Ковчег - Андрей Ливадный Страница 65

Рогман не винил себя в случившемся – в ту пору он являлся клонгом, рабом и действовал, сообразуясь с реалиями своей жизни, но тем глубже и болезненнее становилось растущее в нем сознание ответственности за ВСЕХ, кто бродил сейчас по покореженным палубам Ковчега, скитаясь в поисках лучшей доли под светом шести искусственных солнц…

Наконец, измучившись и не найдя никакого выхода из ситуации внутри Ковчега, он обратил свой взгляд НАРУЖУ.

* * *

– Кимпс, ты можешь объяснить мне, что это такое?

Рогман пристально смотрел в экраны, на которых перемещалось изображение ослепительного шарика, вокруг которого в пространстве зависло несколько более темных горошин меньших размеров. Одна из них в последнее время значительно укрупнилась, будто бы приблизившись к сенсорам наблюдения, разбросанным по обшивке Ковчега.

– Это звездная система, Рогман, – немедленно отозвалась Кимпс. – Звезда имеет девять планет-спутников. Могу привести все характеристики, если хочешь.

– Нет, не нужно. Я все равно не пойму большей половины твоих цифр. Лучше скажи: эта система имелась в полетном плане Ковчега?

– Нет. Она находится в стороне от первоначального курса. Сюда корабль привел неуправляемый дрейф, наступивший после взрыва реакторов. Ковчег достиг границ этой системы около пятисот лет назад и был захвачен силой тяготения звезды, став ее спутником. Вот уже пять веков мы двигаемся по эллиптической орбите внутри данной системы.

В голове Рогмана мелькнула безумная мысль. Поначалу он просто отмел ее как очередной бредовый вариант, но мысль оказалась упрямой: она вернулась к нему, занозой воткнувшись в мозг.

– Кимпс, мы приближаемся к планете? – дрогнувшим от волнения голосом спросил он.

– Да, Рогман. По моим данным, неуправляемый дрейф Ковчега проходит в зоне тяготения данной планеты каждые шестьдесят лет. Мы пройдем в критической близости от нее через три недели…

Что это? Невероятная удача или судьба?

– Кимпс, я бы хотел узнать характеристики планеты. Возможна ли на ней жизнь?

– Я не проводила специального зондирования биосферы, – призналась она. – По внешнему виду облачного покрова и по доминирующим цветам атмосферы я могу тебе сказать, что там присутствует кислород и вода. Точнее судить трудно. Нужно произвести забор проб воздуха, биохимический анализ атмосферы и прочие тесты.

– Мы можем это осуществить?

– Мне нужно обратиться к системным реестрам. Сейчас я произведу ревизию возможностей бортовой аппаратуры.

* * *

Щель внизу все росла.

Многотонные плиты уже не покачивались, их трясло разрушительной вибрацией, рожденной порывами беснующегося ветра.

Вокруг поврежденной рамы громоздились горы обломков, которые из-за своих размеров не смогли протолкнуться в щель между стеной и отломившимися частями конструкции.

Зал древнего крематория сотрясал адский грохот. В воздухе летали сорванные куски облицовки, порожние контейнеры и прочий хлам. Скорость истекающего в замусоренную щель ветра достигала двухсот метров в секунду.

Жизнь стремительно покидала Сумеречную Зону. Все, что только могло двигаться, ползать, летать, устремилось вверх, к Перевалам Тьмы. Как обычно бывает во времена стихийных бедствий, была на время забыта исконная вражда. Сотни разных существ, до этого даже ни разу не встречавшихся друг с другом, теперь единым потоком убегали от катастрофы.

Там, где раньше располагался Город этнамов, сейчас уже практически невозможно стало дышать: таким разреженным был воздух.

На горных склонах Перевалов Тьмы разыгрывались жестокие и трагические эпизоды борьбы за существование.

Очень малая часть зеленокожих племен вняла голосу своих двалгов. Никто не хотел спускаться вниз, на человеческие равнины, под свет ненавистного желтого солнца. Большинство диких племен в итоге оказалось озабочено тем, чтобы не пропустить прущую снизу невиданную жизнь в границы своих владений.

В ущельях и на горных склонах то и дело вспыхивали схватки между исконными обитателями гор и пришлыми племенами.

Ком противоречий, ненависти, растерянности нарастал, неумолимо сползая с горных вершин в сторону древней лесопарковой зоны…

* * *

Когда наконец не выдержала внутренняя рама старого шлюза, содрогнулся, казалось, весь Ковчег.

Тонны воздуха устремились в огромную пробоину, унося с собой все: мусор, старое оборудование, мертвые тела…

Близлежащие коридоры Сумеречной Зоны в одно мгновение превратились в воющие трубы, которые всасывали в себя все без разбора.

Рогман в этот момент был занят тем, что рассматривал поверхность планеты, которая уже приблизилась настолько, что заполнила все обозримое пространство в куполе зала управления.

Касательная траектория полета, которая вела Ковчег через поле тяготения бело-голубого шара, вызывала катастрофы как на многострадальном корабле-астероиде, так и на самой планете, где по поверхности океанов вздымались гигантские приливные волны.

К довершению прочего, эта планета уже обладала своей собственной луной, которая хоть и имела сравнимый с Ковчегом размер, но тоже вносила свою существенную лепту в разрушительное противостояние гравитационных полей.

Рогман чувствовал: приближается конец.

Однако уцелевшие в катастрофе и реанимированные по его приказу системы наблюдения выдавали несколько иной прогноз.

– Мы пройдем с минимальными повреждениями, – доложила Кимпс, которая постоянно интерпретировала для Рогмана непонятные ему цифровые данные, то и дело появляющиеся на мониторах, расположенных в залах управления.

– Нет, – внезапно ответил ей Рогман. – Ковчег не должен пролететь мимо.

Его удивило секундное молчание Кимпс. За время их общения он привык, что та отвечает немедленно, какой бы сложный ни был задан ей вопрос.

– Я не в состоянии осуществить посадку спускаемых модулей, – наконец ответила она.

– Я не говорю про модули. Они неисправны, и нет времени их грузить. Я говорю про Ковчег, Кимпс.

– Рогман, это безумие. Это катастрофа.

– А то, что происходит с нами сейчас, – это не катастрофа?! – ответил ей Рогман, еще больше утверждаясь в правильности интуитивно принятого им решения. – Ковчег в очередной раз выйдет из гравитационных тисков, но это уже будет мертвый Ковчег с трупами на борту!.. Ворота вылетели, мы теряем воздух!

– Рогман, мы ведь даже не прозондировали биосферу. Там есть вода и кислород. Я вижу жизнь, основанную на хлорофилле, но больше никаких данных в пользу того, что кто-то сумеет выжить внизу!

– У нас нет выбора, Кимпс. У нас нет в запасе еще шестидесяти лет! Нет даже дня! Почему же ты противишься мне?!

Произнеся это, он вдруг понял, что попал в точку.