Хроники Севера - Ларк Аэри Страница 65

Когда они подошли к неподвижному телу старшей ведающей, Карее уже успел взять себя в руки, и по его голосу нельзя было понять ничего:

— Да-нери Арана предусмотрела возможность такой ситуации. На этот случай подготовлен специальный склеп, он находится за пределами основной территории усадьбы, в склоне холма. Подходы к нему и сам склеп защищены долговременными заклинаниями, не завязанными на саму Арану.

Девушка слушала молча, все еще пытаясь осознать случившееся.

— Я знаю «ключ», — продолжал высший зорхайн. — Вам он тоже должен быть известен.

Рада порылась в своей памяти и вспомнила, что около года назад наставница действительно заставила ее скрупулезно заучить довольно сложный ритуал, называемый «ключ», но ключ к чему, не пояснила.

Девушка кивнула.

— Вам, наверно, объясняли, что заклятие стазиса весьма специфично — чем на дольший срок оно налагается, тем больше поддерживает само себя. Неопределенность срока и условий пробуждения усиливает этот эффект. Я хочу сказать, что для того, чтобы вывести кого-то из длительного стазиса, нужен посторонний человек, иначе заснувший может не проснуться вообще, медленно угасая во сне.

— Но заклятие же наложено «до выздоровления»?! — несколько удивилась Рада.

— Это как раз самый неприятный случай. Заклинание не имеет ума, — криво усмехнулся Карее. — «До выздоровления» в данном случае означает только одно — раньше того, как силы и здоровье человека не восстановятся хотя бы до среднего уровня, разбудить его попросту невозможно.

Девушка хотела заплакать и не могла. Что же это получается, ее наставница на десять — пятнадцать лет останется закрытой в склепе, и только по истечении этого срока можно будет попытаться ее разбудить? И получится ли?.. А Карее как раз спросил:

— Через сколько лет ориентировочно госпожа просила ее разбудить?

— Лет через десять — пятнадцать, — через силу произнесла Рада.

— Хорошо. Тогда вы можете появиться здесь лет через восемь и начать попытки разбудить ее.

— То есть? — недоуменно спросила девушка.

— Большинство маскирующих это место заклинаний скоро рассеется. Может, что-то и останется, но я не знаю. Место станет доступно любому прохожему. После помещения Араны в склеп надо будет спрятать основные ценности. Я останусь здесь на некоторое время и приведу дом в такой вид, чтобы его можно было оставить лет на десять, йотом уйду. Вам с мальчиком, я полагаю, стоит уходить как можно раньше.

Рада кивнула. Именно то же говорила ей наставница.

На исходе зимы Тарелу начали беспокоить странные ощущения. Временами она чувствовала тяжелый взгляд со стороны, хотя вокруг никого не было, а порой окружающий мир казался нарисованным на тонкой ткани. Тарела вздыхала и отгоняла от себя дурные предчувствия, но как ведающая понимала, что грань, отделяющая ее от какого-то чуждого для людей мира, становится все тоньше. Потом появились сны. Сперва они вызывали просто ощущение безотчетного ужаса из-за враждебного присутствия чего-то, чему она не знала названия. Постепенно это присутствие начинало ощущаться все отчетливее, и нечто, воспринимаемое как голоса, стало требовать у нее отдать, точнее, вернуть Лорну, для чего Тарела должна была отказаться от девочки.

За эти годы ведающая узнала о появлении «гостей» все, что смогла, и теперь не питала иллюзий в отношении своей судьбы, но это не смогло поколебать ее решимость выполнить свой долг перед приемышем и перед миром так, как она его понимала. Пришла ли Лорна в этот мир по своей воле или ее привели Высшие, но никто не имел права мешать ее девочке идти своим путем, и ведающая решила бороться до конца.

Знахарка сопротивлялась как могла, но к весне поняла, что заболевает и надеяться на выздоровление бессмысленно, если она не согласится отдать Лорну. При этом Тарела понимала, что неведомые голоса лукавят — девочка действительно принадлежала к той стороне мира, но она не принадлежала к ним.

Когда на деревьях стали набухать почки, знахарка начала осознавать, что проигрывает бой — скоро она умрет, и девочка останется совсем без защиты. Правда, за последние три года Лорна, вопреки счету прожитых здесь лет, стала выглядеть и соображать, как девочка лет двенадцати-тринадцати, но этого было слишком мало, чтобы отпустить ее в самостоятельную жизнь, особенно с учетом того, что за ней охотятся те, кто хочет оборвать ее путь на этой земле. И знахарка лихорадочно начала искать выход, чтобы защитить свою подопечную.

Со стороны казалось, что Тарела большую часть времени находится без сознания или в бреду, но на самом деле она в это время пребывала своим сознанием где-то посредине между жизнью и смертью. Очень многое, что прежде было недоступно ее, да и не только ее пониманию, стало простым и логичным. Вот только поделиться этим знанием умирающей ведунье было не с кем. Другие ведающие стали обходить ее жилище тридесятой дорогой, да и не стала бы Тарела говорить им многое из того, что узнала, а воспитанница была еще слишком мала.

Знахарка согласилась бы променять свою жизнь на жизнь Лорны, но не знала, как это сделать. Темные тени, которые клубились вокруг нее, иногда намекали на то, что согласны забрать к себе Тарелу вместо ее воспитанницы, однако их обещания не внушали доверия. Хотя если бы ведающая была уверена в их честности, то согласилась бы даже на такой обмен, даже осознавая, что ее душа навсегда останется там.

Но однажды во сне Тарела увидела непонятного человека. Он резко контрастировал с зыбким и странным окружающим миром, в который женщина была погружена почти все время. Молодой мужчина просто стоял, скрестив руки на груди. Внешностью он походил на кого-то из северных народов, близких к денери, хотя тонкости ускользали от восприятия ведающей. Тарела долго смотрела на него, пытаясь понять, кого же она видит перед собой, он не был похож ни на кого из известных ей богов, но очутился во сне ведающей явно не просто так.

Когда она наконец осознала, кто это, то рука непроизвольно дернулась, чтобы осенить себя знаком Альтери — бога Жизни. Тарела уважала Троих, чаще упоминаемых в этих краях просто как «добрые» или «милосердные» боги, впрочем, уважала она и всех остальных богов, считая, что каждый из них играет свою уникальную роль. Но этот…

Почувствовав смятение и отторжение в душе женщины, молодой мужчина грустно улыбнулся, но не исчез, как этого ожидала знахарка. Ма’эль, а это был он — наиболее известный как бог самоубийц, с печалью смотрел на Тарелу, которая в ужасе старалась понять, почему к ней пришло именно это существо.

Собственно говоря, Ма’эль считался не богом, а кем-то вроде полубога или приближенного к богам существа. В Центральном Дойне его помнили немногие и только в одной ипостаси. Считалось, что он спасает души самоубийц. Даже ведающие, в дополнение к расхожему мнению, знали только одно: этот странный полубог может проявить свою заботу лишь о тех, кто кончает с собой не из-за усталости или отчаяния, а лишь по крайней необходимости.

Если бы Тарела родилась среди народов, населяющих самый север полуострова, то эта своеобразная личность была бы известна ей совсем в другом свете. Там молодой человек занимал свое место в череде легендарных героев, и существовало предание о том, что некогда, оказавшись в пути в лютую зиму и не в силах обеспечить близких пищей, он покончил с собой, чтобы оставить им пропитание, что и спасло всю семью. Именно поэтому его призывали те, кто прерывал свою жизнь, спасая близких людей, и он помогал. Родня и друзья таких самоубийц спасались самыми невероятными путями. Ходили слухи, что души тех, кто ушли из жизни при подобных обстоятельствах, не попадали в нижний мир, но и не совершали свой путь наравне с остальными усопшими. Такие души, служа полубогу, были призваны и в дальнейшем помогать живым и оберегать их. В чем именно — мнения расходились.