Рыцари темного леса - Дэвид Геммел Страница 65

— Ты понял меня превратно, — отрезал Нуада. — Рыцари будут настоящими. Они дадут обет защищать добро и справедливость, как те, прежние.

— Это невозможно, — сказал Мананнан. — Поверь мне, поэт. Ты сам не знаешь, что говоришь. Нет ни одного человека, который мог бы победить Самильданаха, Патеуса, Эдрина или кого-то из остальных. Ты выставишь против них ряженых, только и всего. Я годами добивался чести стать рыцарем Габалы, а после годами оттачивал свое мастерство. Я мог бы одолеть в этом лесу любого, с оружием и без оружия, но Самильданаху я всегда уступал. Понимаешь? Мало просто надеть доспехи и сесть на боевого коня. Рыцари Габалы — особые люди.

— Позвольте мне сказать, — вмешался Гвидион. — Ваш спор уходит от сути. Мананнан прав: рыцари — особые люди. Это мало кто понимал, даже и в прежние времена. Они не просто защищали слабых и неимущих — они влияли на гармонию Цветов. Они дарили надежду тем, кто ее терял, и внушали страх тем, кто правил с его помощью. Так поддерживалось равновесие. На каждое решенное ими дело, сто дел улаживались сами собой только потому, что рыцари существовали. Теперь за пределами нашего леса царят отчаяние, ужас и ненависть. Мир нуждается в рыцарях, и здесь я на стороне Нуады. И если для этого нужны особые люди, то надо найти особых людей. — Целитель умолк и снова сел рядом с Лемфадой.

— Особых? Здесь? — хмыкнул Решето. — Чего проще. Я вот, к примеру, убийца и вор. Я не в похвальбу это говорю, но мне за себя не стыдно. Жизнь — суровая штука: она заставляет волка охотиться на оленя, ястреба на зайца. Если вам нужны праведники в серебряной броне, в Прибрежном лесу вы таких не найдете. Для меня самое главное выжить. Раз враг идет на нас войной, а дорога к морю отрезана, значит, выбор прост: победить или умереть. А умирать я не собираюсь. Если ваши нарядные доспехи дают нам возможность выжить, давайте наденем их.

— А ты что скажешь, Лло Гифс? — спросил Гвидион. Кузнец, глядя в огонь, ответил:

— Я склоняюсь к мнению Решета. Весть о возвращении рыцарей ударит по королю и привлечет к нам новых повстанцев. Но те, кто придет к нам, будут ожидать от рыцарей бесстрашных подвигов. Сможем ли мы остаться в живых, совершая эти подвиги? Мананнан считает, что нет. Я не стану сейчас принимать окончательное решение. Думаю, нам следует проголосовать и лишь потом продолжать разговор.

Элодан встал, подняв вверх обтянутый кожаной повязкой обрубок руки.

— Всю жизнь я мечтал, что меня примут в рыцари Габалы. Но выбрали моего друга Эдрина. А не меня. Прежде чем решать, взгляните на мою правую руку. Я был хорошим воином, но против Карбри не устоял — что уж там говорить о Самильданахе. Ты, Решето, сильный малый, но я мог бы уложить тебя даже левой рукой, которая плохо мне служит. Как же ты собираешься сразиться с красным рыцарем? Помни, что при этом ты будешь облачен в непривычные для тебя доспехи и твое зрение будет ограничено прорезью забрала. А ты, Лло Гифс? Хороший ли ты наездник? Сумеешь ли ты управлять боевым конем с помощью колен, держа в руках копье и щит? Сколько времени ты затратил, Мананнан, чтобы овладеть палицей, мечом и топором?

— Двадцать лет — и даже тогда топором я владел не столь хорошо, как другие мои собратья.

— У нас есть разве что месяц до того, как Ахак нанесет свой удар, — заметил Элодан. — Никакой простолюдин за это время даже азы не освоит.

— Я в свое время ковал мечи, придавая им нужную тяжесть и равновесие, — сказал Лло. — Рука у меня сильная, и я способен воевать, но я согласен с Элоданом и…

— Ты согласен, а я нет, — вспылил Решето. — Я не желаю, чтобы побитый в бою калека толковал мне, что я могу и чего не могу. Он, как все дворяне, хочет внушить нам, будто рыцарь — существо особой породы. Черта с два! Меч — это просто кусок железа, которым ты колошматишь противника, пока он не упадет. Сила, отвага и воля — вот все, что тебе требуется в таком деле. Я голосую за возвращение рыцарей.

— Я тоже, — кивнул Лло. — Мананнан?

Рыцарь обвел взглядом всех остальных.

— Согласен, но с одним условием. В новом ордене Габалы должна соблюдаться железная дисциплина. Рыцари повинуются избранному ими магистру и Оружейнику беспрекословно. Если вы принимаете мое условие, я с вами.

— А магистром, надо понимать, будешь ты? — оскалился Решето.

— Нет. Я не гожусь для этой роли. Магистром должен стать Элодан.

— Почему? — спросил Лло. — Он рыцарем Габалы не был, а ты был.

— Он стал им в тот самый день, когда отказался от службы у короля и вышел на бой с Карбри, — сказал Мананнан. — Можете мне поверить.

— Не приплетай сюда веру, — возразил Решето. — Никем он таким не стал. Ему отрубили руку, только и всего.

— Решето прав, — вставил Элодан. — Однорукий рыцарь — это нелепица.

— Если ты не войдешь в новый орден, я тоже отказываюсь, — заявил Мананнан. Нуада вскинул руку.

— У нас восемь доспехов, значит, и рыцарей должно быть восемь. Решето, Лло, Мананнан и Элодан — это четверо. Где нам взять остальных?

— Почему всегда мужчины? — выйдя на свет костра, спросила Морриган. — Я владею мечом, копьем и луком, а на коне сижу как влитая. Спросите Мананнана. Любой мужчина, претендующий на мои доспехи, может сразиться со мной — и умереть.

— Чудеса, — молвил Решето. — Мало нам калеки, так тут еще и баба.

— Берегись, коротышка, — я могу обидеться, — предупредила Морриган.

— Уймись, мое трепещущее сердце, — жалобно пропищал Решето.

— Не надо начинать с перепалки, — поспешил вмешаться Нуада. — Элодан, согласен ты стать магистром?

— Если все этого захотят, — ответил тот, глядя на Решето.

— Мне-то что? Пускай, — пожал плечами атаман.

— Хорошо, я согласен. Но кто же будет Оружейником? Ты, Нуада?

Поэт не успел ответить — Лемфада опередил его.

— Нет, я.

Лло Гифс пристально посмотрел на юношу, но промолчал. Решето залился смехом.

— Кто же еще, как не этот молокосос, беглый раб!

— Помолчи и дай мне сказать, — спокойно ответил Лемфада, глядя атаману в глаза. — Я учился у Руада Ро-фессы и нашел свой цвет. Я не чародей, но дар у меня есть. Есть также воля идти путем Руада и желание положить конец этому злу. Я знаю, как следует выбирать рыцарей, чтобы не ошибиться в них.

— И как же? — спросил Лло.

— Пойдемте со мной. — Они подошли к доспехам на деревянных стойках, и Лемфада сказал: — Выбери себе доспехи, Решето.

Атаман прошелся вдоль ряда.

— Мне ни одни не будут впору.

— Попробуй те, которые сами тебя позовут.

— Как это — позовут? Я ничего не слышу.

— Ты услышишь. Выбирай.

— Не командуй, сопляк! Ну, вот эти, что ли.