Концерн - Константин Калбазов Страница 65

– Очень приятно.

– Господи, я все еще не могу прийти в себя, хотя повидать пришлось много. Просто поразительное сходство.

– Представляете, что творилось с нами?

– Хотел бы я видеть эту картину.

– Уверяю вас, ни одному художнику не снилось, про драматургов помолчим.

– Да уж, это точно.

– Петр Афанасьевич, вы уж простите, но я к вам по делу. Понимаю, не вовремя. Но дело в том, что завтра поутру я уезжаю в Хабаровск – дела, знаете ли, – а переговорить с вами мне необходимо. Я имел смелость посетить ваш дом, но там вас не застал. Так что не взыщите.

– Ну, наши танцы остались далеко в прошлом, так что слушаю вас. – По виду Веры Ивановны было понятно, что насчет оставшихся в далеком прошлом танцев ее супруг несколько сгустил краски, но что делать: дочку одну не оставишь, а кавалеры все не находились.

– Антон Сергеевич рассказывал мне о том, что вы вместе со Степаном Осиповичем Макаровым стояли у истоков миноносцев. – При упоминании имени славного адмирала на лице Науменко промелькнула тень, а Вера Ивановна отвела взгляд в сторону. С чего бы это?

– Это было давно. А потом, он тогда был уже лейтенантом и командовал соединением, а я был простым мичманом.

– Но мне известно, что вся ваша служба проходила на миноносцах. Это так?

– Допустим, – видя, что разговор вильнул в сторону от непонятно почему оказавшейся скользкой для него темы прославленного адмирала, более благосклонно произнес Науменко, внимательно взирая на собеседника.

– Дело в том, что мы с товарищами занимаемся различными исследованиями, для чего привлекли ряд специалистов. Золото – это только средство, цель же наша – создание нового, такого, чего еще никто не создавал. Как говорится, не хлебом единым… Так вот, у нас родилась идея создания нового класса эсминцев, подобных которым пока нет. Но возникли кое-какие сложности. Нам удалось привлечь молодого инженера-судостроителя – он имеет страстное желание творить, но не имеет опыта, и уж тем более никогда не сталкивался с боевыми кораблями, в связи с чем возник ряд сложностей.

Петр Афанасьевич стал проявлять интерес, Вера Ивановна поскучнела еще больше, Светлана и вовсе отвернулась, едва не приплясывая от нетерпения. Да что же у этих кавалеров – глаза повылазили? Красивая девушка, как говорится, все при ней, но нет, все проходят мимо или делают вид, что не замечают чуть не умоляющих глаз. Да пропади оно все пропадом. И родителям будет приятно, не то весь вечер простоят в сторонке. Объявили следующий танец.

– Если позволите, я приглашу вашу дочь на танец? – неожиданно даже для самого себя выдал Антон. Просто показалось, что так будет правильнее.

– Извольте, – взметнув брови, дал добро кавторанг и отец. Или наоборот? Да какая, собственно, разница.

Антон с благодарностью вспомнил мать. Если он сам стремился заниматься каким-либо мужским занятием, к примеру, умело и качественно начистить морду, а потому плотно увлекался рукопашным боем, то мама придерживалась иного мнения. Чтобы иметь возможность и дальше продолжать единоборства, ему предстояло выдержать два условия – наряду с секцией посещать класс бального танца и хорошо учиться, – в противном случае о тренировках он мог забыть. Да-а, мама, мама, она не просто любила бальные танцы, а буквально млела, когда видела на экране балы былой старины. Несмотря на это, сама она танцевать не умела, вот в ней и взыграло научить этому сына. И не абы чему, а настоящим бальным танцам, – ее не остановило даже то, что если различные секции и кружки были абсолютно бесплатными, то за танцы нужно было платить.

– Я покорно прошу прощения, – зашептал он, склонившись к ушку девушки, – но дело в том, что я не ахти какой танцор. Просто мне показалось, что вы сильно хотите танцевать.

– Очень сильно, – страстно зашептала в ответ девчушка. – Вы не волнуйтесь, я хорошо танцую – если вы собьетесь, то я вас поправлю, – уже посерьезневшим тоном закончила она. Как же эта девочка была забавна, когда столь важно старалась изображать из себя взрослую, а сама светилась и чуть не тряслась от нетерпения, словно ребенок, увидевший вожделенную игрушку.

Как выяснилось, время, проведенное в танцевальном классе по настоянию матери, не пропало даром. Но предварительное предупреждение все же оказалось не лишним: несколько раз девушка все же поправила своего незадачливого партнера, а так – вполне на уровне.

Когда они вернулись к родителям, то по раскрасневшимся лицам и высоко вздымающейся груди Веры Ивановны было недвусмысленно понятно, чем именно занимались родители, пока дочь кружилась в танце. Вот только танцевали они при этом в стороне, так что молодые люди их не видели. Или все же не в стороне, но тогда отчего он их не заметил?

– А мы еще потанцуем? – приподнявшись на носочках, чтобы прошептать на ухо весьма высокому кавалеру, поинтересовалась девушка. А что делать, скорее всего, это ее первый бал, кавалеры все обходят стороной, вот и вцепилась в великовозрастного партнера – все лучше, чем стоять в сторонке, пока остальные наслаждаются. Все это понятно, но отчего-то обидно. Странно, к чему бы это?

– С удовольствием, вот только мне необходимо поговорить с вашим папенькой, а если мы все время будем танцевать, то мне это не удастся.

– А давайте так – один танец вы разговариваете с папенькой, а следующий мы танцуем.

– Не могу отказать столь очаровательной девушке. – Ага, девушке, педофил недоделанный, ты куда засматриваешься, дите ведь еще совсем!

– Так на чем мы остановились, Антон Сергеевич? Вот ведь сподобил Господь, и понимаю, что вы – не он, но каждый раз обращаюсь словно к нему.

– Надеюсь вскоре заслужить считаться самим собой, а не двойником Антона Сергеевича.

– Гх-гм, Антон Сергеевич, прошу меня простить. Просто…

– Не стоит извиняться, Петр Афанасьевич, я все прекрасно понимаю, и никакого подтекста в моих словах не было. Приятно, знаете ли, будет, если вы станете считать не меня двойником Песчанина, а его – моим, вот это будет уже действительно оценка мне.

– Так о чем это мы?

– О проектировании эсминца.

– А какое проектное задание у вашего молодого судостроителя?

– Водоизмещение порядка двухсот пятидесяти тонн, скорость хода – тридцать пять узлов, запас хода – тысяча миль. Вооружение – четыре торпедных аппарата, два семидесятипятимиллиметровых орудия, два пулемета. Вот так вот вкратце.

– Запредельная скорость.

– А мы легких путей не ищем.

– Допустим. И как вы собираетесь разместить на столь малом кораблике столько торпедных аппаратов?

– Сделать их неподвижными и встроить в полубак, по бортам.

– А отчего такое странное вооружение? Только два орудия и никакой мелкой артиллерии?

Разговор так и продолжился в деловом русле. Как видно, о родных и любимых миноносцах Петр Афанасьевич мог рассуждать часами, целиком захватываемый этой темой. Вот такие любящие от всего сердца свое дело зачастую и являются двигателями прогресса, и, как ни странно, именно таким никогда не дают дорогу, всячески им препятствуя и задвигая в сторонку. Уж в России-то точно.