Властелин Огненных Земель - Дейв Дункан Страница 66

Когда свет в зале начинал уже меркнуть, осунувшийся лорд Кэндльфрен встал.

— Возможно, мы могли бы принять что-то вроде названных условий, — пробормотал он едва слышно, — в случае, если бы нам удалось согласовать удовлетворительный текст Преамбулы.

Кое-кто из зрителей разразился радостными криками, но почти сразу они стихли, и в зале воцарилась недоуменная тишина. Дядя Сюневульф приказал, чтобы оба предлагаемых, взаимоисключающих варианта Преамбулы зачитали на обоих языках. Радгар уже знал, что это невинное на вид вступление к договору содержит то, что папа называл самым смертоносным жалом: признание вины. Был ли брак леди Шарлотты и короля Эйледа действителен по шивиальским законам? Если да, значит, покойный король Тайссон, и он один, должен считаться зачинщиком войны. Если нет, Бельмарку полагалось вернуть даму родным и выдать ее похитителя. Каковы установки лорда Кэндльфрена на этот счет?

Похоже, они были довольно жесткими, поскольку весь следующий час он сражался, как загнанный в угол барсук, — и все ради того, чтобы его же племянника Радгара объявили незаконнорожденным ублюдком. Дюжина бельских ораторов возражала ему, говоря, что дама пошла на этот брак добровольно. По мере того как солнце клонилось к закату, всем становилось ясно, что данные послу инструкции не оставляют ему пространства для маневра. Лица эрла Светманна и его дружков заметно просветлели.

Король Эйлед встал со своего места. Со времени своей вчерашней речи он еще ни разу не подавал голоса.

— Ваше превосходительство, — сказал папа. Он говорил негромко, но в зале сразу воцарилась тишина. — Совершенно ясно, что по этому вопросу мы никогда не сойдемся. С точки зрения чести, это очень важная позиция, практическое же ее значение ничтожно. Зачем же нам продолжать кровопролитие и страдания из-за события, имевшего место поколение назад? Мы договорились по всем остальным вопросам. Ваше превосходительство, я предлагаю нам вообще отказаться от Преамбулы. Скажите «да» — и мы можем в эту же минуту остановить войну.

Посол Кэндльфрен не стал советоваться со своими спутниками. Он просто сел, сгорбившись, и некоторое время думал молча. Потом устало поднялся на ноги.

— Я неоднократно объяснял уже, что данные мне инструкции не оставляют иного пути, как требовать включения в Преамбулу того факта, о котором я…

— Так забудьте о своих инструкциях! — взревел король Эйлед. — Ибо я не собираюсь обсуждать позор для моих жены и сына. Я могу взять назад свое требование о признании вины, но не более того. Берите то, что я предлагаю вам сейчас, или я объявлю этот витенагемут распущенным, а вам дам время до полудня завтрашнего дня на то, чтобы покинуть пределы моего королевства!

На долгую минуту все в зале затаили дыхание. Потом дядя Родни со вздохом кивнул. Даже когда король шагнул вперед, чтобы пожать ему руку, а Станхоф взорвался ликованием, голова посла оставалась понуро опущенной, словно он ожидал лишиться ее по возвращении домой. Ну и пусть, главное — войне пришел конец. Пришло время мира.

Даже в Твигепорте, этом осином гнезде горячих голов, как называл его папа, мирный договор встретили ликованием. Это был не просто мир, это была победа, и самые кровавые из Кровавых не могли пожаловаться на ее условия. Пиршество в Станхофе в тот вечер не могло не превзойти пышностью все остальные. Шивиальская делегация пировала за главным столом вместе с папой и эрлами, не оставив места их женам, поэтому маме и прочим дамам пришлось сидеть за другим. К неописуемому огорчению Радгара, его посадили к ним, что было не просто скучно, но унизительно. Всего через год он станет книхтом, и тогда у него будет меч, а не какой-то дурацкий кинжал.

Впрочем, слушать речи оказалось интересно — не обычную воинственную похвальбу, но подлинные рассказы о былых битвах и победах. Один рассказчик сменял другого, не оставляя скопам времени для песен, но только до той минуты, пока один из них не завел «Hlaford Fyrlandum», древнюю строевую песнь про старого Каттера. Все остальные разом подхватили ее, и в конце концов папе пришлось встать и поклониться. Несколько эрлов подняли его на плечи и понесли вокруг зала. Шум стоял такой, что показался бы слишком громким даже вулканам. Радгар едва не лопался от гордости. Пользовался ли кто-нибудь из королей Бельмарка такой популярностью? Но лучшее, оказывается, было еще впереди. Светманн и еще один молодой эрл подошли к нему, подняли его и понесли вокруг зала за папой как следующего Каттеринга. Толпа кричала до хрипоты. Все почести принадлежали, конечно, папе, а не ему, и все же это было так здорово, что он с трудом сдерживал слезы.

Он видел, как даже Вульфвер, Хенгест и Фрекфул смеются, поют и машут ему. Они были не трезвее остальных, поскольку папа объявил, что их службе телохранителей пришел конец. Никто и ничего уже не выиграл бы от насилия. Единственный, кого он нигде не видел, был сэр Гесте. Если измену Клинка обнаружили, он, возможно, лежал уже на дне фьорда.

Когда все устали от «Hlaford Fyrlandum», когда и короля, и ателинга вернули на свои законные места, молодежь фюрда принялась распевать песню из тех, которых мама не терпела. Она и так терпела это пиршество дольше, чем обычно, так что теперь объявила, что готова удалиться. Некоторые из дам поддержали ее. Она пригвоздила Радгара к месту предостерегающим взглядом, ибо он имел обыкновение скрываться под столами, но на деле он устал настолько, что готов был безропотно подчиниться. Чего еще можно желать от одного дня после того, как тебя пронесли на плечах по залу? Поэтому первые дамы Бельмарка — или большая их часть — поднялись и сделали книксен королю и своим мужьям в знак того, что покидают зал.

— Надеюсь, — вполголоса заметила мама, неодобрительно оглядевшись по сторонам, — что мы сможем найти кого-нибудь относительно трезвого или даже двоих, чтобы нас проводили.

Большую часть эрлов уже мало беспокоило то, что случится с их женами в следующие несколько часов, хотя папа заметил эту проблему и подозвал книхта, чтобы тот передал кому-то поручение.

— Что ж, вам не придется долго искать. — Дядя Сюневульф не без усилия поднялся с трона. — У меня ужасно болит голова, и я не в силах больше переносить этот шум. Окажете мне честь, госпожа?

— Это вы оказываете мне честь, ателинг, — отвечала мама.

Ха! Что может сделать он, если какой-нибудь пьяный фейн привяжется к ним? Собьет его наземь своим пузом? Мама никогда особенно не жаловала своего деверя, хотя никогда и не выказывала своего к нему отношения на людях. Она приняла его руку с благодарной улыбкой. Радгар следом за ними вышел из зала, в свежесть ветреной ночи и относительную тишину, хотя шум пиршества слышался и в переулках. Когда они добрались до королевской резиденции, он невольно хихикнул, увидев, что, хотя отец отменил свою охрану, вечно осторожный Леофрик этого не сделал. Он дежурил лично в компании двух фейнов, явно изрядно опечаленных тем, что пропустили празднества.

— Ты выказываешь заслуживающую похвалы верность долгу, маршал, — почти без ехидства заметил танист, хотя они с Леофриком редко отзывались друг о друге добрыми словами.