Путанабус. Наперегонки со смертью - Дмитрий Старицкий Страница 66

Но Саша ее не дослушал, крича официанту через весь кабак про четыре больших кружки пива.

На его крик подошел сам хозяин заведения — уточнить, какого именно пива мы жаждем.

— Боря?.. — вырвалось у меня. — Борька!!! Моб твою ять! Ты-то тут какими судьбами?

Пред нами стоял немного постаревший, уже с сединой на висках, мой старый московский приятель Боря Галбмиллион.

Новая Земля. Американские Соединенные Штаты.

Город Форт-Линкольн.

22 год, 12 число 6 месяца, среда, 20:22.

Боря — забавный крендель. Познакомились мы с ним в Тропареве на собачьей площадке, когда меня другие мои хорошие знакомые убедили добермана передержать вместе с квартирой, пока хозяева кобеля на югах отдохнут в бархатный сезон. Я еще студентом был.

Боря свою суку выгуливал, а мой кобель к ней стал грязно домогаться, совсем не вовремя.

Потом Боря отрекомендовал меня остальной собачьей компашке. А в те времена, не так как сейчас, собачники составляли в Москве что-то вроде масонской ложи. Иной раз такие аферы через собачье родство или свойство проворачивались, что нынешние олигархи ровно детки несмышленые.

И понеслась. Хвост кометы «застольного периода» отечественной истории.

Боря при всей своей житейской расхлябанности и разгульности не без тараканов в голове. У него, к примеру, не только отдельные полотенца были «для лица и для яйца», но даже кусочки мыла для этого разные.

Боря высокий — на полголовы выше меня, — стройный, чернявый, с наглым черным глазом и в меру носатый. В самый раз для выставки достижений скрытого хозяйства. В то время среди баб предрассудок такой пробегал, что длина полового члена у мужика точно соответствует длине его носа.

Боря меня старше лет на шесть. Его жена — Люся, мне ровесница, девка веселая и компаний не чуралась, как некоторые замужние бабы. А Боря хорошую компанию очень даже уважал. Она и фамилию себе Борину по замужеству взяла — народ эпатировать. Сама же светлей светлого и даже ресницы белесые. И внешность имела самую что ни на есть деревенскую, хотя и очень симпатичную.

Я потом с этой собачьей компанией даже без собаки уже долго тусовался, даже после того, как Боря с Люсей в Израиловку скипнули после неудачного мятежа главы чеченской мафии в 1993 году. Когда все всех пугали, что вот-вот, ну прямо вот-вот начнутся еврейские погромы. А они все не начинались. Боря к этому вопросу вообще индифферентный был. Но вот Люся не на шутку возбудилась и заявила, что хочет кайфа в Хайфе. А то ее — ЕЕ — на работе уже мордой жидовской уборщица обозвала.

И в следующий раз я повстречался с Борей в Москве в год перед дефолтом. Они в Израиль смотали, и как шкуру занесли. А тут звонит, в гости набивается, как будто на прошлой неделе расстались.

В общем, не прижился чистопородный еврей Боря в Израиле. Чего не сказать о Люсе — она там расцвела и очень неплохо устроилась со своей специальностью технолога газированных напитков. И в общество местное вписалась как ключ в замочную скважину. Боря вернулся, и теперь он «дважды еврей Советского Союза», как сам шутит, а Люся осталась — вплоть до развода.

Пока Боря в Палестине чалился, на неметчине успели пройти знаковые перемены. Продавили дойчлибералы в бундестаге в качестве национального покаяния за объединение страны закон о восстановлении в стране количества евреев до состояния на 1933 год. Но хитро так: кто с израильским паспортом — те в пролете. На то в законе отдельная сноска была. Сплетничали, что ее само израильское лобби и инициировало.

И то ли по природному разгильдяйству своему, то ли от благоприобретенной советской хитрости, но Боря остался в Москве прописанным в квартире родителей, которые в Израиль ехать категорически отказались. И провернули тогда мы очень простой, но очень хитрый финт, до которого Боря сам не догадался. Внаглую подали в милицию по месту Бориной прописки заявление об утере паспорта.

Через две недели, уплатив положенные штрафы и пени, стал Боря обладателем новенькой российской краснокорой паспортины, пахнущей еще типографской краской.

Потом он и в бундос свалил вполне удачно на волне этой хитрой репатриации.

И вот я сталкиваюсь с ним нос к носу тут, на Новой Земле, где застать его никак не представлял возможным.

И как такое не отметить загульным цунами и сексуальным ураганом!

Ну и отметили.

Хорошо отметили.

Даже ресторан закрыли раньше положенного, а вот официанток хорошеньких тормознули — нас обслуживать.

Я ночевать у Бори остался, попросив Розу с Сашей, которые наш загул переносили уже с трудом, оповестить личный состав, что сегодня меня не будет.

Ночевали даже не в Борином коттедже у моря, а прямо в ресторане. Куда-либо еще двигаться сил уже не было никаких. Ни у кого. Официантки отрубились намного раньше нас, воспитанных советской властью.

Новая Земля. Американские Соединенные Штаты.

Город Форт-Линкольн.

22 год, 14 число 6 месяца, четверг, 8:14.

Весь прошлый день мы шатались с Борей по городу — он знакомил меня со своими приятелями, среди которых, как всегда, было очень мало евреев и много симпатичных покладистых девчат.

Погуляшки наши плавно переросли в новую грандиозную пьянку, что характерно — вне Бориного кабака, закрытого сегодня на «санитарный день». Шатались с переменной компанией по чужим ресторациям и шалманам.

— Да ну, еще на собственной работе пить, — гундосил Галбмиллион, — никакого удовольствия не будет. А душа, Жорик, праздника хочет.

Кстати, официантки его куда-то поутру потерялись по пьяни. Жалко стало, я бы с той мулаточкой повторил с удовольствием все экзерсисы.

Но грех жаловаться — хорошо гульнули, как в молодости, когда казалось, что будешь жить вечно.

Город этот я так и не запомнил особо. Кроме разве что серого кирпича, в который везде утыкался мордой.

И все разнообразные злачные места, по которым меня таскал неутомимый Аид моего прошлого, слились для меня в один бесконечно длинный кабак. Этакий Мариенгоф.

Денег с меня — долю в расходах — Боря брать категорически отказался. Но вот «бизон» в подарок принял. Я же не халявщик. Но и он мне не спонсор.

И сейчас Галбмиллион, тяжко похмельный, провожал меня такого же тяжко похмельного, но крепко держащего в руках подарочный пятилитровый кэг с пивом, за городскими воротами. Потому как в этот город пронести автомат в подарок было просто нереально. Требовалось нотариальное уведомление о передаче, осмотр в арсенале и там же оставить его на хранение. А это и время, и деньги. А за городом никто и ничто не регламентировал. Внесет как свой.

Кстати, сам я сильно рисковал нарваться в Форт-Линкольне на неприятности, постоянно рассекая со «шмайсером» в кобуре на лодыжке. Но пронесло. Пьяным везет. А мы за сутки как интеллигентные люди даже ни в одну драку не ввязались. Странно…