Царьград. Враг императора - Андрей Посняков Страница 65

Хаким-Безумец был местным сумасшедшим, так сказать, повернутым на самой гнусной похоти. Чрезвычайно сильный, он все дни напролет проводил, сидя на крепкой цепи, слушался только свою мать, старуху Саиду, и использовался на самых тяжелых работах. Вот этого Хакима Гульнуз-ханум и собиралась использовать для засады.

– Жестоко, но глупо, – тут же прокомментировал Алексей. – Да, Нашчи-Гюль придется несладко, но выглядеть она будет, как случайно пострадавшая сторона. Боюсь, симпатии великого хана к ней лишь только усилятся – и это не может не понимать Гульнуз, она ведь далеко не дура. Давай-ка подробности, дружище Музаффар! Где и когда планируется нападение безумца?

– Даже не знаю… Ой, хозяйка ж велела мне узнать, где именно купается по утрам Нашчи-Гюль!

– Ого! Она даже купается! – удивился Лешка.

– Государь разрешил ей.

– И не боится, что убежит?

– Куда? – Музаффар с горечью покачал головой. – Кругом степь, народу полно всякого, к тому же ногайцы рядом. Без защиты великого хана Нашчи-Гюль любой встречный обидит – и она это знает.

– Ну, вообще – да, – старший тавуллярий согласился со словами невольника. – Так ты узнал, где Нашчи-Гюль купается?

– Да… – парень поник головою. – И уже поведал хозяйке. Она ведь не только одного меня посылала…

– Ясно!

Алексей пока мог лишь предположить, надеяться на то, что Гульнуз-ханум не приведет в действие свой коварный план вот уже сегодняшним утром. Нет, не должна бы, да и Музаффар свидетельствовал о том же. Не все еще было готово у ханши, не все.

Дождавшись рассвета, старший тавуллярий попросил Музаффара показать ему место купальни – и мальчишка отвел его к песчаному пляжу близ ивовых зарослей. Прозрачная вода, светло-желтый мелкий песочек, кувшинки в расположенном чуть ниже по течению омутке. Красота, тишина, спокойствие!

А вот там, в кустах, можно спрятать Хакима-Безумца. А потом спустить с цепи: фас!

И куда денется жертва? А вот туда – во-он по той тропке, тут один путь… Ха! Почти прямо к причалу. Голой!

Со стороны причала вдруг послышались голоса, потянуло дымком. Караванщики-персы! Еще не ушли – Карвадж ждет, когда Сейид-Ахмет купит у него все барки на доски. Пока торгуются – а на востоке это дело небыстрое. Интересно, с чего бы это караванщики так далеко отошли? Или кто-то присоветовал им это место? А ведь неплохо придумано, надо отдать должное Гульнуз – вот уж, действительно, не дура! Нашчи-Гюль спускается к реке, раздевается, накупавшись, вылезает на берег – в этот момент выпускается Хаким-Безумец, по воде Насте не убежать – мелко, да и некогда – один путь, по тропинке к причалу – а там караванщики, а она – голая… Между тем Хаким убирается обратно – какой-такой безумец? Нет никакого безумца и не было! А чего Нашчи-Гюль голышом к караванщикам побежала? Так ведь, известно, чего – все они такие, танцовщицы! Ах, какой позор для великого хана!

И тут было бы очень хорошо, вполне в тему, если бы как раз в этот момент где-нибудь появился б… ну, если и не сам государь, то кто-нибудь из его приближенных. Вот конфуз-то! Еще какой! Бедная, бедная Настя.

* * *

Рассуждая таким образом, старший тавуллярий подошел к караванщикам:

– Салам!

– Салам, – недружелюбно сверкнули глазами косматые гребцы-корабельщики, больше похожие на абреков.

Жарко горел костер. Двое голых матросов ловили в омуте рыбу.

– Что, они каждый день тут ловят?

Не дождавшись вразумительного ответа, Лешка плюнул и направился к лагерю плотников. Так уж вышло, что Прохор Богунец заметил его еще издали и, что-то бросив своим, тут же зашагал навстречу.

Алые хлопья заката уже стекали в воду золотисто-багряными каплями, красное утреннее небо сменялось сверкающей лазурью жаркого летнего дня. Ожидавшие разбора барки маячили у причала огромными черными тушами, чуть ниже по реке, в камышах, клубился густой туман.

Едва поздоровавшись, Прохор сразу стал жаловаться на своих артельных – дался им, мол, этот Сарай! Ну, чего там делать-то? Заработки большие? Что-то не больно-то верится. На Русь, на Русь надо идти – уж там-то дело верное.

– Это Мехметка-лодочник их смутил. Он, прощелыга! Не знаю теперь, как и быть? – Прохор с горечью развел руками. – А ведь такая артель сложилась! Жаль, если уйдут.

– А ты сам-то с ними в Сарай не собираешься?

– Упаси Боже! – артельщик размашисто перекрестился. – Что я в том Сарае не видел? Послушай-ка, Алексий, – а ты ведь глаголил, что тоже на Русь хочешь? Так?

– Так.

– А мы ведь вдвоем не дойдем – иное дело, артелью. Мелкие шайки – как шавки разбегаться будут, а крупных сейчас в Диком поле нет, Сейид-Ахмет всех приструнил. – Оглянувшись по сторонам, Прохор понизил голос: – Ты б, Алексей, мне подсобил маленько с артелью. Ну, напугал бы их, что ли, чтоб они в этот чертов Сарай не ездили, а?!

– Напугать, говоришь? – Лешка задумался и вдруг в озарении хлопнул себя по лбу. – А что, идея хорошая! Только обо всем надо конкретно помыслить. Путь хорошенько продумать – вдруг будет погоня?

– Да кому мы нужны?

– И все же.

Мысль, возникшая вдруг в бритой голове «ученейшего путешественника руми», оформилась в некий план уже после полудня, когда Алексей услыхал от Музаффара, что великий государь Сейид-Ахмет завтра поутру собрался лично уладить с Карваджем все торговые дела. Хитрый перс лично пригласил его на причал – проследить за началом разбора барок, что уж без обману, ну и заодно отведать всяких вкусностей под большим, натянутым на высоких шестах балдахином. Место для балдахина через своих людей подсказала купцу Гульнуз-ханум. Удобное было место – и обзор оттуда открывался прямо отличный! Кстати, и караванщики переместились к омуту по тайной воле ханши. Все, таким образом, уже было готово. Осталось только ждать. Чуть-чуть, совсем немного.

Когда уже начинало темнеть, Алексей спустился к реке, выкупался и теперь ждал. Ага, вот мимо пробежал Музаффар.

– Сказал? – негромко окликнул его Лешка.

– Да. – Мальчишка закивал головой, заулыбался. – Ух, как напугались все эти плотники! Видать, не очень-то им охота в невольники.

Ну еще бы! Так ведь тут частенько случалось – заманивали вольных людей в Сарай, а там обращали в самое жесткое рабство! Об том не только Музаффар рассказывал, но и многие караванщики (заранее подкупленные ушлым Прохором Богунцом).

– Не забудь напомнить все Насте!

– Не забуду, мой господин…

Музаффар убежал, а Лешка посмотрел в небо, уже не голубое – лиловое с пока еще не очень яркими россыпями звезд. Ничего не поделаешь: все было готово, и теперь оставалось лишь только самое гнусное – ждать. Хорошо хоть – недолго.

Еще немного выждав, старший тавуллярий быстро зашагал к дальней барке. Оглянулся – ночь уже вступала в свои права, черная, глухая и властная. Лишь медная луна и звезды отражались в темных водах реки, и тихо было кругом, и тепло, и – почему-то – страшно.