И оживут слова. Часть III - Наталья Способина Страница 66

Мелкий замотал головой и зачастил:

— Брат Ансгар меня вчера к себе позвал, долго выпытывал, где я был, отчего не на чтениях. Я соврал, что меня брат Кемал за костянкой посылал. А тот, представляешь, возьми да и подтверди, когда брат Ансгар его вызвал. И даже не спросил после ничего. Только головой покачал.

Алвар нахмурился и прикрыл глаза, а чтобы не выдать чувств, мысленно окружил себя Огнем, зная, что за эту стену ничего не вырвется, даже вздумай мелкий сейчас до него дотронуться. Брат Кемал был одним из тех, кто убирал залы подземелья, и Алвар был уверен, что тот тоже читал свитки, а значит, понимал природу странной дружбы будущего старейшины савойского монастыря и последнего из рода хванов. Оттого, наверное, и подтвердил слова мелкого, не выдав того на расправу, потому что знал: судьба с тем еще страшнее расправится.

— Альгар, — серьезно позвал Алвар. Мелкий аж вперед подался, так вина его грызла. — Дай мне слово, что ты не будешь пробираться в подземелье.

Тот насупился, однако, подумав, кивнул.

— Я посмотрю сам, — продолжил Алвар. — Мне проще туда пройти. И все, что найду, тебе после перескажу.

Хоть и знал, что снова соврет, снова выкроит кусок предания, по какому сути ни за что не понять, чтобы успокоить жадное любопытство хванца хоть на время, и будет утешать себя тем, что это все во благо. Не мог Алвар по-иному! Это Алвара сызмальства учили, что предания сбудутся, как ты от них не беги. Оттого он просто принимал мысль о чужой беде как что-то неотвратимое и не горевал так сильно, как горевал бы Альгар. Да и не смирился бы хванец. Стал бы наизнанку выворачиваться, только бы Богов переиграть. Иной он был. А с Богами как не играй, все одно не выиграть. Это Алвар уже давно понял.

Мелкий после раздумий кивнул, согласившись, а Алвар спросил о том, от чего его Огонь наружу в прошлый раз вырвался:

— Ты мне веришь?

На этот раз хванец кивнул не раздумывая и, протянув руку, коснулся холодными пальцами шеи Алвара там, где билась жилка. Алвар почувствовал, что верит. Злится, боится, но верит.

— Ну и славно, — подытожил Алвар и закрыл глаза, чувствуя, как соскальзывают с кожи пальцы мелкого. Значит, прав был Алвар, тот тоже давно понял, что они могут чувствовать друг друга.

Они еще долго в том саду пробыли: Алвар в полудреме на скамье, Альгар в раздумье у скамьи. В тот миг они друг другу верили и все еще можно было исправить.

Позже Алвар рассказал мелкому часть пророчества, уверил в том, что не нужно знать больше, Альгар успокоился. Ведь он верил.

Дни снова текли точно в сказке, но однажды к нему в келью пришел брат Сумиран и спросил, куда он собирается. Алвар соврал что-то, уверовав, что Боги берегут их с Альгаром. В последнее время на ночных вылазках они почти не попадались. Уверовал напрасно.

Когда брат Сумиран вырвал из него Огонь, Алвару показалось, что он умер. Не было холода, которого он так боялся. Но и Огня не было. А вместе с ним не стало и самого Алвара. На краю сознания, погрузившегося в вязкую муть от боли и ужаса, еще успела мелькнуть мысль, что брат Сумиран сделал это так просто, точно Алвар был несмышленым постреленком, едва с даром познакомившимся. В голове замелькали обрывки строк из древних свитков, и, не будь ему так больно, он бы непременно все понял сразу, но сознание оставило его так же, как оставил Огонь.

Сколько Алвар провел на краю пустоты, он не знал. Порой в груди, там, где раньше был Огонь, бесновалась пустота и сжималось в животе от тревоги за мелкого. Ведь он наверняка ждал в оговоренном месте. И его тоже наверняка поймали. Алвар с отчаянием искал в себе хоть крошечную искорку, потому что казалось, что стоит ее найти, и он сумеет возродить пламя, но ее не было. Ничего не было. Алвар был пустым и беспомощным. До того он и не сознавал, сколько же в нем было Силы.

Брат Сумиран пришел тихо и спросил, хорошо ли Алвару. Тот честно ответил, что плохо. Тогда брат Сумиран спросил, понял ли Алвар, где его место и кому принадлежит его жизнь. Алвар соврал, что понял и что он принадлежит Святыне. Тогда брат Сумиран спросил, понял ли Алвар, что не след идти поперек тех, кто тебя создал, и вмешиваться в писанное в древних свитках. Алвар снова соврал, что понял. Сумиран легко коснулся его груди, и Алвара скрутило волной боли, однако из глаз полились слезы облегчения. Огонь? жаркий, яростный, стосковавшийся за столько времени? ворвался в него как в сухой лес. Алвар даже на миг испугался, что не совладает с ним, и его выжжет изнутри, но потом доверился Огню, открылся ему, отдал всего себя, и Огонь, тут уже усмирившись, потек легко и привычно. Алвар отдышался и огляделся по сторонам, только сейчас заметив, что он в подземелье и закован в цепи.

— Это чтобы ты себе увечий не нанес, — буднично сказал брат Сумиран и приказал его расковать.

Алвар потер воспаленные запястья и на миг прикрыл глаза. Тревога за мелкого гудела пламенем внутри. Сумиран это понял.

— Ты больше не будешь видеться с хванцем. Через три седмицы ты пройдешь обряд и станешь старейшиной. Помни о том, что должно, и забудь детские глупости. Свитки, какими ты себе да мальчишке голову задурил, больше не увидишь. Ты хочешь что-то сказать?

Речь брата Сумирана была монотонной, словно ему было скучно находиться рядом с разочаровавшим его учеником. И ответы ему услышать было заранее скучно.

— Я все понял, брат Сумиран, — ответил Алвар, опустив взгляд, потому что столько запретного сейчас бушевало в его груди, что он не знал, как с этим совладать. Он выяснил главное: Альгар жив. Значит, все еще можно исправить.

Они вместе вышли из подземелья. Брат Сумиран молчал, а Алвар, Огонь которого рвался прочь из душных стен, отчаянно ждал позволения удалиться. Наконец брат Сумиран повернулся к нему, словно о чем-то вспомнив.

— Я рад, что ты понял меня, мальчик. Если ты поведешь себя неразумно, хванец умрет. Как и прочие до него.

И снова Алвар нашел в себе силы почтительно склонить голову, скорее для того, чтобы глаза не выдали, чем из боязни навлечь гнев.

Алвар узнал, что провел в подземелье две седмицы. Две седмицы без Огня, на краю бездны. Брат Сумиран не поскупился, преподавая урок своему будущему старейшине. Прошли еще одни долгие сутки, прежде чем он смог увидеть мелкого. Брат Сумиран отбыл из монастыря в горы, дабы поклониться вулкану и испросить разрешения на проведение ритуала посвящения нового старейшины. Алвар отбросил желание опрометью броситься в лазарет, где, как он узнал, все это время находился хванец. Вместо этого он дождался ночи и пробрался туда тайно, чтобы ни одна живая душа о том не прознала. В лазарете дремал брат Кемал, которого оставляли приглядывать за учениками. Брат Кемал то ли вправду не проснулся, то ли сделал вид, за что Алвар. Преисполнившись благодарности, пообещал себе, что, получив власть здесь, не забудет его благородства.

Альгара он нашел на дальней койке. Свет подвешенного у ворот факела проникал сквозь высокое зарешеченное окно, высвечивая заострившиеся черты мальчишки. Альгар спал, беспокойно жмурясь и приоткрывая рот в немом крике. Алвар остановился, забыв дышать от облегчения. Его мелкий жив. Огонь в груди радостно плясал, требуя разбудить хванца, поговорить с ним. Алвар протянул руку и убрал с лица мелкого спутанные пряди. Тот тут же дернулся и резко сел, застонав сквозь зубы. Сердце Алвара зашлось от сочувствия. Две седмицы мелкий оправлялся от наказания. Как же ему досталось!