Практикум по боевой кулинарии - Рина Ских Страница 66

— Большое спасибо, рэсс ай’Фаунберой, что согласились приглядывать за моими студентами и моей кафедрой, пока я болела, — сладким-сладким голосом сказала я прямо в недовольно скривившуюся физиономию здоровенного детины с красивым лицом греческого бога, которое изрядно портила брюзгливая складка у губ и холодные тусклые глаза. Впрочем, может быть, я субъективна и мужик вполне ничего. Но конкретно мне не нравится, как он рвется в мою башню, на мою территорию и претендует на мое место. — Но больше нет нужды занимать ваше время такими глупостями. Я полностью здорова и уже приступила к своим непосредственным обязанностям.

— Но… — Пришлому претенденту на звание декана бытовиков ничего не оставалось, как отступить на полшага, чтобы не столкнуться с моей воинственно выпяченной грудью. Эх, было бы что выпячивать… но это мелочи. Главное — уверенность. — Разве вы не должны взять отпуск до конца года, чтобы пройти курс реабилитации? И вообще, с вашим слабым здоровьем…

— Рэсс ай’Фаунберой, спасибо за участие, но о своем здоровье я способна позаботиться сама. — Резкая смена тона с карамельного на ледяной подействовала словно ведро холодной воды, выплеснутое в лицо. — Вы можете спокойно вернуться к своим прежним обязанностям. Не смею задерживать!

И сделала незаметный жест рукой, пальцами ловя чужое плетение, полетевшее в спину уходящему гостю.

— Лианна, незачет за мелкие пакости. Это что за топорная работа? Думаешь, он не догадается, что вся его одежда истлела в трех шагах от нашей башни не просто так?

Я вывернула пальцы в нужную фигуру, скрутив чужие потоки в более сложную конструкцию, и, гадко ухмыльнувшись, выпустила ее по адресу. Завязки, пуговицы, пряжки и ремни на штанах этого индивидуума, посмевшего через губу высказать, что «бытовая магия — это бабские рукоделки и глупые развлечения, с кафедрой любой маг средней направленности справится, всего и нужно следить, чтобы у глупых кур не кончался запас конфет и кружев», будут рваться, ломаться, расстегиваться и сползать в самый неподходящий момент следующие пять лет.

Уф-ф-ф… Странно, но это был последний из пришельцев, наводнивших башню с нелегкой руки сероземного приспешника ай’Тассарда. Вину поганца все же удалось доказать, точнее, он сам признался под тяжестью улик и после того, как за него принялись какие-то особые имперские следователи. Нам подробностей не сообщили, только результат.

Вайдеру ай’Сантеро вернули пост ректора и принесли соболезнования по поводу гибели родственников. Всем остальным пришлось довольствоваться скупыми строчками газетных сообщений о раскрытом заговоре и краткой речью императорского уполномоченного в главном зале на общем собрании студентов и преподавателей.

— И что дальше? — спросила я Валентайна, медленно идя по дорожке от главного корпуса академии к нашей башне. — Все хорошо, установлено, что ай’Тассард давно предал интересы империи и сотрудничал с Дараном, используя его силу в своих целях. Такими темпами ему ничего не стоило собрать армию нежити, рвануть сразу на столицу и завоевать империю в считаные дни. Император сам бы отдал ему трон, лишь бы обезопасить народ. Но что нам теперь делать с самим властелином? Жертвовать ради него своей слюной я все равно не хочу. Может быть, он стал таким не по своей воле, да и сама империя ему даром не сдалась, но упивался властью он самостоятельно. Особой жалости у меня к этому человеку нет. И желания возвращать ему нормальную магию тоже.

— Если он исчезнет, никто не станет его искать, — пожал плечами Ги и посмотрел на меня очень внимательно. — Вернуть его спокойно не получится, сама понимаешь. Как объяснить, как он у нас оказался?

— Нет, убивать его тоже не стоит. — Я покачала головой. — Да и все равно придется потом объяснять, откуда вдруг вынырнули парни, которые сидели с ним в одной башне. Знаешь что… чужаки покинули наш дом. И теперь, я считаю, нужно первым делом привести в башню Вайдера. Он сам на себя не похож, ходит черный, как ворон. Вот когда успокоится после таких новостей, с ним и посоветуемся, куда нам девать это сероземное сокровище и как без лишних вопросов презентовать спасение Сая и Арриса.

Но этим же днем пересечься с ректором без свидетелей не удалось. Такое чувство, что он нарочно заставлял себя быть постоянно среди народа. Будь то преподаватели, администрация или и вовсе лаборанты или студенты, к которым он раньше выходил крайне редко. Даже разбирая документы в кабинете, Вайдер не оставался наедине с собой. Кто-то тут же находился рядом, докладывая об изменениях в учебном плане в целом и в частности в какой-то определенной сфере, пока академия находилась в руках постороннего человека. Я несколько раз предпринимала попытки заглянуть, но натолкнулась лишь на безэмоциональное пожелание скорейшего выздоровления и предложение об отпуске.

Я думала, что он на грани, когда только сообщили, что все выпускники исчезли? Что вот-вот потеряет свой стержень, сдастся? Сейчас я могла удостовериться наверняка, что означает «перешагнуть грань». И нет, меньше всего это походило на то, что наш ректор сломался. Он был все тем же сильным и уверенным в себе мужчиной, все так же без колебаний раздавал приказы, решая возникшие проблемы буквально на ходу. Вот только жизни в нем не было. Он больше напоминал бездушную заводную куклу, которая выполняет определенный запрограммированный алгоритм, пусть и безумно сложный.

Поздно вечером я подошла к главному корпусу, где светилось единственное окошко на третьем этаже, где находилась учебная часть. Не было нужды гадать, кто не видел смысла возвращаться домой и пытался по максимуму загрузить себя работой, лишь бы не думать.

Честно говоря, я бы больше обрадовалась, если бы обнаружила его в запое, запершимся в своем кабинете с бутылкой коньяка. Но когда, осторожно постучав, я вошла, увидела его все таким же собранным, без грамма печали и отчаяния на лице… без крохи жизни в глазах. Словно кто-то повернул рубильник внутри души этого мужчины и попросту отключил все эмоции.

Я была готова вновь выслушать философские размышления о том, что все, кого он знал, учил, кто был ему родным, умерли, что он остался один, что… Да что угодно! Но не готова была к спокойному, без тени удивления: