Возвращение милорда - Екатерина Федорова Страница 65

Сергей положил ладонь на клинки двух мечей, лежащих рядом. Предположительно… он может выставить напоказ один из своих мечей. И тогда это станет определенным знаком как для оборванцев, так и для людей в замке. Меч – признак принадлежности к воинскому сословью. Стражники поостерегутся стрелять, потому что человек с мечом может быть гонцом. Или же рыцарем, спешащим укрыться в замке.

Он спустился пониже по бережку и глянул на кромку рва, возвышавшуюся теперь у него над головой. Выше кромки было сиренево-синее небо. Крыши городских домов с горизонта исчезли, отсеченные полоской коричнево-серой почвы, сверху поросшей сине-зеленой травой. Он уже и позабыл, как красива трава в этом мире – даже такая, обожженная прямыми солнечными лучами и присыпанная мелкой городской пылью… На фоне неба пока не появлялось никаких силуэтов. И возбужденных голосов он тоже не слышал – только приглушенные выкрики оборванцев, изображавших азартную игру. Появление нищего и усталого голодранца перед воротами замка пока что не вызвало подозрений у наблюдателей.

А дозорные в замке, в отличие от городской голытьбы, уже должны были обратить на него внимание! Сергей печально вздохнул и брезгливо передернул плечами. Предстояло не очень приятное купание в грязной, заплеванной воде рва, чтобы скрыть то, что он собирался сделать. Сергей сполз в воду, утянул за собой скатку и принялся раскручивать в воде ткань с клинков. Затем вытянул ткань по диагонали и закрепил один из ее концов узлом на рукояти меча. Заткнул второй меч за пояс и заодно проверил, на месте ли перчатка. Подумав и решившись, переложил ее в карман.

Громадные железные петли, на которых поворачивался мост, возвышались над водой метра на три. Между мостом и воротами шла небольшая щель, расширяющаяся сверху до длины его руки. Ворота могли прилегать к стене и поплотнее, но по бокам мост был окован небольшим, шириной в ладонь бортиком. Он-то и не давал мосту прилечь к стене плотно по всей своей длине.

И именно на этом бортике строился весь замысел Сергея.

Он выбросил куртку из воды на берег, решив, что, может быть, подберет ее потом, если удастся решить проблему с городским бунтом. Затем с отвращением оттолкнулся ногами от илистого мягкого бережка и поплыл к другой стороне рва, отворачивая голову от мутной грязной воды, больше напоминавшей помои. Вода то и дело попадала в рот и в нос, он отплевывался и чихал, преодолевая тошноту.

На другой стороне берег рва был затоплен. Мокро поблескивающая каменная стена поднималась из воды, окаймленная белесой полоской выпарившихся солей., Он утвердил ступни в размякших кроссовках в слое ила, поднялся во весь рост. Воды здесь было по бедра.

Бросок. С первого раза ничего не получилось – меч, стоило Сергею дернуть за конец ткани, длинной стальной рыбиной выскочил из щели и со свистом упал рядом с ним, подняв неровный фонтанчик брызг.

Еще бросок.

Со стороны крыш городских домов, которые теперь были видны в виде наползающих друг на друга конусов, послышались возбужденные голоса. Наблюдатели заметили странные манипуляции возле моста. А точнее, его упавший меч, потому что сам он находился под прикрытием берега рва. Герцог Де Лабри торопливо дернул за конец ткани, возвращая к себе рукоять меча. Затем развернулся для следующего броска и швырнул меч снова. Как раз в этот момент на той стороне рва появились оборванцы. Двое сразу же бросились к воде.

Меч не выскочил. Крестовина рукояти на этот раз провернулась в щели между мостом и воротами и встала намертво, наискосок заклинившись между железным бортиком и краем каменного воротного проема. Сергей с силой выбросил тело вверх, ухватился за жгут ткани, подтянулся и начал карабкаться вверх со всей стремительностью, какую только мог развить. Ткань была мокрой, ладони скользили. Но ползти предстояло всего метра полтора. И малая дальность расстояния вполне компенсировала тот факт, что его рывки то и дело смазывались соскальзывавшими ладонями.

А с той стороны рва к нему уже плыли. Но тут, подтверждая его довольно-таки положительное мнение о рыцарях и страже дебровского замка, сверху просвистело сразу несколько стрел.

Сергей заспешил, прислушиваясь к зазвучавшим сзади истошным крикам. Начало моста. Он на всякий случай ухватил зубами конец тряпки, свисавшей с рукояти меча. Затем подтянулся, отчаянно цепляясь одной рукой за камни воротного проема, а другой держась за железный бортик. Острая полоса впилась в ладони, распарывая кожу. Торопливо перекинув левую руку повыше и вцепившись скрюченными пальцами в узкую, забитую раствором щель в каменном проеме ворот, Сергей попытался приподнять тело еще сантиметров на двадцать – так, чтобы можно было всунуть в щель ногу. Примерно на десятой попытке удалось завести за бортик носок кроссовки, и он начал карабкаться выше, обламывая ногти о камень и железо. Тряпка, прикушенная зубами, выдавливала в рот вкус вонючей, сально-гнилостной воды.

Крики на берегу становились все громче и гуще. Толпа, судя по крикам, росла. Сергей наконец достиг того места, где ширина щели позволяла протиснуться внутрь нее, и торопливо переволок тело через бортик. Сделано это было как нельзя вовремя, потому что по толстенным доскам моста почти сразу же забарабанили камни. Похоже, городская оппозиция, решив больше не рисковать в заплывах через ров, перешла на дистанцированный обстрел. Парочка крупных булыжников ударила в крепостную стену всего в нескольких сантиметрах от щеки Сергея. Каменные крошки припорошили скулу и шевелюру, повисли мохнатым инеем на ресницах.

Булыжники – оружие взбунтовавшегося пролетариата, совершенно некстати припомнилось вдруг Сергею. Он подавил истеричный смешок. Была какая-то ирония судьбы в том, что беднота этого мира вынуждена бороться булыжниками против потомка таких же бедных крестьян Казанской губернии.

Он поправил меч так, чтобы он не мешал упираться в ворота спиной. Нагнулся и подтянул к себе за тряпку второй клинок, с помощью которого забрался в щель между мостом и воротами. Заткнул и его за ремень с другой стороны.

Со сторожевых башен мимо моста слетел вниз еще один шквал стрел, после чего крики на берегу переросли в истошные вопли и вой. Стража замка, очевидно, приравняла бомбардировку булыжниками к попытке нападения на замок. И отреагировала на это соответствующе.

Тело между тем продолжало само делать все, для того чтобы привести его внутрь крепости, и таким образом вернуть к положению герцога Де Лабри, аристократа и сатрапа по профессии. Увы, отказываться от титула тирана и герцога его почему-то совсем не тянуло. Что лишний раз подтверждало старую истину– больше всего находиться в среде аристократии любят вчерашние плебеи… Он продвигался вверх, упираясь спиной и отталкиваясь ногами от досок. Три рывка – и он уже держался пальцами рук за первое звено мостовой цепи, отходящее от отверстия в крепостной стене. Еще два рывка – и он перевел себя в горизонтальное положение, цепляясь за цепь уже руками и ногами.

И тут открылось то, чего он никак не мог предвидеть. Окошко в крепостной стене, через которое проходила цепь, было не таким уж и широким. Впрочем, чего-то в этом духе следовало ожидать, поскольку для нападающих оконце могло стать удобным путем для проникновения внутрь. И тот, кто строил этот замок, должен, просто обязан был предусмотреть и такой поворот событий. Мало ли какая зараза решит вломиться в замок через отверстия для цепи…