Клинки Керитона. Дорога на Эрфилар - Андрей Голышков Страница 64

«А она не из пугливых, — подметил Тэйд, сглатывая подступивший к горлу комок, и лишь теперь додумался отстегнуть и положить на пол ножны с рап-сахом. — Это хорошо».

— Кто ты такой? — приятный голос девушки, вопреки звучавшей угрозе, ласкал слух. — Ступай к огню и не дёргайся.

Только теперь Тэйд разглядел рядом с костерком пожитки девчонки и лёжку из каких-то лохмотьев — все признаки ночёвки. А через несколько шагов он почувствовал запах жареной рыбы и чуть не захлебнулся слюной. В голове у него смешались все мысли, чёткой осталась одна-единственная — о еде. К слову сказать, она последнее время и так занимала всё пространство его головы, но девушка, её божественный голос, так похожий на голос сирены, и нацеленная прямо в сердце стрела на время оттеснили её. Теперь же она (мысль о еде) снова отвоёвывала свои позиции и с удвоенной силой порабощала сознание Тэйда.

— Отойди к стене и сядь. Имя есть у тебя? — наконец Тэйд смог разглядеть нимфу. Она остановилась немного сзади и, склонив голову набок, не менее внимательно изучала его.

Тэйд молчал. Он отчаянно хотел заговорить, но не мог — язык прилип к нёбу, и он понял, что не в силах произнести даже собственного имени.

— Ты что, язык проглотил? Может, ты откликаешься на «эй ты»? — она отложила лук и принялась разглядывать рап-сах.

— Тэйд, — ответил он благоговейно и сглотнул. Она была изумительна. — Я хотел…

— Садись ближе к костру, Тэйд, — смилостивилась воинствующая сирена, — садись и ничего не бойся. — Похоже, она окончательно убедилась, что измученного голодом оборванца ей бояться не стоит, но рап-сах отчего-то возвращать не спешила.

— Я и так ничего и не боюсь, — буркнул оскорблённый Тэйд.

— Вот и молодец. Я Инирия. — представилась сирена и добавила, мягко, бархатно, совсем по-домашнему, — можешь звать меня Нира.

Тэйд очарованно, словно на богиню, глядел на неё — Инирия поднялась во весь рост: высокая, статная, и начала укладывать непокорные русые волосы. Левая рука её была перебинтована чуть выше локтя. Она потянулась и шнуровка блузы, поддавшись напору её девичьего естества, немного разошлась, самым бесстыдным образом.

«Кто её здесь, интересно, шнурует, — подумал Тэйд, поняв, что краснеет. Он сглотнул и так поспешно отвернулся, что эта неестественная стремительность просто не могла не выдать его. — Красивое имя — Нира, и сама чудо, как хороша».

— Есть хочешь? — сирена же, то ли не заметив его нескромных взглядов, то ли совершенно беспардоннейшим образом не придав им значения, продолжала соблазнительно потягиваться, из стороны в сторону в талии раскачиваясь.

— Немного, — добавив в голос как можно больше беспечности, ответил Тэйд, но связки предательски скрипнули, с головой выдавая его.

— Ясно, ну коли — немного, может, тогда до завтра потерпишь?

— Потерплю, — покорно, чуть не захлебнувшись слюной согласился он.

— Да ладно тебе. Там рыба жареная — ешь, сколько влезет, не стесняйся.

— Угощаешь?

— Угощаю, куда ж деваться.

— Спасибо.

— Ну что, как рыбка? — спросила Нира, когда его наполненный под завязку рот уже не закрывался.

— Всяко лучше, чем ничего, — давясь, промямлил Тэйд, выдёргивая из рыбьего хребта мелкие косточки. — Только тиной пахнет.

— Не понравилось?

— Почему же, нравится. Что за рыба?

— Жуй тогда лучше, раз нравится, не глотай кусками, — домовито посоветовала девушка, — а то кишки в узел завернутся, или, хуже того, косточку словишь, будешь орать как резаный — маму звать. Что за рыба, не знаю. А тиной пахнет потому, как вода здесь стоячая и света нормального нет. Вот эту попробуй, — она протянула ему ещё кусок рыбы, предварительно посолив и сдобрив бесцветной полупрозрачной травкой. — Неплохой клинок, — после недолгой паузы произнесла она. — Тут нашёл? — Инирия протянула рап-сах вперёд рукояткой. — Держи.

— Тут, — не переставая жевать, промычал Тэйд. Он вытер жирные пальцы о штанину и принял клинок. Повертел, ловя кончиком лезвия отблески затухавшего огня, и положил рядом, на край плаща. — Где не покажу, дорогу не помню, — сознался он.

— И не надо, зачем мне туда. Если собрался оставить, ножны смени — слишком дорогие, убьют за них и глазом не моргнут. А сменишь, никто и внимания не обратит. Соберёшься продавать, мне первой предложишь. Хорошо?

Тэйд сперва кивнул, но тут же отрицательно замотал головой.

— Не, сам носить буду.

— Носить? — усмехнулась она, протягивая ему чашку, содержимое которой источало восхитительный аромат. — Это что тебе — плащ, чтобы носить?

— Что это? — спросил Тэйд, хмуро глядя на тёмную жидкость в деревянной кружке.

— Экехо с шиповником и капелька эля. Пей, не бойся, — теперь она почти мурлыкала, — давно тут бродишь?

Тэйд пожал плечами. Он поймал себя на мысли, что слишком долго смотрит на её губы. И поспешил отвести взгляд.

— Как ты сюда попал?

— А ты?

— Гуляю, — уклончиво ответила Инирия. — Так как?

— В яму свалился.

— Да ты что?! — выплеснулся ироничный вопрос.

— Я не шучу.

Тэйд наслаждался сытостью, теплом огня и неожиданно приобретённым чувством уверенности и надёжности, исходившими от этой чудной девушки. Инирия совсем не походила на тех скромниц из Шосуа, с которыми ему приходилось общаться, и именно это манило Тэйда к ней всё больше и больше. Теперь, когда она назвала своё имя и накормила его, ему хотелось узнать о ней что-нибудь ещё.

Он уже хотел спросить, откуда она родом и кто её родители, и размышлял, не сочтёт ли она это нескромным, как, неловко повернувшись, почувствовал, как что-то резко впилось ему в бок, уводя мысли совсем в другую область. «Сарос Великий! Моё кри!» Опустив руку в карман, чтобы поправить драгоценность, он неожиданно наткнулся на пирамидку и пластинку с руной, о которых совсем позабыл.

«Кри пока показывать не буду… а вот что это за штуковины, думаю, она может знать?» — решил он и, протянув Нире ладонь с находками, сказал совсем не то, что хотел поначалу:

— Смотри, что я тут нашёл.

Она взглянула на пирамидку и кругляш без видимого интереса:

— Что это?

Тэйд подбросил пластинку. Получилось у него немного неуклюже, но Инирия ловко, по-мужски — сверху вниз — поймала её.

— Никогда таких не видела, — немного погодя сообщила она. — Этот символ на греоте означает «свет».

После того как она произнесла это слово, кругляш вспыхнул ярким золотистым пламенем. Инирия от неожиданности даже выронила его. Несколько раз перевернувшись в полёте, вспыхивая, когда символ оказывался сверху, кругляш, звякнув, упал на камни.

— Ух ты! — Тэйд тут же поднял её и протянул Инирии. — Попробуй ещё разок, — попросил он.