По волчьим законам 2. Искупление - Тамара Клекач Страница 66

Что же касалось Ибрагимова, то я испытывала к нему еще большую неприязнь. Он ведь и сам мог взять к себе Алешу. А еще на досуге я подумала о том, куда подевалось все, что было у моего отца. Борис получил город и власть, дом, ну, а все остальное? Где были деньги? Где были машины? Да хоть бы часы, которые отец наверняка носил?

Верно. Все отошло к его лучшему другу, который с годами начал испытывать вину и стыд, и по этой причине решил искупить их, воздвигнув после смерти Бориса на пьедестал города Алешу, не постеснявшись пустить в ход его наследство.

Короче, в той семье, в которую попал Алеши, кроме него были еще дети и тот самый Владислав Кохан приходился ему типа братом. Близки, конечно, они не были, слишком уж разными были, но после совершеннолетия кое-как поддерживали связь.

Алеша звезд с неба не хватал: получив в колледже "корочку" какую-никакую корочку, он днем работал механиком, а ночью подрабатывал в доках грузчиком.

Однажды Роза, часто навещавшая его, решилась рассказать ему правду. Борис тогда уже был хозяином города и успешно вел свои дела. Старая волчица считала, что его как минимум заинтересует младший брат, и что после знакомства с Алешей и подтверждения родства, он устроит его жизнь.

Алешу это не впечатлило, ведь Борис был бандитом и убийцей, но зато это заинтересовало Кохана, также пришедшего навестить его и случайно подслушавшего рассказ Розы.

На следующий день он заманил Алешу в один из дальних складов в порту и попытался его убить. Он нанес ему много ран и взял его кровь в специальную пробирку, чтобы раньше времени она не свернулась.

Кохан так был возбужден, что не стал ждать кончины брата и сразу же отправился к Борису. О том, что его фокус не прокатил, вы уже знаете, но Роза оказалась права: Борис заинтересовался.

Он вовремя нашел едва живого Алешу и, оплатив его лечение, не забыв при этом удостовериться в родстве, взял к себе, как приемника. Только тот факт, что Алеша был его братом, уберег его от гнева Бориса спустя три года, когда были украдены алмазы. Украдены мною. Тогда Алеши и понял, что слухи про то, что у Станиславского были еще дети, вовсе не были слухами. Точнее ему выпала возможность удостовериться в этом, и после моего ранения, когда он получил доступ к моей крови, Алеша сделал тест, скан которого и был приложен к краткому, но содержательному печатному рассказу, оставленному в телефоне.

Когда Борис привез меня к себе домой и на меня стала наезжать Роза, само собой не верившая в то, что я была дочерью ее старого хозяина, Алеша ей все рассказал, но ее совету рассказать мне не последовал ни тогда, ни потом, считая, что ворошить прошлое нам обоим было не нужно, тем более после рождения Никиты.

Наше с ним знакомство началось не с лучшей моей ипостаси, но не смотря на это, Алеша проникся ко мне, обвиняя себя в том, что со мной случилось, ведь он тоже был в ту ночь в моей квартире и ничего не сделал, чтобы спасти меня и своего младшего брата.

Я до сих пор не знала когда и как он догадался, что алмазы были у меня, но по ходу для него это не имело значения. Я спасла ему жизнь, хоть могла этого не делать, за считанные часы в доме Бориса открыла ему себя, что называется в горе и в радости, и Алеша проникся ко мне еще больше и стал предан. Предан мне, а не Борису, которому тоже был обязан жизнью.

Кстати, Борис не знал, кем был отец Алеши, иначе он бы никогда не приставил его ко мне после кражи алмазов.

Я думала, что для Алеши я была своего рода искуплением, в то время как для меня искуплением стал мой сын, но им стал еще и Алеша, а для него еще и Никита, такая же родная кровиночка, как и я – его младшая сестра, сердечный выбор которой он не особо одобрял, что, впрочем, не мешало ему поддерживать связь с Гришей.

Гриша признался, что был полон подозрений, когда Алеша вышел с ним на связь, а когда они уже встретились и Алеша огорошил его известием о моей беременности, подкрепив его еще и угрозами, что, мол, оторву сначала яйца, а потом голову, если вздумаешь умыть руки, то Гришу не обошла уверенность, что Алеша как минимум попытается это сделать.

И, кстати, Алеша резко осуждал, что Гриша подпирал стены, наблюдая за мной из-за углов, о чем он ему и сказал, подловив однажды, когда я, не взирая на мороз объедалась мороженым, не замечая ничего и никого.

К сожалению, весть о том, что на старого адвоката Бориса было совершено покушение дошла до Алеши слишком поздно: Роза, которой он позвонил, чтобы сообщить, что меня с осложнениями забрали в больницу, разволновавшись совершенно не к месту брякнула ему эту новость.

Алеша сразу догадался, кто за этим стоял и, наверное, на интуитивном уровне почувствовал, что что-то надвигалось и на нас. Он хотел позвонить Грише, чтобы тот не приезжал, а остался в городе и все проверил, но вспомнил, что тот звонил ему из аэропорта, сообщая о вылете.

Я, кстати, в шоке была немного, что Гриша предал своего железного коня, но с другой стороны мотался он в разное время года и каждый раз все дальше, так что у его мотоцикла был вполне оправданный отпуск со второй половины осени по середину весны.

Как бы там не было, но когда Никита появился на свет и был вынужден бороться за свою крошечную жизнь, Алеша не мог сосредоточится на чем-то другом и к мыслям о Кохане вернулся только тогда, когда мы начали так сказать пускать корни, осев в коттедже южного пригорода.

Покушение на адвоката подсказало ему, что Кохан не смог получить наследство и Алеша был уверен, что раз тот спустя столько лет решил попытать удачу вновь, то просто так он не отступит, ведь Борис больше не стоял у него на пути, а обо мне, его законной жене, о чем, кстати, Алеша знал, как оказалось можно было много чего найти в интернете.

Алеша предполагал, что Кохан мог связать меня с Гришей, о котором не только также много писали в интернете, но и так судачили по подворотням, и мог через него найти меня, но особо Алеша на этом не заострял внимание, просто в тайне от меня наблюдая, вынюхивая и поджидая, ведь я и мой сын, которого некоторые считали сыном Бориса, были единственным препятствием для Кохана, возможно, даже реально поверившему в то, что именно он был настоящим братом Ангелова, имевшем право претендовать на наследство.

К тому же для Кохана в случае выяснения им, что Алеша был жив и начал все с чистого листа, причем с вдовой Ангелова, получившей всю его империю, моя мучительная смерть и такая же смерть моего сына, которого он мог посчитать сыном Алеши, были бы еще и местью.

За то, что он обо всем молчал, а также за то, что поддержал решение Гриши разлучить меня с Никитой в целях безопасности, Алеша просил прощения, но не так уж и оправдывался, мол, он хотел, как лучше.

Забавно, да, как все мы думаем, что именно наши решения приведут к заветному "как лучше"?!

Пребывая инкогнито в городе, Алеша отслеживал все, что происходило и также как и я, и Гриша считал, что кто-то третий был замешан, но к сожалению, он понятия не имел, кто мог им быть.

Наемники-волки исчезли из города также внезапно, как и появились, и мне стоило не малых усилий уговорить Гришу не искать ветра в поле в погоне за ними. Мы и так потеряли слишком многих ребят, чтобы снова начинать что-то мутить. Не то, чтобы я верила, что тот третий так просто смотает удочки и оставит попытки достать меня, но нам нужен был передых. Мне, Грише и нашему сыну, которого он даже и на руках не держал.