Клуб речников - Ай Рин Страница 66

– Я просто испугался, что зверь может тебя съесть, – объяснил он. – А следующим был бы я, понимаешь?

– Лжец, лжец! – рассмеялась Верея. – Я же знаю, что о себе ты в тот момент не думал, только обо мне переживал. Забыл, что я мысли читать умею?

– Ну, считай, это такая моя благодарность за то, что помогла мне в тело вернуться, – покраснев, сказал Глеб. – Скажи, а этот кузнец Щек тебе сильно нравится?

– Да! – кивнула девушка. – Он знаешь, какой?..

Она раскинула руки и, глядя в небо, восторженно воскликнула:

– Он самый красивый, самый сильный, самый умный! Он делает лучшее оружие! Его сабли, ножи и боевые топоры даже князья из дальних городов заказывают… На него все девушки заглядываются.

– Короче, идол! – с иронией заметил журналист.

– Не богохульствуй! Забыл, что у нас тут еще идолам поклоняются?

– Вот и я о том же! – пробубнил парень и громко спросил: – Так чего же вы не встречаетесь, в смысле, не поженитесь с этим Щеком?

– Что ты! – замахала руками дочь Яра. – Его род от самых богатых купцов идет, я ему не пара! К тому же его отец уже подыскал ему невесту.

– А он-то вообще знает, что нравится тебе?

– Нет. Разве можно девушке первой о таком говорить!

– Ну меня-то ты спросила, почему я со скамейкой на медведя бросился.

– Ты – другое дело, ты – чужой! Завтра отправишься в свой мир, и всё…

«Вот они – девицы! – подумал Глеб. – Что в древности, что в наше время – всегда одинаково изворотливые!»

Тут они поравнялись с коровьим стадом, и пастух окликнул Верею.

– Здравствуйте, дядя Кий! – отозвалась она. – Как поживаете?

– Да было бы хорошо, но Бурёнка наша заболела. Ты уж скажи отцу, пусть приготовит для нее какой-нибудь отвар. Жалко корову, молодая еще…

– Обязательно скажу!

Дочь Яра отошла от пастуха, и они с Глебом продолжили путь.

– А я смотрю, тебя здесь знают, – заметил журналист.

– Знают, – согласилась девушка. – Каждый житель города хоть раз да побывал в нашей избе. Кто жертвы богам приносит, кому отвар лечебный приготовить, а кто и о вечном покое желает поговорить.

«Кабинет психологической помощи на дому», – усмехнулся про себя парень.

– Скажи, а чем ты занимаешься в своем мире? – спросила Верея. – На жизнь как зарабатываешь?

– Я? Пишу…

– Писарь, значит?

– Нет. Статьи пишу, очерки…

– Сказитель?

– Да нет. Журналист я! Новости людям рассказываю.

– А-а-а! Сплетник!

– Почему «сплетник»?

– Ну как же. Вон, у нас бабке Матрене что-нибудь скажешь, так через день новости уже до Суздаля дойдут. А приукрасит!.. Первая сплетница в городе.

– Но я правду пишу, – обиделся Глеб. – Такие новости, которые все люди должны знать. К примеру, упал на землю метеорит, камень такой из космоса… Это глобальная новость, нужно ее до всех донести!

– А зачем? – не поняла девушка. – Если на землю что-то упало, то спасаться надо, а не доносить.

– Что с тобой разговаривать! – в сердцах махнул рукой парень.

– Странное у вас время, – задумчиво произнесла дочь Яра.

Тут они подошли к деревянному забору, окружающему город и пошли вдоль него к воротам. Уже совсем рассвело. На лугу появились люди: кто-то куда-то шел, кто-то косил траву, а кто-то ехал по грунтовой дороге на телегах.

– Рано у вас встают, – заметил журналист.

– Так с утра все дела делаются.

Молодые люди подошли к воротам и зашли в город…

Гледен встретил их пестротой своих улиц. Он был, если можно так сказать, многоярусным городом. В самом низу, у подножия холма, располагались низкие домики, наполовину врытые в землю. Они больше напоминали постройки для животных, чем жильё для людей. Вместо окон у них были небольшие сквозные проемы, а двери были настолько маленькими, что высокому человеку пришлось бы сильно наклониться, чтобы попасть внутрь.

– Что это за землянки? – указал на них Глеб.

– В них голытьба живет, – спокойно ответила Верея.

В этот момент из небольшого оконца высунулась седая голова старухи, которая, заметив дочь Яра, страшно закричала:

– Ведьмачка идет! У-у-у, будь ты проклята!

Журналист опешил от неожиданности, а девушка усмехнулась и сказала:

– Не обращай внимания! Всем мил не будешь.

Они прошли мимо ругающейся и сыплющей проклятьями старухи и поднялись по холму выше. Здесь стояли уже вполне знакомые парню избы. Были они невысокими, но добротными, и любой мог догадаться, что в них живут более состоятельные люди.

– Кто тут обитает? – поинтересовался Глеб.

– Косари, пахари… Много разного народа.

– А кузница где?

– Поднимемся наверх, а потом на другую сторону холма спустимся. Кузня находится внизу – у реки, в отдалении от всех домов.

– Ладно, – кивнул парень и принялся осматривать город дальше.

За крепкими бревенчатыми избами начинался следующий ярус города. Здесь располагались большие деревянные дома с резными фасадами и застекленными окнами. Узорчатые крыши и ставни, большие ворота говорили о том, что хозяева данных строений не бедствуют.

– Здесь элита ваша живет? – поинтересовался Глеб. – Богатые, в смысле.

– Тут – купцы, ювелиры, зажиточные ремесленники…

– А князья где?

– Княжеский дворец – наверху, рядом с церковью. Но князья там не живут, так, приезжают раз от раза.

– Так что ж, дворец пустует?

– Нет, сидит там наместник княжеский, вроде как городом управляет.

– Почему «вроде как»?

– Да потому, что Братство городом правит. Чуть что, все за советом к отцу моему бегут.

– А как город от вражеских набегов защищаете? Дружина военная есть?

– Нет. Сами жители защищают.

– Это зря, – вздохнул журналист. – Сказал же твой отец: времена неспокойные.

– Что да, то да, – согласилась дочь Яра. – Гледен очень богатый город, вот каждый на него и зарится. Посмотри, у нас почти в каждом доме стекленные окна, а ведь даже в Киеве стекла только в церквях стоят да у очень богатых купцов.

– Откуда знаешь?

– Была.

– Круто! Здорово, в смысле…

Как раз в этот момент молодые люди поднялись на самую макушку холма. Перед ними открылся великолепный вид! Справа – две могучие реки сливались в одну и уносили свои волны дальше. По ним, как игрушечные лодки, плыли резные челны. Рыбаки с берегов забрасывали сети. Слева виднелись луга, на которых паслись тучные стада коров, лошадей и овец. Чуть дальше золотом отливали поля пшеницы. За ними начинался лес. Простор был такой, что хотелось закричать от счастья.