Дезертир флота - Юрий Валин Страница 65

– Утра ждут, – сердито сказал ныряльщик. – Ты, командир великий, совсем ослом сделался. Не плавают здесь ночами. Это вы, на Флоте, совсем ошалели. А здесь люди дарков и ночь как в старину уважают. Во тьму их и сам лорд Дагда не загонит. Утром будут наверстывать. Вот девочка местная, понимает…

– Я не девочка, – немедленно зашипела рыжая. – И не местная…

– Извини, – испуганно сказал фуа. – Я случайно…

Квазимодо улыбнулся, рука на груди чуть присмирела, пылала мягче. Зато начало болеть все измученное тело. Вор без стеснения лег, оперев голову на ноги леди Атре. Та подвигаться не стала. Плыли и расплывались звезды в вышине. Впереди взмахивала веслом черная угловатая тень рыжей. Фуа шепотом подсказывал, как грести ровнее.

Проснулся вор от того, что лодка ткнулась в берег.

– Что?!

– Да ничего, – прошептал фуа, – рассвет скоро, прятаться нужно. Берега впереди плоские, деревьев мало, любой всадник нас на воде заметит.

– А где прятаться? – прохрипел туго соображающий спросонок Квазимодо.

– Теа место нашла.

– Кто?

– Это я – Теа, – злобно прошипела рыжая, выбрасывающая на берег мешок. – Теа, а не «рыжая девка», понял, лысый?

– Понял, – пробормотал вор, заставляя себя подняться и шагнуть в воду. Левая рука закостенела и на каждую попытку разогнуть ее отзывалась жгучей болью.

Толку от однорукого и никак не приходящего в себя вора, было мало, и как-то получилось, что делом занимались рыжая и помогающий ей фуа. Впрочем, рыжая бы и сама справилась.

Беглецы остановились у склона пологого, лысого, как голова вора, холма. В отдалении торчало несколько деревьев, но к ним рыжая не приближалась. Квазимодо с тупым удивлением наблюдал, как она энергично расширяет маленькую щель в склоне холма. Работала девчонка котелком. Землю и мелкие камни ссыпала на разостланное полотно – бывший узел, содержавший замковые тряпочные трофеи. Ныряльщик помогал как мог веслом и обломком лодочного черпака. Леди Атра нахохлившись сидела на немногочисленной поклаже.

Звезды начали бледнеть. Квазимодо пришлось встать и помочь затопить лодку. Груженную камнями долбленку не без труда утопили между двух скальных обломков. Ни с берега, ни с реки лежащую на дне лодку заметно не было. Разве что преследователи пройдут прямо над ней. Вора покачивало, мысли в голове едва шевелились – начинался жар.

Первой в неглубокую нору, наскоро выстланную тряпками, загнали леди Атру. За ней беспрекословно залез вор. Им овладело полное безразличие. Когда пришлось лечь и прижаться к теплому и упругому телу синеглазой пленницы, одноглазого парня никакие соблазны не беспокоили. Невыносимо хотелось закрыть глаза, спать, ни о чем не думать, и вообще – матрац и хорошее одеяло были куда предпочтительнее женской плоти. Вор придавил задом несчастную леди к камню, положил голову на влажный кожаный мешок и с облегчением закрыл глаза. Следом заполз Ныр, притиснулся спиной к товарищу. Ныряльщик упирался светлой макушкой в весла, удерживающие «крышу» крошечного убежища. Теа еще долго возилась снаружи, подсыпая землю и камни, маскируя ткань, закрывающую щель в теле холма. Когда девушка проскользнула в убежище и осторожно закрыла входное отверстие, никто бы не заподозрил, что на голом склоне могут прятаться четыре человека.

В тесноте фуа умудрился на ощупь разделать небольшого сомика. Они с рыжей жевали, вора еда в данный момент не интересовала – он крепко спал. Леди Атра очень хотела есть, но ей никто не собирался развязывать рот, да в таком скученном положении это было и невозможно.

Квазимодо просыпался несколько раз. В нору пробивались крошечные лучики солнечного света. Лицо покрывали крупные капли пота, но вору по-прежнему было холодно. В шею дышала леди Атра, она была теплая, и это было приятно. Спереди к вору прижимался не очень теплый, похожий на деревяшку фуа. Зато закинутая поверх него худая и длинная нога рыжей грела как тлеющее полено. Хорошие кости. Фуа и рыжая о чем-то неслышно шептались. Квазимодо двигал за щекой комок-жилку, снова засыпал.

Он не слышал, как ближе к вечеру по берегу прошли два десятка солдат. Псы, бегущие впереди, ничего не заподозрили. Рыбина, уже подтухшая и расклеванная чайками, воняла сильно и интересовала уставших псов куда больше неопределенного запаха выше по склону. Впрочем, тухлой рыбы по берегам валялось предостаточно. Солдаты прошли дальше, не останавливаясь. Еще раньше по прибрежным холмам несколько раз проносились конные разъезды. Прошла по реке и целая флотилия лодок. За головы беглецов и освобождение леди Атры была обещана неслыханная награда, но пока следов преступников никому из преследователей отыскать не удалось.

Проснулся Квазимодо от свежего холодного воздуха. Ткань, засыпанная землей, была откинута, и над головой сияли россыпи звезд. Квазимодо никак не мог понять, почему в крыше столько дыр. Болела голова. Пальцы на изгрызенной руке распухли.

– Вставай, – сказал фуа. – Лечить тебя будем.

Маленький костер горел, прикрытый тканью. Рыжая мелькала по склону холма, собирая немногочисленную сухую траву. Где-то рядом торчал дозор воинов Калатера, и следовало быть особенно осторожными. Квазимодо вяло подумал, что движется костлявая бывшая узница на диво тихо, пожалуй, потише самого вора.

Забулькал котелок. Костер тут же потушили. Фуа принялся скрести что-то черное и отвратительное в густой отвар.

– Цела косточка? – слабо обрадовался вор.

– У тебя, Ква, не только косточку, но и целого единорога в мешке найти можно. Таскаешь целый склад, – проворчал ныряльщик.

Квазимодо покорно хлебал ошеломляюще горький отвар. Фуа пошушукался с рыжей, и они принялись за руку вора. Местами повязка присохла. Квазимодо кряхтел и сдерживал проклятия. Рука выглядела не так паршиво, как можно было предполагать. Воспаление пока не началось, но глубокие рваные раны вызывали опасение.

– Засыплем костным порошком. Единорог – верное средство, – предложил фуа.

– Сначала очистить нужно, – возразила рыжая.

Квазимодо смотрел, как они с умным видом разглядывают рану, и ему было смешно. Тоже лекари нашлись – если вспомнить, как девка бинтовать умеет, то перед ее лечением, лучше самому себе руку резануть. От настоя вор слегка опьянел и теперь ярко представлял, что с ним будет без левого глаза и левой руки. Уж точно какой-нибудь аванк сочтет своим долгом такому уроду и левую ногу откусить. Это почему-то казалось очень смешным.

– Что ты скалишься, одноглазый? – окрысилась рыжая. – Руку хочешь потерять?

– Не хочу, – с трудом выговорил Квазимодо.

Девчонка дернула курносым носом:

– Ныр, иди сумку проверь. И тряпку чистую найди. Руку замотать этому шуту.

Фуа беспрекословно встал и пошел к норе.

– Не смей называть меня шутом, – с трудом выговорил вор.

– Не буду, прыщ лысый. Морду отверни и глаза закрой.