всегда. – Он направился в сторону своей кровати. – О, за такую кровать можно отдать что угодно… Рина, а ее с собой прихватить не получится? Может, ее тоже как-нибудь в карман твоей накидки запихнуть?

– Дети… – Саммар продолжал улыбаться. – Дети, идите спать. Взрослым необходимо поговорить.

Дарина развеселилась, наполнила себе стакан из графина и утащила его за облюбованную ширму.

– Спокойной ночи! – крикнула со своего места она. – Хоть сейчас и день.

– И тебе, – ответил Шелест. Он откинулся в кресле, скрестил перед собой руки на столе и посмотрел в сторону бородача.

«Приглашаешь к беседе? – Саммар устроился поудобнее. – Думал, ты уже не снизойдешь до объяснений».

«Перестань… – Шелест покачал головой, словно отрицая для себя столь явное нежелание окружающих людей понимать очевидное. – Ну что ты начинаешь? Что еще за «снизойдешь»? Я же сказал – все должно остаться по-прежнему».

«Это ты перестань. Все никак не может остаться по-прежнему. Ты – князь… Вернее, мы теперь знаем, что ты – князь. Нужны новые рамки».

«Уфф… – Монах громко вздохнул. – Я так устал, хочется разговаривать голосом… Не успеваю за всеми твоими мыслями. Почему люди не могут думать только о чем-нибудь одном?»

«Могут, – возразил Саммар. – Когда что-то действительно важно, можно думать только об этом».

«И не отвлекаться? Я думал, вы не умеете не отвлекаться. Всегда, когда слушаю, мысли у всех скачут с одного на другое, как рассыпавшийся горох. Устал, не могу просто…»

«Ну, обсуждать проблемы субординации вслух при подчиненных тоже не стоит».

«Нет никаких подчиненных, Саммар. Поэтому нет и проблем с субординацией».

«Шелест… Или не Шелест? Я даже не знаю, как тебя теперь называть. Может, ваша светлость? Шелест – это монашеское имя, раз ты князь, то и имя должно быть другим».

«Скажи, Саммар, в тот момент, когда я открыл тайну своего происхождения, я перестал быть монахом?»

«Ты перестал быть одним из тех, кто мог стоять с нами рядом».

«Рядом? Где – рядом?! Вчера ты практически озвучил свои дезертирские мысли! И это ты – доверенное лицо Доноварра! Об остальных тогда что говорить?»

«Я не о том. Я имею в виду, что ты был одним из нас, у нас была общая миссия…»

«Общей она была, пока ты со своей стороны не решил ее провалить».

«Ну уж нет, Шелест. Не надо вешать на меня всех собак. Со своей стороны, я выполнил то, что от меня требовалось. Обеспечил безопасность принца крови. Однако теперь миссия видится мне совсем под другим углом».

– О, Саммар, – вслух простонал монах. Он сжал в ладонях виски. – Ты все усложняешь.

«Нет, погоди. Это двойные игры. Я не знаю, кто это затеял. Орден послал за нами соглядатая? Вместо лекаря – монах. Или Доноварр решил перестраховаться? Два сына вместо одного?»

Монах молчал. Его взгляд скользил по картинам, украшающим палатку. Это были исключительно пейзажи. И не какие-то абстрактные картины природы, домысленные художником и собранные из кусочков воспоминаний разного времени. Это были виды конкретных мест. Шелест был в этом уверен абсолютно. Уникальные детали, ничего не значащие в концепции картины, несбалансированность композиций – были присущи каждой. В общем, ни одна из них не была картиной как предметом искусства. А просто картиной – как копией какого-то места.

Одна из них сразу бросилась Шелесту в глаза. Это была латфорская набережная. Мощенная булыжником мостовая, столбы с чугунными решетками, закрывающие вход на пристань. Двух– и трехэтажные дома с высокими скатами крыш, арочные окна с аккуратными ставенками, знакомые названия на вывесках магазинов и лавок. Шелест бывал здесь добрую сотню раз.

И чем дольше он всматривался в полотно, тем больше ловил себя на мысли, что даже выщербинки между булыжниками были нарисованы на тех самых местах, где они были в реальности.