Стражи утраченной магии - Трейси Хикмэн Страница 65

Рейвен то приходил в себя, то вновь проваливался во тьму. Вместе с сознанием возвращалась боль и ощущение давления на шею. В такие моменты глаза слепило ярко-оранжевое пламя костра, в ушах стоял гул чьих-то возбужденных голосов. Всякий раз, приходя в сознание, Рейвен старался удержать поток ускользающих мыслей и образов. Однако боль была выше его сил, и он опять отступал под ее натиском в глухую и беззвучную темноту.

Он окончательно опомнился со светом дня, смутно вспомнив о случившемся с ним и его товарищами. Рейвен надолго закрывал глаза, пытаясь разобраться в своем нынешнем положении. Голова болела, однако тошноты он не чувствовал, а когда осторожно приподнимал веки, туманной дымки перед собой не видел. Значит, удар таана по голове ничего ему не повредил. Зато тело все было в ссадинах и царапинах. Во многих местах кожа была стерта, а то и полностью содрана. Рейвен вспомнил: его грубо волокли по земле. Сейчас даже малейшее движение заставляло его вздрагивать от боли.

Рейвен обнаружил у себя на шее железный обруч — это он сдавливал горло. Приоткрыв глаза пошире, тревинисский воин увидел железную цепь, тянувшуюся от обруча к столбу, вкопанному в землю. Превозмогая боль, заставившую его застонать, Рейвен протянул руку и дернул цепь. Увы, она оказалась толстой и прочной.

Обессилев, Рейвен повалился на спину и закрыл глаза. Им овладело отчаяние: взяли в плен! События минувшей ночи он помнил слабо, но предсмертные крики товарищей крепко врезались ему в память. Ну почему, почему его не убили вместе с ними? Для тревинисов не существовало более тяжкого позора, чем попасть в плен. В их представлении в плен попадал только тот, кто плохо или недостаточно мужественно сражался. Рейвен опозорил не одного себя, но и весь свой род. И, что еще хуже, он не выполнил долг перед племенем. Мертвому ему это еще простилось бы, но ведь он остался в живых. Теперь ему нет прощения.

Рейвену оставалось лишь надеяться, что кто-то из тревинисов все же уцелел и сможет предупредить соплеменников об опасности. Если это так, Рейвен уповал на то, что оставшиеся в живых товарищи не видели, как его волокли по траве, словно оленью тушу. И пусть они назовут его имя в числе погибших. Пусть уж лучше в родном селении его считают мертвым, чем пленным.

Рейвен не сомневался, что жить ему осталось недолго. Собственная жизнь его больше не волновала. Нет, он не собирался покончить с собой. Оборвать своей рукой жизнь, данную ему богами, означало бы серьезно оскорбить богов и вынудить их отвернуться от него. Рейвен утешался мыслью о смерти, но не такой, когда его убьют, как собаку. Нет, он умрет в сражении, и если богам будет угодно, то заберет с собой одного или нескольких чудовищ.

Мыслей о побеге у него не было. Он должен отомстить за бесчестье; не важно, что никто, кроме богов и его самого, об этом не знает. Отомстить — значит убить врага, взявшего его в плен.

Кое-как ему удалось сесть, хотя негнущуюся спину обожгло болью. Железный ошейник стискивал горло, а цепь врезалась в плечо. Он поморщился, представив, что к ночи все его тело станет сплошным комком боли. Ничего, он вынесет эту боль без звука. Таково его наказание за позор плена. Лучшей участи он не заслуживает.

Рейвен попытался разобраться, где он находится. Ага, его приволокли в лагерь таанов, и полузвери вокруг были, похоже, чем-то возбуждены. Внешняя граница лагеря обозначалась шатрами, поставленными в круг. Внутри круга было обширное открытое пространство. Центр его занимал меньший круг шатров. Возле них горели костры. Оттуда тянуло жареным мясом, отчего рот Рейвена наполнился слюной. Он уже не помнил, когда в последний раз как следует ел.

Большинство таанов были воинами, облаченными в доспехи и вооруженными. Внутри малого круга находились безоружные тааны. Они стряпали еду и присматривали за детьми. Судя по росту и по тому, как непоседливо вели себя эти существа, то были именно таанские дети.

Рейвен оказался не единственным пленником. Остальных людей — мужчин и женщин — тааны загнали на узкий пятачок, окружив его кольями. Пленные были дункарцами, и по их виду Рейвен понял, что их притащили сюда недавно. Из шатров доносились отчаянные крики — скорее всего, там истязали людей. Рейвен повернулся в сторону городских стен, находившихся примерно в миле от него.

Он не услышал звуков сражения. Только шелест травы на равнинах. Осадные орудия по-прежнему стояли там, где он видел их вчерашней ночью. Цепи вражеских солдат направлялись в город. Массивные ворота были открыты настежь.

Дункар пал.

Услышав крики, Рейвен повернулся в сторону пленников. Большинство из них составляли женщины и девушки, однако было и несколько мужчин, одетых в форму Дункарганской армии. К загону для пленных приблизился один из таанов, вся одежда которого состояла из набедренной повязки. Он тащил за собой женщину. Лицо ее покрывали синяки и царапины, от одежды практически ничего не осталось. Лохмотья были густо залиты кровью. Жизнь едва теплилась в несчастной. Загон с пленными стерегли двое таанов. Поглядев на женщину, они что-то сказали, отчего ее мучитель ухмыльнулся. Раздвинув колья, он пихнул свою добычу внутрь. Потом он стал разглядывать других пленных женщин, как торговец скотом оценивающе разглядывает коров.

Очередной жертвой таана стала девушка, которой на вид было не более шестнадцати лет. Она пронзительно закричала и попыталась вырваться. Дункарганский солдат заслонил ее собой и, объясняясь жестами, стал умолять пощадить девушку. Таан жестоко ударил его наотмашь и сбил с ног. Намотав себе на руку длинные черные волосы упиравшейся жертвы, он поволок девушку к себе в шатер. Теперь Рейвен понял, чьи крики неслись из шатров.

Несколько пленниц решили помочь окровавленной женщине. Каждая сняла с себя что-то из одежды. Потом они осмотрели ее раны. Едва ли она понимала, что происходит вокруг. Тело ее не подавало никаких признаков жизни. Видя это, солдат выругался. Выхватив из-за голенища нож, он протиснулся сквозь колья и бросился вслед за тааном.

Двое стражников отнеслись к этому более чем спокойно. Они даже успели переброситься несколькими словами и оскалить в ухмылке зубы. Затем один из них лениво поднял свое копье и метнул в солдата. Копье ударило его между лопаток. Солдат вскрикнул и повалился на землю. Таан, тащивший девушку, равнодушно оглянулся и продолжил путь к шатру, находившемуся, как увидел Рейвен, во внутреннем круге.

Два таана, на которых не было доспехов, поспешили к трупу солдата. Они вопросительно поглядели на стражников, один из которых махнул рукой в сторону очага. Тааны потащили труп туда. Рейвен посмотрел на труп, потом на жарившееся мясо и понял, какая участь уготована убитому солдату. Запах, от которого еще недавно его рот наполнялся слюной, теперь вызывал в нем тошноту. Рейвен напрягся и рыгнул, ожидая, что его сейчас вырвет.