Сон разума - Андрей Ливадный Страница 66

– Ты отпустила их?

– Да. А сама ушла в горы, даже не заглянув в тот дом. Месяца три-четыре я скиталась по горам, словно дикий зверь, пока однажды не вышла на известное тебе горное плато со святилищем на холме. Там я встретила девятерых пожилых женщин, но они не испугались ни моей боевой экипировки, ни того ада, что царил в душе… а просто накормили меня, дали обогреться, а потом, спустя несколько дней, предложили остаться с ними в качестве ученицы и охранницы одновременно.

– Странное предложение… – заметил Андрей.

– Да, – согласилась с ним Лана. – Я бы, например, не сделала такого, но они… Они другие.

– Им неведом страх? – уточнил Кречетов, которого всерьез интересовали эти существа, которых он не решался обозначить привычным термином «человек», вспомнив, как радикально ошибся, оценивая сгорбленного карлика.

– Нет, они знают чувство страха, но, взглянув в глаза, они без труда читают души, и, наверное, я чем-то приглянулась им.

– А кто они на самом деле? – спросил Андрей.

– Люди… – не колеблясь, ответила Лана. – Женщины. Девять очень старых женщин, посвятивших себя не борьбе с Храмом, как это утверждали мои наставники, а сохранению древнего знания, в надежде, что когда-либо им удастся вернуть ту жизнь, что была до появления храмовников.

– Они всерьез надеялись на это?

– Да. Они говорили о неизбежной смене поколений и вырождении традиций. Настоящими воинами были те, кто пришел с небес, но сейчас они в большинстве своем уже умерли. Храм начал постепенно вырождаться, – поколения моральных полукровок, таких, как я, вырванных из семей, не воспринимают идей ненависти, и их подчинение идет иным путем – у большинства попросту сломаны и вновь воссозданы сознание и воля. Их ненависть, как говорили мне, привита насильственным путем, и то, что случилось со мной, однажды произойдет со многими.

– Это так? – усомнился Андрей, который знал силу воинской дисциплины и субординации. Иногда два этих понятия могли заменить собой все остальное, особенно если военная машина Храма организована по жесткой схеме полного подавления личности.

– Не в этой жизни, – горько ответила Ланита, подтверждая его мысли. – Храм силен, и все старое, мудрое будет окончательно истреблено до того, как произойдет предсказанное вырождение. Ты видел – им удалось настичь Круг. Четверо учителей мертвы, остальные, вероятно, в плену. Все… – Она вдруг горько разрыдалась, закрывая руками лицо. – Наступил конец, и теперь уже никто не сможет ничего сделать…

Андрей встал, обошел стол и осторожно обнял Ланиту за плечи.

– Успокойся, – сказал он, испытывая неловкость. – Из любой ситуации есть выход, ты же знаешь.

Лана подняла на него заплаканные глаза. Сейчас она была не воином, а женщиной, усталой, потерянной, лишившейся последней надежды… Ее влажная от собственных слез ладонь вдруг легла на руку Андрея.

– Спасибо… Не нужно меня утешать, – тихим прерывающимся голосом попросила она.

– Нельзя отчаиваться. Я на твоей стороне, хотя думаю, что ты рассказала мне далеко не все.

Ее рука медленно соскользнула с ладони Андрея.

– Почему ты так решил?

– Ромель вчера называл тебя госпожой… Хотя… Я не настаиваю, Лана. Я лишь пытаюсь понять этот мир…

Она проводила Андрея взглядом, пока он вновь не сел в кресло напротив, испытывая при этом такую горечь одиночества, что захотелось взвыть… Легкое прикосновение его руки будто обожгло ее, напоминая, что нет в этом мире ни одного близкого ей существа, разве что Ромель, настойчиво называвший ее чужим именем.

Это была пытка, которую сложно выдержать даже самому стойкому сознанию…

– Во мне живут две памяти… – внезапно, с дрожью в голосе, призналась она. – Я не понимаю, откуда взялась вторая, но она будто стучится изнутри… Иногда мне кажется, что я схожу с ума, а мой рассудок раскалывается на две половины…

– Когда это началось? – спросил Андрей.

– Давно… – ответила Лана. – Почти сразу после моей встречи с членами Круга… Я никогда никому не рассказывала об этом, – призналась она.

Андрей внимательно слушал, но разобраться во внезапно открытом ему не мог. Кречетов знал, что существуют расстройства психики, напрямую ведущие к раздвоению личности, однако, вспомнив энергетическое существо, называвшее Ланиту по имени, он остерегся применять к ней типичные оценки.

– Скажи, твои воспоминания повторяются?

– Нет, – покачала головой Лана. – Они всегда разные и, как правило, короткие… Я не придавала им такого значения, пока не очнулась по пути сюда…

– Ты приходила в сознание?

– Да. Ненадолго. Я увидела укрепления цитадели, и мою память будто прорвало… – Лана говорила все тише, словно у нее иссякали силы. – Я видела себя среди защитников цитадели, когда ее штурмовали машины храмовников… Но я ведь знаю, что это было давно, четверть века тому назад!..

– Ты узнала Ромеля?

– Да. Но это не моя память, понимаешь?! Я же не могу быть двумя людьми одновременно!

– Успокойся, Лана…

– Я спокойна… Я всего лишь выдрессированный Храмом убийца, которого по непонятной причине приютил Круг… Как я могла защищать эти стены?!

– Сколько тебе лет?

– Двадцать восемь… – ответила Лана и вдруг подняла на Андрея потрясенный взгляд. – Ты думаешь, есть взаимосвязь?!

– Ты сама сказала, что попала в школу Храма в трехлетнем возрасте. Именно в тот год, когда, по твоим словам, пала цитадель. Возможно, тебя взяли в плен ребенком и, все что ты вспоминаешь, запечатлела твоя детская память?

– Может быть… – неуверенно произнесла Лана и тут же возразила: – Но я вспоминаю себя взрослой женщиной, которую действительно звали Лаонита!.. – Она посмотрела на окружающую обстановку, вновь убеждаясь, что та знакома ей, и глухо произнесла: – Неужели я выжила лишь затем, чтобы сойти с ума?

Андрей понимал, что ей тяжело, но внезапная остро обозначившаяся проблема не имела сиюминутного решения, и потому он сказал:

– Лана, в мире не существует необъяснимых явлений. Вокруг меня тоже полно загадок, которые пока кажутся неразрешенными. В твоем рассказе есть взаимосвязь, нужно лишь правильно сложить факты.

– Да, я понимаю… – произнесла она, чувствуя, что на душе стало немного легче. Осторожная, но логичная оценка, высказанная Андреем, толкнула ее мысль на правильный путь. Он был совершенно иным человеком, не похожим ни на храмовников, ни на престарелых наставниц Круга.

Кречетов в этот момент думал о другом, одновременно оглядываясь по сторонам. Его заботило, что Лана не притронулась к пищевому концентрату, – слишком напряжен был их разговор, но силы все равно таяли, и их нужно было восстановить…

– Что ты ищешь? – спросила она, заметив, как взгляд Андрея осматривает комнату.