Спасти СССР. Инфильтрация - Михаил Королюк Страница 65

– Тогда мы переходим ко второму этапу – просим изменить частоту сердцебиения у децеребрированной лягушки, как у сложноорганизованного биообъекта. Опять безрезультатно. Говорят: «Фу, лягушка, мне бы что посложнее». Далее наш профессор-биофизик садится напротив и предлагает: «Ну вот он я, измените мою энцефалограмму». Естественно, безрезультатно…

– Я смотрю, вы сами не очень верите в этих экстрасенсов? – приподнял бровь Юрий Владимирович.

– Пока не увижу, сам руками не пощупаю – не поверю, товарищ Андропов. Я убежденный материалист, мне нужны твердые доказательства.

– Это хорошо, что вы так мыслите, Владимир Павлович. Хорошо… Нам здесь тоже нужны не подозрения и догадки, а твердые знания. Но многие-то верят, даже у нас… Вон сколько уважаемых людей ходатайствовало, чтобы создать исследовательское подразделение такой направленности.

– Эх… Смотрю я на это и вспоминаю фильм «Праздник святого Йоргена». – Кравченко окончательно освоился в кабинете. – Помните, как толпа кричит: «Чуда, чуда!»? Есть такие, кому хочется верить в возможность чуда в нашей жизни. Им часто достаточно намека на него, остальное они сами домыслят. Вот, кстати, характерный пример на днях случился, на последней проверке. Из штаба ВМФ доставили одного чудака в сопровождении целого адмирала. Якобы может лоцировать в Мировом океане подводные лодки США, просят проверить. Ну на тестах испытуемый ожидаемо провалился. Я адмиралу говорю: «Понятно, что, где точно американские подводные лодки в океане находятся, вы не знаете и перепроверить его не можете. Но наши-то подводные лодки вы же знаете, в каком квадрате? Какая разница для экстрасенса, чьим мясом набиты железные коробки под водой – американским или советским? Проверить-то на советских лодках его – час работы. А вы его год кормили-поили за счет флота, чуть не в попу целовали».

– И что адмирал? – ухмыляясь, поинтересовался Андропов.

– А! – Кравченко раздосадованно взмахнул рукой. – Налился злобой, покраснел, как помидор, и молча убежал с этим «экстрасенсом» в обнимку.

– Значит, все пустышки, – задумчиво протянул Андропов. Постучал подушечками пальцев друг об друга и привычно уткнулся подбородком в сцепленные ладони.

Полковник застыл, страшась смешать неловким движением ход начальственной мысли. Сидящий напротив волен в любой момент закрыть секретный институт, сказав лишь: «Я тебя породил, я тебя и убью».

– Ладно, – наконец прервал затянувшееся раздумье Андропов, – пока оставим эту тему. Давайте поговорим об успехах в прогнозировании… применительно к двум областям – климату и движению цен на биржах. Достиг ли кто-нибудь в мире успехов в прогнозировании климатических аномалий?

– Тут, товарищ Андропов, на мой взгляд, следующая ситуация. Принципиальных препятствий для построения таких прогнозов на не очень большом временном горизонте, скажем на год вперед, нет. Все упирается в разработку моделей и вычислительные мощности. Разработка моделей, в свою очередь, упирается в объем собранной информации об истории объекта. Таким образом, с точки зрения материализма решение таких задач – вопрос времени, рано или поздно мы это сможем делать. Но насколько мне известно, пока ни в СССР, ни в мире реальными успехами в этой области похвастаться не может никто.

– То есть никто в СССР не может построить прогноз, скажем, об аномально теплом лете в Бурятии в этом году?

– Нет, товарищ Андропов, нет таких центров.

– Хм… хорошо. А движение цен на биржах? Их принципиально можно предсказывать?

– Как раз этот вопрос мы предметно изучали в течение нескольких последних лет. Ответ – твердое «нет». На коротких временных интервалах цены движутся случайным образом, на длительных – являются результатом реакции игроков на поток слабо прогнозируемой информации. Причем здесь дело даже не в этой слабой предсказуемости новостей, но в том, что паттерн реакций игроков динамически меняется за счет их самообучаемости. Даже на два одинаковых сочетания событий, но разделенных парой лет, они могут отреагировать принципиально по-разному, поскольку имеют уже иной опыт. Таким образом, сочетание слабой предсказуемости информационного потока и непредсказуемости реакций на них делают прогнозирование цен занятием бессмысленным. В лучшем случае можно добиться только более-менее верного прогноза направлений движений, но не достигаемых при этом ценовых уровней.

Андропов извлек из папки листок и передал полковнику:

– Что вы скажете об этом?

Кравченко, похмыкивая и время от времени скептически выгибая бровь, изучил документ, потом в задумчивости пожевал нижнюю губу, словно пытаясь распробовать прочитанное на вкус, и начал осторожно рассуждать:

– Написано в целом профессионально, я сужу об этом по расставленным ограничениям на прогнозы. Вот это, – он ткнул пальцем, – «с высокой степенью вероятности» или особенно вот – «не учитывают влияние, которое может оказать на рынок информированный о прогнозе крупный спекулянт». Однако… из перечисленных прогнозов мы можем попытаться проверить только один, относительно закредитованности Польши. Относительно всего остального я остаюсь при своем мнении – сейчас делать такие прогнозы никто не в состоянии. Ни у нас, ни на Западе. – Он на мгновение замер, ловя за хвостик пришедшую мысль. – Или же появился какой-то математический гений, который смог сформулировать и решить неизвестную нам задачу. Но в любом случае для составления такого прогноза надо иметь доступ к массиву исходной информации – метеорологическим наблюдениям и историям движения цен на активы… Да еще неплохо бы иметь макроэкономические ряды. Ну и, обязательно, доступ к мощным вычислительным мощностям, а таких у нас в стране немного, и кто там работает – известно.

– Хорошо… чисто теоретически… Кто у нас в стране мог бы еще работать в этом направлении? Предположим, для себя, из интереса?

Кравченко замер, обдумывая, потом, незаметно вытерев под столом о брючину вспотевшую ладонь, ответил:

– Где-то рядом с этим работали Николай Пантелеймонович Бусленко, член-корреспондент Академии наук, и профессор Китов Анатолий Иванович. Оба – ученики Колмогорова.

Андропов поморщился, припоминая:

– Китов… Что-то знакомое. Какой-то скандал с ним был?

– Можно и так сказать… – осторожно согласился Кравченко. – Он в пятьдесят девятом направил в ЦК КПСС проект по созданию системы вычислительных центров Министерства обороны, объединенных между собой каналами связи. Предлагал использовать эту систему для решения не только оборонных задач, но и задач народнохозяйственного комплекса – так называемая «концепция двойного назначения».

– А, припоминаю… Потом лет через пять это направление Глушков с подачи Косыгина развивал?

– Да. В общем, в свое время он предложил сделать нечто подобное тому, что сейчас в США называют сетью АРПАНЕТ. Поскольку во вводной части проекта была критика сложившейся на тот момент ситуации с использованием вычислительных средств в Министерстве обороны, то его в результате выгнали из партии и уволили из армии. Сейчас он обретается то там, то здесь, в последнее время занимался медицинской кибернетикой… Человек он увлекающийся…