Севастопольский Дозор - Сергей Недоруб Страница 65

– Бесполезная фигня, – сказала Веда.

– Насколько бесполезная? Все это нам понадобилось. Вампир не пил крови и удалил себе резцы – ему дают взамен искусственную челюсть, имитирующую вампирскую, и она оказывается полезной. Книги в «Муссоне» он ею рвал будь здоров. И на пароме загрыз двоих. Его амулет снова сделал из него бойца. А эта банка?

Я постучал по столу сувенирной жестянкой Смирнова.

– Он же ее случайно раздавил, – напомнила Веда.

– Случайно. Но благодаря этому мы освободили Клумси, с которым чуть было не разминулись. Разве мы могли знать, когда наступит лучший случай для применения этой банки? Но она применилась именно тогда, когда мы в ней нуждались, сами того не зная.

– Ты хочешь сказать, что маг, который сделал нам наши амулеты, знал, когда они нам пригодятся? – спросила Веда с сомнением.

– Да. Думаю, знал.

– Для этого нужно смотреть под Столп, – сказал оборотень. – Ну, хотя бы линии вероятности прослеживать. Каким же сильным магом надо быть, чтобы сделать это?

– Сильным настолько, чтобы создать эти амулеты в принципе.

Веда и Клумси молчали, пытаясь понять суть моих слов.

– Ну разве вы не видите?! – не выдержал я. – Мы так привыкли рассматривать эти амулеты как чью-то дурную шутку, набор бесполезных игрушек, что упустили из виду тот факт, что сделать их мог только маг чудовищной силы. Вот, к примеру, твой ошейник…

– Это браслет, – деликатно уточнил Клумси. – Пока я в человеческой форме – это браслет.

– Не важно. Амулет, выкачивающий место Силы. По сути, подавляющий выплески сумеречной энергии. Да никогда и нигде не существовало на Земле такого заклинания! Это же контроль Изначальных Сил! Вы можете вообразить себе мощь волшебника, который бы уловил, как это сделать, да еще и закачал перманентный эффект в простой ошейник для кота?

Веда потерла губу. Я бросил ошейник на место и взял поломанную гарнитуру Махсуда.

– А как вам это? Амфора памяти. Да, некоторые маги их умели изготавливать, включая самого Махсуда, как я подозреваю, но никто не обошел побочный эффект увеличения амфор в размерах при попадании в Сумрак. Вы же помните, насколько огромные вазы были в библиотеке. А я между тем спокойно заходил в Сумрак, имея эту штуку в кармане, и она не увеличивалась. Значит, амфору обработал очень сильный маг.

– Я поняла, – сказала Веда. – Можешь не рассказывать про подкову Морозко. Массовый сумеречный портал на третий слой, затаскивающий даже тех, кто не может попасть туда, – это сильно. Я уже думала о нем. Решила, что создавал лично Гесер.

– Могу заверить, что такую подкову не создаст Завулон. У нас были разработки, которые кончились крахом. Так что, думаю, Гесер тоже не умеет. И все же этот амулет здесь. И все вы видели, что он сработал превосходно. И еще вот это…

Взяв гармошку, предназначенную для фон Шелленберга, я брезгливо покрутил ее и положил на место.

– Пусть мы не знаем, что это, – сказал я. – Важно другое. Сам фон Шелленберг при встрече не понял, зачем это нужно. И я ему верю. В тот момент он еще был настроен войти к нам в доверие, и его явно нервировал амулет. Потому что он не мог понять его смысла. Маг вне категорий, опытный, видавший виды Инквизитор. И не распознал магию в губной гармошке.

– Кто может делать магию, непонятную Высшим магам? – спросил Клумси.

– Видимо, только тот, чьи магические способности выше, чем у Высших.

– Как так? – покачала головой Веда. – Ведь выше только…

Она не договорила и охнула, прикрывая рот кончиками пальцев. Я с возбуждением закивал.

– Вспомни, что ты говорила на пароме, – сказал я. – По поводу конвертов. Что все написаны одним почерком, причем женским.

Веда ошарашенно кивнула.

– Ну же, – подтолкнул я. – Ты все знаешь, так сделай финальный шаг. Необычайно сильный маг, женщина, дружественная к обоим московским Дозорам, частично прослеживает линии вероятности сквозь Столп отчуждения.

– Дочь Великой, – прошептала Веда.

– Надежда Городецкая, – сказал я.

Вскочив, Клумси посмотрел на нас как на провидцев.

– Абсолютная волшебница? – произнес он с восхищением. – Сама дочь Антона Городецкого лично заряжала нам, нищебродам, амулеты? Писала нам письма?

– Да, – сказал я. – И, думаю, даже больше того. Она оставила нам послание. Эти амулеты светятся, но как-то странно. Некоторые – четко по контуру, другие – частично. Думайте, что это может значить.

Веда принялась перебирать предметы один за другим, что-то нашептывая.

– Не знаю, – сказал Клумси, наморщив лоб от работы мысли. – Светятся, и все. Может, их нужно как-то сложить воедино…

– Вряд ли. – Веда попыталась сунуть подкову в гармошку и оставила эту затею. – Не думаю, что из всего этого можно собрать оружие…

– Забудьте об оружии. Наде Городецкой лет семнадцать, у нее образование обычного подростка. Здесь должно быть что-то простое. Ищите, думайте, как она.

– У Лины бы получилось. – Веда повертела консервную банку, попыталась ногтем отодрать наклейку. – Что тут может быть? Круг, отверстие, буква «О»…

Хлопнув по столу, Клумси с энтузиазмом схватил крестовину Ромки.

– Смотрите, это же простой крест! – воскликнул он. – А если повернуть, получится буква «Икс»!

– Скорее, кириллический алфавит, – поправил я, разглядывая извилистый логотип надкушенного яблока на часах. – Обратите внимание, что свечение не вполне совпадает с контуром. Это «А», если повернуть боком.

– Наушники – «С», – отрапортовала Веда, складывая изученные предметы в другой конец стола. – И подкова тоже. Твой ошейник…

– Это браслет!

– Хорошо, пусть будет браслет. Но это прописное «Е».

Клумси повертел свой амулет, подергав за торчащий конец.

– Пожалуй, – согласился он. – Тогда гармошка с этими дурацкими хвостами – это «Н». А эта затычка для ушей…

Он сложил вместе половинки гарнитуры.

– То ли «Гэ», то ли «Эр», – сказал он.

– «Р», – произнес я одним звуком. – Не забудь скобу, которая за ухо цепляется. Бумажный листок Лины. Посмотрите, как странно он свернут.

– Похож на «П»!

– Он разворачивается надвое. Это «Н».

– А, точно.

– Остается вампирский протез. – Веда потянула за концы моста. – Почему у него каркас такой странный? В таких штуках простые стержни используются.

– Очевидно, вампиру проще носить именно эту, – ответил я. – В любом случае это буква «Е».

– Так-так. – Клумси в азарте потер ладони. – Что у нас выходит? Десять символов.

Взяв мелкий камень, он нацарапал на столе: