Лорд из города теней - Оливия Штерн Страница 65

Одевали меня, словно куклу. Мне оставалось только стоять посреди комнаты и наблюдать в зеркале за преображением. А кожа после притирок и в самом деле казалась невероятно красивой: чистой, матовой. Даже те немногие веснушки, что были, куда-то делись.

И вот, наконец, меня облачили в то самое волшебное платье, Аантэ довольно поцокала языком, разогнала девушек и занялась прической.

— Надо, чтобы диадему было хорошо видно, — пояснила она.

— Диадему?

— Исси принадлежит королевской семье. Без диадемы никак.

Я осторожно покосилась направо-налево.

— Еще не принесли, — добавила Аантэ, — о, вот и она!

Как раз в это время в дверь деликатно постучали. Аантэ метнулась открывать, а я смотрела в зеркало, думала, может быть, Эрис? Мы ведь… больше не виделись после того дикого, сумасшедшего поцелуя, и, как я себя не убеждала, что лучше бы его и не видеть больше, все равно… ждала.

Но нет.

Незнакомый мне парень принес плоский ящик из черного дерева, передал Аантэ и ушел, не говоря ни слова, а девушка поставила ящик передо мной на трюмо.

— Прошу вас, исси, откройте.

— Разве ты не можешь? — мне показалось это странным. Она ведь занимается прической, следовательно, отчего бы ей не вскрыть переданную шкатулку, чтобы ту самую диадему взять?

— Никто не может, кроме вас, — торопливо объяснила Аантэ, — хозяин запечатал шкатулку. Только вы, своими руками. Мне даже прикасаться к ней жутко.

Я пожала плечами. У меня шкатулка страха точно не вызывала: просто красивый ящичек, покрыт резьбой, и древесина темная-темная, никогда такой не видела раньше.

Шкатулка, в общем-то, даже замка не имела. Я аккуратно подняла крышку — и охнула.

Похоже, Эрис Аш-исси задался целью сделать меня на балу объектом зависти и ненависти всех женщин.

Внутри, на черном бархате, сверкала тонкая, сплетенная из золотых нитей диадема, так густо украшенная изумрудами и черным жемчугом, что и золота не было видно. К диадеме прилагались колье, серьги и браслет.

Проклятье. Да если это продать в нашем мире… После того, как я отсюда сбегу… То, пожалуй, я до конца дней своих могу не думать уже ни о чем, еще и детям останется.

— Там записка, — вдруг сказала Аантэ, — прочтете?

Опомнившись, я вытянула из-под колье тонкий листок бумаги, сложенный вчетверо. Там мелко, но разборчиво, было написано: «Передаю тебе драгоценности моей матери. Надеюсь, ты будешь носить их с радостью, но с должным почтением».

«А ты собралась их украсть», — упрекнула я себя.

Нет, ничего из этого великолепия я не возьму с собой, когда настанет время. Я собиралась сбежать от Эриса, но память о его матери была достойны уважения.

— Выпустите Желтка, — попросила я у Аантэ.

От мыслей о побеге, о том, что Эрис передает мне драгоценности матушки, стало тоскливо.

— Не могу, исси, — ответила девушка, — я начинаю волосы вам укладывать, а эшти будет под руку лезть.

Я вздохнула и смирилась. Так прошло ещё часа три.

И вот, наконец, Аантэ заколола шпилькой последний локон, водрузила мне на голову диадему, закрепив ее концы под волосами, вдела мне в уши серьги, которые тут же приятной тяжестью оттянули мочки, и застегнула на запястье браслет.

Аантэ сложила руки на груди и несколько минут любовалась своей работой, потом радостно сказала:

— Вот и все, исси. Осталось обуться, и вы полностью готовы. Да уже и отправляться пора.

Я подумала о том, что даже не знаю, а будет ли меня сопровождать мой супруг? Он ведь так старательно меня избегает.

— Он уже ждет вас, исси, — шепнула Аантэ, наклоняясь ко мне, — ждет в холле.

Ну, вот и все. Меня ждал бал — а в том, что на этом балу не случится ничего хорошего, я почему-то не сомневалась.

Я обулась в атласные туфельки в тон платью. Даже они были украшены темным кружевом работы Аантэ, и поэтому идти в них было немного страшно — а ну как испорчу? Но Аантэ, словно читая мои мысли, улыбнулась и сказала, что ее кружева — чрезвычайно крепкие, и что беспокоиться не о чем.

Я через силу улыбнулась.

— Спасибо тебе.

И двинулась к выходу из комнаты. Бросила последний взгляд в зеркало: меня больше не было. Была незнакомая волшебная королева, заключенная в облако переливчатого сияния кружев, черного жемчуга и изумрудов.

— О, подождите. Я кое-что забыла!

Всплеснув руками, Аантэ подхватила с трюмо пузырек из темного стекла и, подлетев ко мне, обрызгала меня духами. Подмигнула лукаво:

— Они волшебные, исси. Вашему мужу понравится.

— Спасибо, — пробормотала я, растерявшись, и поспешила прочь из комнаты. Не стоит заставлять Эриса ждать слишком долго.

…А он ждал. В самом деле ждал, стоя посреди холла. И у меня дух захватило от того, каким он был, мой случайно получившийся муж. Несгибаемым. Сильным. Стальной стержень в нем был, и он не сломался, невзирая ни на что, и было понятно, что и сейчас Эрис Аш-исси бросает вызов и своему брату-предателю, и всему нобилитету города Теней — хотя бы тем, что жена-человечка облачена в драгоценности, которые носила королева. Он посмотрел на меня, чуть заметно улыбнулся и кивнул. И этого вдруг оказалось достаточно, чтобы я тоже заразилась от него этой уверенностью в собственной правоте, в том, что, как бы нас не унижали, мы все равно будем лучше. Это ведь было уже со мной однажды: когда меня, почти голую, вели на поводке, а я знала, что сильнее и лучше их.

Все сомнения и страхи ушли.

И когда Эрис Аш-исси протянул мне руку, я смело вложила в нее свою.

— Ты прекрасно выглядишь, — негромко сказал он.

Я окинула взглядом расшитый золотом темно-зеленый камзол.

— Ты… тоже.

— Я не это имел в виду, — усмешка.

— Я тоже.

О, глупая, глупая Лора Кромби! Прекрати, перестань, уйми свое сердце. Это не тот мужчина, с кем тебе суждено остаться, это не то место, где следует оставаться или питать какие-то надежды. Сегодня он тебя поцелует, а завтра отвернется и сделает вид, что ты — пустое место, или старая вещь, забытая, никому не нужная… Так ведь было, и не раз.

Но… почему он смотрит на меня так? Жадно, тяжело. Челюсти сжал до хруста, словно где-то там, внутри, идет борьба.

— Нам пора, — тон голоса Аш-исси внезапно сделался холодным, безжизненным.

— Как мы туда отправимся? — не ожидав такой смены настроения, я почти шепчу.

— В карете, конечно же, — ответил он, — эшти запрягают и в кареты.

* * *

Мы прибыли на бал, когда солнце только-только село, и сад вокруг королевского дворца был залит легкими, светлыми сумерками, в которых едва наметились тусклые огоньки фонарей. Было людно. Вернее, вокруг было много шедов, но все они были в людском обличье, разодетые в бархат, шелк и парчу.