Королевство плоти и огня - Дженнифер Ли Арментроут Страница 65

Я знала, в какой момент мой дар коснулся раненого. Его рот расслабился, а грудь поднялась в более глубоком и ровном дыхании. Я держала его руку, пока туман в его глазах не рассеялся. Он пристально смотрел, но ничего не говорил, как и юноша рядом с ним, слишком молодой для такого затравленного выражения в глазах. Я убрала боль от ран, скрытых под одеялом, и от тех, что таились глубже. От горя – свежего и сильного.

– Кого вы потеряли? – спросила я, когда он перестал дрожать.

Я вдруг поняла, что никто в комнате не говорит. Ни Аластир, ни Кастил, который следовал за мной тенью.

– Моего… моего деда, – хрипло ответил он. – Как ты… как ты узнала?

Покачав головой, я уложила его руку вдоль бока.

– Сочувствую потере.

Ощущая на себе взгляды, я подошла к следующему раненому и опустилась на колени. Мимоходом подумалось, не из-за крови ли Кастила мне стало легче пользоваться даром, или же дело в Отборе? В любом случае я рада, что приходится прилагать совсем небольшие усилия. Не так-то просто сосредотачиваться на счастливых воспоминаниях, когда вокруг клубится смерть.

Мужчина передо мной то приходил в сознание, то отключался, резко вздрагивал и тихо стонал. Я коснулась его руки и направила в него свою энергию. Спустя считаные секунды покрытый испариной лоб разгладился.

– Что ты сделала? – настойчиво спросила девушка, упавшая на колени рядом с мужчиной. Она уронила стопку чистых полотенец. – Что она сделала?

– Все хорошо. – Кастил положил руку ей на плечо. – Она лишь облегчила его боль, пока не вернется Магда.

– Но как?..

Девушка осеклась и вытаращила карие глаза, прикладывая ладонь к груди.

Переглянувшись с Кастилом, я встала и подошла к следующему. У этого раненого глаза цвета зимы. Вольвен. Не знаю, какого он возраста, но выглядит лет на десять старше меня. Кожа цвета оникса покрылась морщинами от напряжения. На голой груди виднелся глубокий порез – меч рассек мышцы.

– Я исцелюсь, – проворчал он. – Другим приходится тяжелее.

– Знаю. – Я опустилась на колени. – Но это не значит, что ты должен терпеть боль.

– Не значит.

Он поднял руку, и в его глазах появилось любопытство.

Я положила сверху свою и опять ощутила боль, проникшую гораздо глубже. Долгие годы печали. Моя ладони потеплела, ее пощипывало.

– Ты тоже кого-то потерял.

– Давным-давно. – У него перехватило дыхание, и он задышал ровнее. – Теперь я понимаю.

– Что понимаешь?

Он смотрел не на меня. Я проследила за его взглядом до Кастила. За его спиной стоял Аластир – с таким видом, словно он не верит своим глазам. Наверное, следовало его предупредить.

– Джасперу будет интересно, – сказал раненый вольвен.

На его губах появилась слабая улыбка, и он опустил голову на плоскую подушку.

– Не сомневаюсь, что будет, – заметил Кастил, и его глаза блеснули. – Выздоравливай, Кив.

Любопытно, кто такой Джаспер? Вольвен кивнул, а я встала и подошла к его соседу, который все время наблюдал за мной. Я протянула руку.

– Нет, – проскрежетал сквозь зубы мужчина с глазами золотисто-орехового оттенка. По его лицу тек пот. – Я не хочу, чтобы ты ко мне прикасалась.

Я резко остановилась.

– Не обижайтесь, мой принц. – Тишину заполнило его учащенное дыхание. – Я не хочу этого.

– Хорошо, – кивнул Кастил и коснулся моей поясницы, побуждая идти дальше.

Я прошла мимо, оглянувшись на смертного с атлантианской кровью. Он провожал меня взглядом, его лицо уже горело от лихорадки. Я образовала с ним связь и сразу оборвала – меня ошеломили едкая ненависть и горечь недоверия. Быстро отвернулась и сглотнула. Чутье протянулось во все уголки комнаты, и я споткнулась под наплывом эмоций и вкусов. Лимонад со льдом. Кислые и терпкие фрукты. Ваниль. Сахар. Замешательство и удивление. Страх и благоговение. Недоверие. Насмешка. Сердце заколотилось в груди.

Кастил положил ладонь мне на спину и взглянул на меня.

– Я в порядке, – прошептала, обрывая связи и сосредотачиваясь только на двух женщинах передо мной.

Пожилая женщина, в глазах которой золотистый цвет переплетался с карим, посмотрела на меня снизу, а я переключилась на по-прежнему неподвижную раненую на койке. Я знала, что она смертная, по крайней мере частично. Атлантианка вроде Кастила исцелилась бы, но она…

Она была ненамного старше меня, ее кожу, лишенную морщин, еще не тронул возраст. Я наклонилась, хотя… ничего от нее не чувствовала.

– Не делай этого, – произнесла пожилая женщина.

Я задержала руку в паре дюймов от восковой безвольной руки раненой девушки и перевела взгляд на говорившую.

– Я знаю, – она сглотнула, – что если ты коснешься моей дочери, твой дар пропадет впустую.

– Я…

Я не знаю, что сказать.

Она посмотрела на девушку, потрогала ее щеки и лоб и заговорила, удивив меня:

– Я слышала о тебе до того, как сюда приехала. Я какое-то время жила в Масадонии, пару лет назад. О тебе шептались – близкие тех, кого ты посетила.

Я отдернула руку, сознавая, что Кастил внимательно слушает.

– Они говорили, что ты даешь про́клятым умереть с достоинством. – Она улыбнулась, глядя на дочь, и по ее коже побежали морщинки. – Забираешь боль, прежде чем прекратить страдания. Я им не верила. – Она уронила слезу на грудь раненой. – Не верила, что нечто, воспитанное Вознесшимися, может дать нечто подобное. Я не верила.

Она подняла на меня взгляд.

У меня перехватило дыхание. Ее глаза… Казалось, золотистые крапинки в ее глазах загорелись ярче, когда она уставилась на меня, внутрь меня.

– Ты – вторая дочь, – прошептала она, и меня пронзил холод. – Не Дева, но все равно Избранная.

* * *

Эмоции людей в комнате для раненых и тень смерти, коснувшаяся девушки, выбили меня из колеи. Захотелось выйти во двор, где проливной дождь смоет маслянистый налет с кожи.

– Некоторые из них меня боялись, – выпалила я, когда Аластир закрыл за нами дверь. – Тот парень, что не позволил к себе прикоснуться. Он мне совсем не доверяет, и я почувствовала, что они меня боятся.

Кастил, прищурившись, посмотрел на дверь.

– Они не понимают, что ты делаешь.

– Они никогда не видели ничего подобного. – Аластир подошел с нами к пустому столу. Он по-прежнему был бледен. – Я ничего подобного не видел уже…

– С тех пор как исчезли воины-эмпаты? – предположил Кастил. – Я думаю, Пенеллаф происходит из их линии. Некоторые из них могли остаться в Солисе.

Аластир кивнул, пристально глядя на меня.